БЕСПРЕДЕЛ-7. 2-й паратур: Семь чудес света
вс, 22/10/2023 - 12:15 | Конкурсы на Графской
Как обычно, во время прохождения ВПК-7 проходит и параллельный турнир по тем же темам, что и основные туры.
Тему и задание 2го тура можно посмотретьздесь.
Конкурс анонимный, просьба до завершения голосования работы под своим именем не публиковать. Работы могут присылать как жители Пристани, так и прохожие "гости столицы", не говоря уже об игроках команд. Члены жюри тоже могут, ибо тоже люди. Почтовый адрес:vpk-bespredel@mail.ru. Условия два: работа должна быть свежей, написанной специально для текущего тура конкурса ине должнабыть в числе участвующих в основном конкурсе.
!!! Напоминаем, что здесь обсуждаются поэтические достоинства или недостатки конкурсных произведений. Любые высказывания о политических взглядах авторов и читателей будут удаляться и переноситься на форум. Поэтому желающим выяснить политические отношения лучше сразу туда. !!!
Конкурсная лента:
1. Легенда о ключе
+-
Легенду эту мне поведал дед,
Она не младше, чем сама планета,
Но сколько б ни промчалось долгих лет,
Народ мой будет вспоминать об этом:
Она не младше, чем сама планета,
Но сколько б ни промчалось долгих лет,
Народ мой будет вспоминать об этом:
Жил-был на свете юный парень-ключ,
Искатель приключений, непоседа,
Настолько был широк в плечах, могуч,
Что с легкостью вскрывал замки соседок.
Искатель приключений, непоседа,
Настолько был широк в плечах, могуч,
Что с легкостью вскрывал замки соседок.
Но вдруг его скручинила тоска,
Налётом ржи изгадила всё тело
И грусть была настолько велика,
Что парню вмиг жениться захотелось!
Налётом ржи изгадила всё тело
И грусть была настолько велика,
Что парню вмиг жениться захотелось!
Недолго он искал свой идеал -
Замок сыскался - аккурат под ключик
И в тот же день герой сватов заслал!
(А знать невесту стоило б получше).
Замок сыскался - аккурат под ключик
И в тот же день герой сватов заслал!
(А знать невесту стоило б получше).
Но «добрым людям» в мире несть числа -
Как на духу, сосед заверил: - Точно!
Сам видел – из соседнего села
Ключи к ней забегают днём и ночью!
Как на духу, сосед заверил: - Точно!
Сам видел – из соседнего села
Ключи к ней забегают днём и ночью!
* * * * *
Что ж, хорошо, когда своим ключом
Любой замок вскрываешь, как обычно,
Но думать, парень, лучше бы о том,
Чтоб твой замок не вскрыл чужак отмычкой.
Любой замок вскрываешь, как обычно,
Но думать, парень, лучше бы о том,
Чтоб твой замок не вскрыл чужак отмычкой.
2. равлик
+-
между житием и бытием
грань хрупка, когда на поле брани
тело рвут осколки хризантем
васильков, пионов и гераней.
черти засучили рукава
и гребут в лукошко, словно грузди,
мальчиков, достигнувших едва
возраста, далёкого от грусти.
и несут их грузною гурьбой
в закрома, напичканные тленом,
где сидит на каждом, как влитой,
камуфляж из полиетилена.
а у нас твердят, что нет потерь,
что есть долг и он дороже чести.
но в обменных пунктах курс теперь:
двести тысяч рэ за... кличку «двести».
крестит поп АК, едрёна вошь!
мягко стелет путь к иному свету,
но меня ни в жизнь не проведёшь
байками, о том, что смерти нету.
я как равлик, скрученный в спираль,
ни за что не выползу из дома,
чтоб не напороться на скрижаль
с дьявольской печатью военкома.
