Математика

 

 

 

Сыграна пьеса из жизни усталого города:

Фрейлины плакали в гроб ненасытного старца,

Чьим предсказаниям сроки настали сбываться,

Радуя зрителей, гладивших грязные бороды.

Милые женщины хаяли бранью отчаянной

Штаб-офицеров, кидавших солдат на железо.

Сцена с насилием: кто-то жандарма зарезал,

Группы товарищей бродят по Невскому стаями -

Красные ленты в петлицах... Свободами бредили

Даже иные князья и салонные дамы,

Пьяный матрос отложил завершение драмы.

Смена актёров. Служители в пику трагедии

Весь реквизит в перерыве умело состарили,

Дабы загнать обывателя в новые мерки

Тезисов лысого чёртика из табакерки,

Купленной немцами где-то в курортах Швейцарии.

Воздух наполнился вдруг ощущеньями тяжкими -

Будет Семнадцатый первым загадочной эры,

Мудрый кавказец хихикает из-за портьеры,

Трубкой дымя на сценарий, изрубленный шашками.

Новый состав разворачивал действие заново,

Главный герой запустил в наблюдателей камень,

Публика в гневе рванулась к нему с кулаками.

Крики. Тревожная музыка. Падает занавес.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Дурная слава тех болот

Страшит сердца людей.

Живым не каждый принесёт

Букетик орхидей.

Но каждый молодой жених

Всегда бесстрашнее других.

 

Добыть возлюбленной цветок,

Обычай не поправ,

Ступает ночью за порог

Отважный юный граф.

И, освещая путь, Луна

Его к судьбе ведёт сама.

 

Не слышно птицы ни одной,

Вокруг лишь только вой…

 

Дойдя до проклятых болот,

Нарвал букет цветов.

Но зверь давно в засаде ждёт,

Наброситься готов.

И граф, предчувствуя беду,

Рассёк кинжалом темноту.

 

Упал сражённый Чёрный Пёс,

Прощальный рык издав.

Испачкал кровью прядь волос

Отважный юный граф.

Не зря серебряный клинок

Всегда его ласкает бок.

 

А по преданью Чёрный Пёс

Совсем не так-то прост…

 

И кровь заколотого пса –

Как плющ, что ядовит.

Ему осталось  два часа.

К невесте граф спешит.

Но красных орхидей букет

Возложится ему под крест…

 

 

Дурная слава тех болот

Страшит сердца людей.

Живым не каждый принесёт

Букетик орхидей.

Но каждый молодой жених

Всегда бесстрашнее других.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Она была как все мы – божьим даром,

До кома в горле лучшей и любимой.

Звоночек нежный, ангельские чары.

Случались и ненастья, но – терпимо.

 

Сомнения? Какие? – Счастье в доме!

Фантазии недетские? – Бывает.

Стелить «соломку»? Что вы, чадо в норме!

Растёт девчушка умная, живая.

 

Года – как миг: ей десять... восемнадцать...

Красавица.

                      Взялись откуда тучи?

И девушке не то что улыбаться –

Противно жить. Кошмары стали мучить.

 

Потом и время намертво застыло.

Разбился свет. Из множества осколков

Таращились невиданные рыла.

Спасение? Пытались. Но без толку.

 

Звала на помощь. Только из трясины

Дороги к солнцу мороком закрыты.

Сказали, будто бес в ней очень сильный.

Сжирает душу.

                            – А бывает сытым?

– Всегда голодный. Гонит прочь из дома,

Внушая: «Убежишь – освободишься».

«Семья – враги!» – летят раскаты грома.

Лишь сон пугливый – редкое затишье.

 

Своя? Чужая?

                            Нынче мать, как зомби,

Во снах качает дочку в колыбели,

Любуясь на спокойный, светлый лобик,

И всё «соломку» стелет ей и стелет…

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

"Папка, сдаём завтра макулатуру.

Дай мне каких-нибудь старых журналов.

