Зима без одуванчиков

Здесь

Исходит ароматом сладким луг,
до слуха долетает всхлип гармошки
и быстро превращается в смолу
янтарный сок, в котором вязнут мошки.
Ещё подтёки пачкают ладонь,
ещё имбирный привкус греет нёбо,
ещё нет грани «после» сна и «до»,
но время «здесь» уже живет особо:
в «сейчас», в декабрьском сумраке ночей,
забыты одуванчики и лето,
обрезанные джинсы, луг ничей…
А я, укрывшись белоснежным пледом,
Неспешно пью зелёный терпкий чай,
немного подслащённый майским медом,
не слыша, как обиженно ворча
июль скучает в ящике комода:
тех однодневок сборище пестро,
их жизни — всплеск коротких междометий,
а бытие в смоле застывших строк
длиннее лета
                            осени
                                          и смерти.