3. дорожная песня
+-
спешу к тебе, но медленно
чтоб не перестараться
бельё уже заправлено
за краешки матраца
уже сальцо копчёное
порезала бабуля
вагоны мягко чокнулись
перрон во тьму толкнули
забормотали стыками
достал, вот я везучий
коньяк и томик быкова
запасливый попутчик
наполнив чашу малую
мы выпили за это
я либерду не жалую
но чувствую поэта
и всё меня здесь радует
я не тревожусь далью
бабуле виноградное
под рюмочку читаю
ни споров нет, ни ругани
не плача, разбежались
ведь говорят, что круглая
земля, хоть и большая
давай друг другу, милая
издалека помашем
я не спешу, прости меня
я от тебя всё дальше
4. ВЛАСТЬ
+-
Мы не первые, не последние,
Кто вгрызался зубами в землю,
Мы оставим своё наследие,
В небоскрёбных бетонных кельях.
Мы воспели в речах и сводках
Дифирамбы вождям и войнам,
Мы свинцом заливали глотки
Слишком громким и беспокойным.
Объясняли предельно внятно
Все инструкции и стандарты,
Высекая их многократно,
В не стандартных и неформатных.
Мы не мнили себя богами,
Боги сами на нас служили,
Не разжалобишь нас гвоздями,
В кровоточащих сухожилиях.
Мы - повсюду! - глаза и уши.
Лампой… птицей над головами.
Мы с нутром вырываем души
И рихтуем их сапогами.
Мы решаем: где ложь, где правда -
Длань Фемиды, что вас судила.
Есть законы и есть порядок,
Но весомее - власть и сила.
Мы исчезнем солёной пеной -
Нас проглотит слепое время.
Здесь построят другие стены.
Создавая свой новый кремль.
5. Гимн пацифизму
+-
Под крики птиц разверзлось грозно небо
И стало осыпать земную твердь
Потоком стрел из молний зла и гнева,
Воспользовавшись недоглядом Феба,
Несло на землю хаос, страх и смерть.
И стало осыпать земную твердь
Потоком стрел из молний зла и гнева,
Воспользовавшись недоглядом Феба,
Несло на землю хаос, страх и смерть.
Но твердь земная всё же устояла -
Агрессора встречать ей не впервой:
От стрел щиты поставив - горы , скалы,
И пусть с трудом, с усилием немалым,
Удар сдержала, не нарушив строй.
Агрессора встречать ей не впервой:
От стрел щиты поставив - горы , скалы,
И пусть с трудом, с усилием немалым,
Удар сдержала, не нарушив строй.
Но, как бы ни сложились эти битвы,
Они не могут длиться день-деньской:
Вот Небо тянет Тверди длань открыто,
Причины войн изжиты и забыты -
Пожатье рук дарует всем покой.
Они не могут длиться день-деньской:
Вот Небо тянет Тверди длань открыто,
Причины войн изжиты и забыты -
Пожатье рук дарует всем покой.
6. Розы на окне
+-
Обнажённым, надломленным стеблем,
Бледной нитью, вкраплённой в стекло,
Чуть живое замёрзшее тело,
Отогревшись душой, расцвело.
Зарумянились щёки багрянцем!
И на самом изломе струны
Будто встретились тонкие пальцы
С нежным бархатом алой волны.
Всё ещё наклоняясь за солнцем,
Ловят губы рассеянный свет
В отведённом пространстве оконном,
Обрамляющем грустный портрет. -
Облака - белоснежные кудри,
Опустились на крыши и снег.
Щурит окна промозглое утро
Из под сонных опущенных век.
Иногда лишь на ветках деревьев –
В тёмной кромке бровей и ресниц
Промелькнут заблудившейся тенью
Чуть заметные родинки птиц.
Вот и всё.
Так бессмысленно мало
Этих, струйкой бегущих минут.
Ночью розы увяли…
Осталось -
Лепестки осторожно смахнуть.
7. ... и бутылка рома.
+-
Не ходите на графскую пристань,
Там ветра возвели в абсолют
Заблудившимся, глупым туристам
По-осеннему злой неуют.
И, ломаясь волной у причала,
Корабельной тревоги печать
В мелководье морского начала
Не желает гостей привечать.
Не ходите на графскую пристань,
Вдоль наждачки студёного дня,
Размечтавшись, что сам монте-кристо
Ну теперь-то уж точно родня,
Да сокровища ждут не дождутся,
Как в рецензии добрый совет.