Наша "класснуха" визжала, как дура,

Мол, пятый "Б", собираете мало!"

 

На антресоли полез за добычей.

Это - "Мурзилка" за семьдесят третий.

Вот - "Пионер" и "Костёр". Та-а-ак... Отлично...

Вехи взросления можно заметить.

 

"Юность". Э-э-э, нет. Ни за что не расстанусь.

"Знамя", "Звезда" или "Дружба народов"?..

...Сжала сердечко какая-то жалость.

Пусть полежат ещё годы и годы.

 

И со стремянки, задумчивый, слез я.

Ишь, как стремителен времени бег-то...

"Знаешь, сынок... А пройдись по подъездам

И набери там рекламных проспектов..."

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Отстоять высоту*. За спиной непокорные горы

и дорога на Хост. Всюду вспышки, душманы все выше.

Угасающим эхо – …давайте, держитесь! Мы скоро… –

из расстрелянной рации. – Молимся, держимся, слышим...  –

на губах, обожжённых войной и степными ветрами.

Тридцать девять под шквальным обстрелом и первый «двухсотый».

На кровавой, изрытой земле еле слышное «к маме…»

застревает в груди, будит ярость. Девятая рота.

Грозовыми потоками мины обрушились к ночи,

не стихающий грохот – осколки вгрызаются в камни.

Раскалённая жажда, хоть чистого снега глоточек,

и совсем уже близко безумная, чёрная псарня.

Защемило в груди, очень холодно, кажется, ранен.

Передёрнуть затвор не выходит – заклинило поршень.

Он упал на горящую землю, а в небе бескрайнем,

ожидая добычу, парит над вершинами коршун.

Запах пота и гари – по полмагазина патронов,

чтобы выиграть время, работают только прицельно.

Где-то там, вдалеке, как надежда, огни гарнизона.

Оглушительный взрыв под ногами и снова смертельный.

Там никто не учил воевать, чтобы было не страшно.

Их Афган завершится, прибудут другие на смену.

Если нужно, то насмерть в последнем бою рукопашном.

За ребят, что остались лежать в этих каменных стенах.

 

 

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Каждой мышке серенькой — по норе,

Сладкоежке каждому — пахлава...

 

Первое условие — не перечь,

А второе (правило) — забывай!

За окном по-прежнему — шум двора,

Не февраль? Наверное, вновь июль,

Повторяй, мятежная: «не права»,

А в постели, шёпотом — мол, люблю.

Снова нитка ртутная — вниз, к нулю,

Чудо не случается, верь не верь.

Перемножить минусы — будет плюс?!

 

Попроси у господа сыновей...

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Мораль проста и сюжет банален - не помудрел ты, всю жизнь учась. Свои девизы на биеннале неси, несчастный. Руби с плеча швартовы, связи... Не плачь, не думай, что жизнь в итоге не задалась, когда напёрсточница-фортуна тебя приложит, в сто первый раз пытаясь мудрость в тебе посеять. Меняться поздно и c'est la vie*. Из тихой гавани Одиссеем в другие страны лети, плыви. Беги, свободным остаться чтобы - как будто в этой свободе смысл - от дома, счастья, от Пенелопы, с которой узы - страшней тюрьмы!

Уж лучше Сцилла с Харибдой или сиреньи сладкие голоса. Форштевнем резать морские мили, круги по палубе нарезать, и думать не о семье - о славе: тебя великие ждут дела! Ты выбор только себе оставил, супруге - нечего выбирать. Сидеть, скучать в ожиданьи мужа, стареть в печалях и, наконец, понять, что ты ей уже не нужен ни как мужчина, ни как отец.

Зато ты станешь героем. Право, легенды стоят безумных жертв! Под рёв фанфар и под крики "Браво!" на лаврах ты почие́шь, mon chéri*. Тебя Гомер воспоёт, но позже начнёт терзать сожалений яд: ведь жизнь, которую ты не прожил, стократ счастливее, чем твоя.