Не ходите, пускай обойдутся
Эти волны без ваших побед.
Не ходите, печали да беды
Оставляйте всегда за собой,
К волнорезу с душой привереды
И солёной как море судьбой...
Я сказал бы: забудьте круизы -
Трапы, сходни - дурацкую блажь,
Но свои выполняя капризы,
Внёс на пристань нехитрый багаж.
8. Несокрушимые
+-
На семи ветрах я плыву, собирая прах
того, что со мной не случилось — «Увы!» и «Ах…»,
С облегчением ли, сожалением — всё едино.
Потому, что нет компасных стрелок в моих часах,
Если были бы — встали, зашлись и сошлись все на
том, что новое что-то проснулось и входит в силу.
Это «что-то» неслышно дышит, хоть не живёт.
Обо что мы и ради чего не жалеем живот,
Как «их» ценности, так наши войны — всё стыдно и поздно.
Бьётся, вьётся, пышет огнём и даёт приплод
Вне морали пиндосов доблестный наш Камелот
Словно вещь в себе, но так уж сложились звёзды.
Путь планеты всё еще элипс, она — овоид,
И собаки лают к холоду, а надои
Увеличиваются в зиму, после отёлов.
Пусть айфон с интернетом по миру победно идёт,
В моду входят другие покрытия, а рубероид
Всё еще юзают где-то в далёких сёлах.
Вот на том и стоим, и стабильность нас защитит
А инертность наша — несокрушимый щит.
Мировой гегемом оцифрован будет и свержен.
Ветром унификаций будет их мир сметён,
Только жаль Голливуд, мы, возможно, его спасём,
И тогда они возродятся все, как и прежде.
9. Медалистка У-ой школы Э. , которая удачно вышла замуж, окончила высшую школу экономики, Йель, подняла ставку банковского процента, и ей за это...
+-
Для искупления - ей бы напиться,
Ванну принять, бритвой вену искать.
Скинула туфли и, встав на копытца,
Вдруг рассмеялась (такая тоска!).
Ей щёлкнуть пальцами - Рим или Ницца,
Ездила, ездит - да в этом ли сласть?!
Слава, карьера? Взлетев не разбиться!
Шаг за окно, договор это власть.
Замер столбом постовой на Арбате -
Видел начальство и дьявол бы с ним:
Ведьма взлетает смеясь, кувыркаясь,
Под козырёк (доброй ночи, Минфин!)
Девочка учит английский, французский,
Школа в Уфе - очень скромно - не Йель,
Брак не ракета - команда для пуска.
Вуз, ВэШэЭ ближе, близится цель.
В трубке гудки, баритон - благосклонно:
- Здравствуйте, слушаю Вас, Вашингтон...
Вверх шпингалет, шаг шагнуть - подоконник:
- Ставка повышена, сэр, решено!
Он объявился тогда ниоткуда
Щедрый, разумный она несла вздор,
Рожки, бородка, пунцовые губы
Деньги, карьера - взамен договор.
Грех и она, документ не листала,
Мерзость деталей приходит потом.
Голая женщина, ванна из стали
Полная рыжей горячей водой.
10. Натюрморт
+-
«Свеча горела на столе,
Свеча горела.»
Свеча горела.»
Б. Пастернак
Внимал несмелый первый снег
Ветрам астрала.
Свеча горела на окне
И не сгорала.
Букет понять никак не мог,
Тоскуя в вазе,
Как вышел город под шумок
Из грязи в князи.
Питались снами про овес
Стальные кони.
Свеча горела, капал воск
На подоконник.
Зима брала свои права
Манером веским.
И дом напрасно уповал
На занавески.
Мороз ковал пролет моста,
Сосульки висли.
Свеча горела - просто так,
Без задних мыслей.
И в эту стынь, накинув плед,
При тусклом свете
Грустил точеный силуэт
О жарком лете.
Но в пику мгле внутри и вне
На фоне белом
Свеча горела на окне,
Свеча горела…
11. Дельфин имени Бродского
+-
Так что мне сказать о людях?
Такое ведь, брат, бывает:
вот искренне вроде любят,
а все-таки убивают.
Такое ведь, брат, бывает:
вот искренне вроде любят,
а все-таки убивают.
Полвека прожив на свете,
не понял их, как ни бейся
не в статусе даже дело
или там в интеллекте:
не понял их, как ни бейся
не в статусе даже дело
или там в интеллекте:
Бывало, бедный и глупый
руки до крови резал
сетью, стонал от боли,
чтоб (веришь?) без всякой платы
меня отпустить на волю.
руки до крови резал
сетью, стонал от боли,
чтоб (веришь?) без всякой платы
меня отпустить на волю.
А тех – что на яхтах, в шезлонгах
лежат, как цари на ложе,
(богатых, и, значит, умных?)
всегда оплывал, то есть,
с ними был осторожен.
лежат, как цари на ложе,
(богатых, и, значит, умных?)
всегда оплывал, то есть,
с ними был осторожен.
Пресыщенность, брат, и скука
близки, как волна и остров.
Пресыщенность, брат, и скука –
дурному – родные сестры.
близки, как волна и остров.
Пресыщенность, брат, и скука –
дурному – родные сестры.
И, главное, не спалиться,
что знаем людскую речь мы,
и сами довольно сносно
болтаем на человечьем.
что знаем людскую речь мы,
и сами довольно сносно
болтаем на человечьем.
Еще за своих примут,
тогда-то и озвереем.
С детьми же и стариками
можешь болтать без боязни:
те, если кому-то расскажут –
кто им, скажи, поверит.
тогда-то и озвереем.
С детьми же и стариками
можешь болтать без боязни:
те, если кому-то расскажут –
кто им, скажи, поверит.
Не парься. Как ночь и ветер
люди необъяснимы.
Слышишь? Зовут нас дети –
ладонями теплыми гладить
мокрые наши спины.
люди необъяснимы.
Слышишь? Зовут нас дети –
ладонями теплыми гладить
мокрые наши спины.
Любят…конечно, любят.
Да, убивают… редко.
Но с ними - нам плыть по жизни,
Да, убивают… редко.
Но с ними - нам плыть по жизни,
И, значит – игра в рулетку.
12. Машина времени
+-
Во всем здесь слышен запах старины,
Ядрёной, мощной, как удар по темени,
И патефон, стоящий у стены,
В беспамятьи забытый без вины,
Готов нам послужить машиной времени.
Ядрёной, мощной, как удар по темени,
И патефон, стоящий у стены,
В беспамятьи забытый без вины,
Готов нам послужить машиной времени.
13. Горько
+-
В разлитом молоке коржом овсяным
Тонули, увязая, облака.
Парили двое в нём: в руке рука.
Средь облаков купался шар стеклянный.
Он - в галстуке, в костюме с выпускного -
Короче стали брюки, рукава…
Всё так же худощав и долговяз -
С горящим взглядом греческого бога.
Она – невеста, ветка белой ивы,
Струятся кверху волосы, фота….
Над миром вознесясь, они парят
С улыбкой беззастенчиво-счастливой.
А здесь внизу от всей души, со страстью
Бушует свадьба, полною рекой -
Столы, цветы, салют над головой!
Несётся: Горько! …
За любовь! За счастье!
Бокалов звон за радость долгой жизни!
За полный дом, богатство! За детей!
За молодых шампанского налей!
Да будет так всегда.
Отныне, присно!
Но жребий пал в тот год другою гранью -
Ни свадьба.
Ждёт гостей теперь война.
Здесь крови льётся больше, чем вина,
В мольбе за упокой и покаянье.
Здесь горечью полны поля и глотки.
Так горько, что до самого нутра
Доносят свой полынный вкус ветра,
Передавая траурные сводки.
Застыв на миг, сорвался тонкий стебель,
Подкошенный безжалостной рукой.
А где-то высоко над головой
Он плыл на свет, спускающийся с неба.
14. ГОЛОС
+-
Казалось бы, что треволненья птичьи
Не свойственны для зрелого ума.