___________________________

c'est la vie (фр) – такова жизнь;

mon chéri (фр) – мой дорогой.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Нарисует восемь яблок Пиросмани,

Турий рог, вином наполненный пьянящим –

Вот и сыт он, коль духанщик не обманет.

Значит, можно примириться с настоящим,

Если будущее прячется в тумане.

Прожит день один –  и ладно, слава Богу!

Что закажут – нарисует Пиросмани:

Чёрно-белый бок коровы круторогой,

Волоокого изящного оленя,

И грузинской вязью вывеску распишет

(Хоть работает сноровисто, без лени,

Всё равно в его кармане ветер свищет),

Цепь кавказских строгих гор под шапкой снежной,

И наивную по-детски Маргариту…

День за днём – молитвы сквозь зубовный скрежет,

Но не слышит небо – накрепко закрыто.

И не ангел за Нико следит, а стражник.

Ни достатка, ни надежды. Болен, слаб он.

На клеёнке цвета жизни, цвета сажи

Пиросмани сам себе рисует славу.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Минус на минус - всегда получается плюс.

Жизнь все расставит, сведет к одному знаменателю.

В мире из формул все меньше эмоций и чувств.

Выживет тот,  кто со школы в ладах с математикой.

 

Ноль, как ни множь, никогда исправить на два -

Все варианты уже изначально неправильны.

Ноль - значит ноль, и запомнить бы эти слова

Как неизменное, самое твердое правило.

 

Минус и минус...Бывает, что сводит судьба

Разных людей, допуская в задачах погрешности,

И эти двое нули трансформируют в два,

Все объясняя напором невиданной нежности.

 

Минус и минус...Мы сложимся? Что же, как знать...

Может и впрямь ни к чему ожидать и загадывать.

Раньше у нас получалось легко вычитать.

Дай свою руку. Давай мы попробуем складывать.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Разве так важно – могло быть, иль только приснилось.

Странное действо привиделось, в памяти брезжит.

Царство подземное, Дат. На престоле Осирис –

Суд свой вершит справедливый над каждым умершим.

Времени барка несёт меня к трону Благого.

Тени недвижны. Откуда там тени, без света?

«Я-тот-кто-знает», что ждут меня сорок два бога.

Каждый из них мою совесть взывает к ответу:

Меру зерна не убавил в налоге земельном?

Пищи богов не алкал, в свою пользу отторгнув?

Не умертвлял человека, не взваривал зелья?

Не побуждал ли себя быть богам непокорным?

 

Сердце моё – оказалось – лишь совести символ,

Стало посмертно предметом, объектом дознанья:

Сумма грехов в равновесье с пером страусиным?

Станут ли мне приговором его показанья…

 

…Мысли, искания –  к смерти – осадочным камнем.

Знания копятся – раз не для дела – лишь грузом.

Истину часто искал, но в придонье стакана.

Тоже ведь грех это, если по жизни ты – лузер.

Видел не облако – замок, упряжку оленью…

Радость испытывал: тетерев сладко токует.

Слушал беседы костра, догоравших поленьев.

Слову позволил отыскивать рифму тугую…

Жадность – увидеть – скопила все миги восторга.

Дерзость – понять – прорубала в незнании бреши.

Жажда – найти – к слову нужному строила створы.

Прихоть – писать – обозначила главную грешность.

 

Я отпустил наработки стихов, рифмы, ритмы –

Лёгкость! А тысячи строк, отлетая, скорбели…

Почесть за это окажут мне: из лазурита

– сердца заменой –

положат жука-скарабея.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Осенняя морось стекает в минуты,

Без спешки состав по накатанной мчится.

Мужчина  на встречу стремится как будто,

Она направляется тоже в столицу.

Мелькают пейзажи: унылая осень

Хозяйкой, без пауз, листает картинки.

Устало день грустный вдаль поезд уносит,

На окнах одна, две… танцуют дождинки.

 

Судить, кто возьмётся, случайна ли встреча?

Они не заметили сразу друг друга:

Холёный красавец, привычно беспечен.