Но с нею я теряю идентичность,
С той женщиной, на частоте псалма.
«…Мне голос был…» - ну что есть поэтичней?
Но это случай не совсем такой.
Как переводчик в фильме Гая Ричи
Тот голос пробуждает непокой.
У той, что им когда-то обладала,
Не сохранилась сила или страсть.
Но прихотями гунна и вандала,
Он зазвучал, чтоб мне увещевать.
Всё, что ни скажет — тошнотворно важно.
Его забыть боюсь — себя предам.
Еще боюсь, что постарев, однажды,
Я голос этот дальше передам.
Знакомы все ужимки и обличия
Той женщины, что говорит во мне:
Транслирует, порою, безразличие,
И суд свершает на своей волне.
Сюжетам жизни свойственно горение,
Гештальт, что не закроешь в полчаса.
Без жалости, без сна и сожаления,
Взывают вот такие голоса.
Я соберусь однажды — и отрину
Весь этот бред, навет и ворожбу,
И я ее когда-нибудь покину,
Ту женщину, с которой не живу…
15. Доковидное
+-
Под приколы друзей необидные
Мы уедем в село Доковидное.
Говорят, скукота,
Перспектива не та…
Перспектива – то да, ну а виды там!
Мы уедем в село Доковидное.
Говорят, скукота,
Перспектива не та…
Перспектива – то да, ну а виды там!
В небе ситцевом, глянь, самолет!
По ТВ Кикабидзе поет.
Беспечален и юн,
Прям птенец Гамаюн.
Наш, короче, поет, а не тот.
По ТВ Кикабидзе поет.
Беспечален и юн,
Прям птенец Гамаюн.
Наш, короче, поет, а не тот.
Лиц открытость увидится снова нам,
Будто с дивной иконы срисованных,
и бесхитростность глаз,
и свечение астр –
белых, словно зима подмосковная.
Будто с дивной иконы срисованных,
и бесхитростность глаз,
и свечение астр –
белых, словно зима подмосковная.
Говоришь, что всё это старо?
Что мы ставим опять на зеро?
Что мы ставим опять на зеро?
Слышишь, льдинка стучит о ведро?
И под вечный гундеж на Америку,
Под ТВ-Кашпировских истерики
Будет времени – тьма,
Будет длиться зима
Под ТВ-Кашпировских истерики
Будет времени – тьма,
Будет длиться зима
Не таким уж абсурдным лимериком.
16. Вторая половина
+-
Все будет, как всегда, в любые времена –
родишься и пойдешь под стол пешком однажды.
И радость, и беда – их будет до хрена –
придут, ядрена вошь, и в жизнь добавят жажды.
Ты будешь юн и смел, а также часто пьян -
не столько от вина, как от любовной дури.
И, не в своем уме, распашешь океан,
испробовав сполна влечение лазури.
Но молодость пройдет, и с белых яблонь дым
повиснет, отпорхав, на горестных осинах…
И ты, как идиот, полезешь вслед за ним,
чтоб кисточкой стиха подкрасить небо синим.
Под куполом небес осмотришься потом,
где вольные стрижи в подъеме душ повинны.
И скажешь сам себе, что, в общем, все путем,
что это просто жизнь.
Вторая половина.
17. Фифти-фифти
+-
Дай надежду мне на лучшее.
Разгони тумана муть.
Пожалей меня - заблудшего,
Освети во мраке путь.
Надо мною ветер стонущий,
Волн считает этажи.
Протяни мне руку помощи.
Да сильней, сильней держи!
Держишь, терпишь… Губы сжатые,
Вена вздулась у виска.
Электрическими скатами
Жалит смертная тоска.
Бьётся в скалы пена жалости,
Отрывается клочок…
Поздно, милая, попалась ты,
Словно рыба на крючок.
Поняла, хоть не провидица:
Мне помочь не суждено,
А тебе уже не вырваться -
Утяну с собой на дно.
18. Сивая
+-
Время летально позднее.
Небо течёт за окнами.
Сивая лошадь осени
бродит дворами мокрыми.