А  женщина явно не «барского» круга:

Ершистая внешне, взгляд строгий и острый,

Не верит давно, что сближаются души.

Вечерний перрон – заколдованный остров

Запутал сюжет, ход событий нарушил.

 

Причина смешна, но отстали нежданно,

Пустынный вокзал неприветливо-хмурый...

Сроднил равнодушный, чужой полустанок 

Двоих (очень разные были натуры).

В какой-то момент отступила тревога,

Смешались мечты, ожиданья и краски.

Гремящий трамвай подсказал им дорогу,

Она ожила и поверила в сказку.

 

Раскрылась в ответ на шутливые фразы,

Сомнения смело оставила в прошлом.

Попутчик её разглядел, пусть не сразу,

Свела его жизнь с человеком хорошим.

Не спрячешь достоинство: «серая мышка»

С азартом бросалась в горячие споры.

Её покорил бесшабашный мальчишка!

А много ли надо для счастья земного?

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Тесно собаке в комнате, в старом промозглом хосписе.

Голуби в лунном омуте песни поют о космосе,

Мухи влетают в форточку: «Хай» тебе от поклонников!»

Ангелы чешут мордочки, сидя на подоконниках.

Смотрит на всех растеряно, зависть во взгляде вышита.

Кажется - не растение, а не взлетишь повыше-то!

В ухе свербит высотами, хочется в небо коршуном.

Пчёлкой жужжать над сотами тоже ей не положено.

«Кто он великий выдумщик, главный над эскадрильями?

В хоспис его бы вытащить, вдруг нарисует крылья мне.

Боль заберёт нечаянно (счастье когда-то было ведь).

Ноги вернёт хозяину, дело за малым – выловить!

Значит, прорваться к выходу, лапы в пути изнашивать.

Ангелы с жиру пыхают, вот бы хлебнули с нашего -

Толстыми стали, ленными! Эх, проморгали прошлое…

Нынче-то здесь, за стенами, служба им стоит дёшево.

Чёрт с вами, спите, толстые. Вам не поднять хозяина. 

Помню, бежала вёрстами, в небо смеялась, лаяла…

Таял хозяин куполом, белой снежинкой ласковой;

В зиму летели кубарем, резали снег салазками,

Падали в реку буйную, шторм побеждали аховый,

Пели под шестиструнную, чай разбавляя сахаром.

Ангелам было весело, резвыми были, жаркими.

Двадцать второго вечером в пух разодрались ангелы,

Сгинули той же полночью. Не было двое суток их.

Скоро пять лет исполнится случаю с парашютами…

Спят, не летают год уже. Крылья примерить хочется.

В самую пору, то-то же! Станет собака лётчицей.

Тссс, погодите, что-то здесь… что-то не очень правильно…

Спите, не будьте жмотами. Ноги бы для хозяина».

 

Над перелеском, хатами, над одинокой хижиной

Выла стихи хвостатая, верная, тёмно-рыжая.

Жалась к больному, гордому, грела крылами пыльными.

Сказку слагал за городом главный над эскадрильями.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

доктор, спасите!

не за спасибо!

сердце жестоко терзает явь-

дайте хоть каплю «невыносимой

лёгкости бытия»…

дайте такое лекарство, чтобы

выбило напрочь все мысли вдруг…

шизофреничка?

да нет!

ну что Вы?

честно, не вру!

просто два раза взлетала с крыши,

чтобы достать до ближайших звёзд.

хочется, правда, всё выше, выше…

нет!

не всерьёз!
доктор, поверьте, не будет хуже,

чем балансировать на ноже…

знаете, дважды в одну и ту же…

вряд ли уже…
лучше не сердце – спасайте душу,

чтобы потом не гореть в аду.

счастье всё дальше, темнее, глуше…

нет!

не найду!

мне появиться в ближайший вторник

в психдиспансЕре?

туда бегом?

думаю, проще пройти повторно

девять кругов…

снова находит коса на камень,

дайте лекарство,

а  деньги – вот!