Дождь никого не радует -
словно застрял во времени.
Небо течёт за окнами.
Сивая лошадь осени
бродит дворами мокрыми.
Дождь никого не радует -
словно застрял во времени.
Битые стёкла радуги
крошатся под деревьями.
крошатся под деревьями.
Под холодами пёсьими
да под ветрами-ливнями
топчется лошадь осени,
тихая, не брыкливая.
Жалкая неудачница,
старая кляча сивая
в окна твои таращится,
ржать не хватает силы ей -
словно пасли да бросили.
топчется лошадь осени,
тихая, не брыкливая.
Жалкая неудачница,
старая кляча сивая
в окна твои таращится,
ржать не хватает силы ей -
словно пасли да бросили.
Не торопи событий сам.
Сивая лошадь осени,
скоро уже скопытится,
ниц упадёт,
а после и
ляжет у ног покорненько…
Сивая лошадь осени,
скоро уже скопытится,
ниц упадёт,
а после и
ляжет у ног покорненько…
Сивая лошадь осени
станет добычей дворника.
19. караван
+-
Собрались и пошли. Все, кто выжил и смог.
Кто не смог, тот остался покорно.
Уходил караван. Без надежд и дорог.
К смутным целям. С запасом попкорна.
Шли, теряя детей. И любимых котов.
С дерзким лозунгом «К счастью и свету!».
Каждый был поводырь. Переживший плей-офф.
И пророк, налагающий «вето».
Кто отстал на пути - источился. Иссяк.
Значит был он не нужен и вреден.
Выживает сильнейший. Всегда было так.
На несущейся в пропасть планете.
Через пару веков или пару эпох,
Слой культурный нарос у обочин.
Видно стало, что тот, кто вчера здесь издох —
Был слабак. И своими замочен.
И кричал промежуточный вождь-поводырь
Про победу над тьмой и врагами.
Но Земля содрогнулась.
Стряхнув их, как пыль.
Ничего не оставив на память.
Кто не смог, тот остался покорно.
Уходил караван. Без надежд и дорог.
К смутным целям. С запасом попкорна.
Шли, теряя детей. И любимых котов.
С дерзким лозунгом «К счастью и свету!».
Каждый был поводырь. Переживший плей-офф.
И пророк, налагающий «вето».
Кто отстал на пути - источился. Иссяк.
Значит был он не нужен и вреден.
Выживает сильнейший. Всегда было так.
На несущейся в пропасть планете.
Через пару веков или пару эпох,
Слой культурный нарос у обочин.
Видно стало, что тот, кто вчера здесь издох —
Был слабак. И своими замочен.
И кричал промежуточный вождь-поводырь
Про победу над тьмой и врагами.
Но Земля содрогнулась.
Стряхнув их, как пыль.
Ничего не оставив на память.
20. сквозное
+-
куда мы едем?
едем в никуда.
за чем мы едем?
ни за чем, дружище.
внизу – вода, вверху – опять вода.
со всех сторон туман да холода.
и ни покрышки нету нам, ни днища.
едем в никуда.
за чем мы едем?
ни за чем, дружище.
внизу – вода, вверху – опять вода.
со всех сторон туман да холода.
и ни покрышки нету нам, ни днища.
наш поезд мним, как чёрная дыра –
материя из страхов и упрёков.
откуда едем?
едем из вчера.
из тех времён, где тлеют вечера,
где чья-то птица вскрикнет ненароком –
и улетит в расхристанную даль,
клевать упавших звёзд седое просо.
не птицы жаль, а нас, двуногих, жаль –
в глазах печаль и на плечах печаль -
от вечных неотвязчивых вопросов.
материя из страхов и упрёков.
откуда едем?
едем из вчера.
из тех времён, где тлеют вечера,
где чья-то птица вскрикнет ненароком –
и улетит в расхристанную даль,
клевать упавших звёзд седое просо.
не птицы жаль, а нас, двуногих, жаль –
в глазах печаль и на плечах печаль -
от вечных неотвязчивых вопросов.
здесь вместо лиц – сплошные имена,
бессчётные, мелькают в чёрных рамах.