 

 

Доктор молчит, разводя руками…

Он – идиот…

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Север держал за плечи теплом могил:
Что тебе этот Полюс, зачем круги?
Я сомневался, мерзкий Двуликий Нги.
Годы летели мимо.

Он ядовито шептал о любви снегов,
Пальцы сжимая мягким кольцом оков.
Веки слипались, стыла в аортах кровь.
Можно, я здесь останусь?

Первым не буду, кости торчат из скал.
Сотни? Десятки? Север их не считал,
Он только помнит вкус. Ледяной оскал
В небе висит незримо.

Ночью последней снилось, что я тонул,
Сердце рвалось из груди, как чумной манул,
Крик прорастал под кости, ломал их, гнул,
Белым стелился парус.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Ну, здравствуй, Муза! Видишь, я один.

Соскучился. Давно не посещала.

Мы вместе нынче "бомбу" создадим!

И, кстати, есть отличное начало.

 

В чем дело? Кот некормленый орёт.

Уже иду. Умолкни! Лопай, ирод!

 

Вернемся к делу ...Утренней порой

Порой, герой, второй... Пропал настрой.

Марию - в топку! Может быть, про лето?

 

Про Лету! Нет - про Стикс! ...Когда Харон

Усадит в чёлн… Трезвонит телефон!

Я разобью проклятую мобилу!

 

Заржав, Пегас умчался за Парнас.

И автоинформатор выдал с ходу:

"Имеется задолженность за газ,

За свет, за отопление и воду..."

 

Швыряю трубку и теряю нить

Повествования. Продолжить рад, но,

Похоже, Муза вышла покурить

И вовсе не торопится обратно.

 

Переключусь на тему НЛО.

Опять звонок. Сейчас взорвусь! Алло!

- Привет, любимый! Ты проткнул капусту*?

 

- Конечно, Зая! Вру. Но на рожон

Не пру - жена эксцессов не допустит.

И, кухонным ножом вооружён,

По полной отрываюсь на капусте.

 

______________

* Технология квашения капусты включает в себя её протыкание

(прокалывание) для выхода образующихся при брожении газов (иначе будет горчить).

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Пусть я недальновиден, но не глуп

И даже стал с годами дальнозорок.

Готов вступить (спустя три года) в клуб,
Для тех, кому натикало за сорок.

Я, словно танк, спокоен - это плюс,

Ленив и неподъёмен – это минус,

По мне рыдает старый добрый блюз,

И нагло ржёт насмешливая Venus.

И, кажется, уже не пригласят

Меня на встречу те, кому за тридцать.

А к тем, кому с лихвой за пятьдесят –

Ещё успею присоединиться…

Чем дальше в лес, тем уже этот круг -

Преодолеть его тиски непросто.

Не дай мне Бог вступить в скучнейший клуб

Для тех ребят, кому за девяносто!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Ди-станция, станция, станция…

Слова – ненадёжными вехами…

Багаж забери по квитанции,

билет разорви – ты приехала.

 

А встреча? – хотелось бы, рада бы…

Но станции расколесованы.

И вес проверять нету надобы:

в твоём багаже – невесомое.

 

Стоишь на перроне, безвольная,

немая, чужая, вчерашняя.

Кому-то – цветное, гастрольное,

кому-то – уютно-домашнее,

 

а ты вот ни с теми, ни с этими –

твой поезд пришёл с опозданием.

Час тридцать: не ждали – не встретили,

и ты говоришь: «До свидания»,

 

и веришь в безвыходно-вечное,

назло безбилетному случаю,

и рельсами строк бесконечными

уходишь от благополучия  –

 

куда-то, к неведомой станции,

где встретятся – и не прощаются.

Ты веришь. Да только дистанция

до станции не сокращается.

 

На «рáз-два-три» чудо не вызрело:

не станет сегодняшним прошлое.

А где-то, как в песне у Визбора,

снегами Москва запорошена…