и вместо слов повисла тишина.
под рёбрами опять болит война –
сквозная рана.
бессчётные, мелькают в чёрных рамах.
и вместо слов повисла тишина.
под рёбрами опять болит война –
сквозная рана.
21. частью Маяка
+-
у Маяка твоя рука
я рыба ты моя струна
и сеть и леска в облаках
уже качается Луна
уже рождается звезда
затылок чешет старый волхв
идти ли нет в такую даль
итог известен кто-кого
всё будет так как быть должно
дорожный быт случайный хлев
и жизнь и смерть сюжет не нов
не тот силён кто уцелел
но кто страдал таких чудес
не знал ни лес ни океан
Маяк на суше и в воде
спасает всех тебя меня
как Тот воистину воскрес
ни зла не помнит ни врага
Маяк спокоен и смирен
пасёт суда и берега
сердца и души может быть
и мы с тобою на века
рассветный берег полюбив
воскреснем частью Маяка
22. «Остановись, мгновенье!..»
+-
Часы отчаянно рвались
на волю, в кровь сдирая стрелки.
Я их пыталась удержать
из всех своих немногих сил -
не различая низ и высь
и явно не в своей тарелке,
но, душу режа без ножа,
их ветер в море уносил.
Крошился хрупкий циферблат,
подобно вычурной посуде,
и это было на беду -
примета глупая не в счет.
У нас совсем иной расклад,
ведь прошлого уже не будет -
оно имело нас в виду,
а будущего нет еще.
На гулкой шахматной доске,
уже почти не различимы,
фигуры наших бледных тел
плелись на выход – из игры.
В самоубийственном броске,
причем без видимой причины,
мой мир, угрюм и черно-бел,
летел стремглав …
в тартарары.
23. В голове
+-
Время – неопознанный странный тип –
Равнодушно движется в никуда.
В голове у каждого – сотни птиц,
Вот бы дать свободу им, вот бы дать.
Нильс бы налетался, Хичкок снимал,
Бегала Алёнушка в маете...
В голове у каждого красный маг
Вытворяет фокусы из частей:
Напрягает мозг, козырёк бровей,
Выдаёт презрение или смех,
Заставляет всякого, кто сильней,
Мучиться: отнять или не иметь?
От бездушных выходок помертвев,
Поседеешь, пестуя тишину.
В голове у каждого белый свет -
А иначе как победить войну?..
24. Растерянное
+-
Ты стоишь на мосту и не знаешь, куда идти,
из светящихся окон струится чужая нежность.
Ты сказал, что вернёшься не поздно, до десяти,
только дни перепутал,
из светящихся окон струится чужая нежность.
Ты сказал, что вернёшься не поздно, до десяти,
только дни перепутал,
и город в глазури снежной
показался чужим - гулких улиц чертёж, дома,
нацепившие зиму на крыши и на карнизы,
вязь перил под рукой, тишина, пустота, обман
показался чужим - гулких улиц чертёж, дома,
нацепившие зиму на крыши и на карнизы,
вязь перил под рукой, тишина, пустота, обман
звёзд - как будто ручных.
На фонарный скелет нанизан
тусклый месяц-светильник, сугробы-авто тайком
разговоры ведут на стоянках о непогоде...
тусклый месяц-светильник, сугробы-авто тайком
разговоры ведут на стоянках о непогоде...
Ты стоишь на мосту и не помнишь, кто ты такой.
По-старушечьи шаркая, наше вчера уходит.
По-старушечьи шаркая, наше вчера уходит.
Я ждала – сотню лет, на окне рисовала дом,
чтобы ты, возвращаясь, не мог ошибиться дверью...
чтобы ты, возвращаясь, не мог ошибиться дверью...
Ноет между лопатками, душной дышу бедой,
что однажды вернёшься, не веря.
Почти не веря.
25. Вызов
+-
Небо, разверзнись! Чем – всё равно:
Ливнем отчаянным, градом нечаянным.
Было б окно – разбил бы окно
Глупых надежд и несбывшихся чаяний.
Небо, сыграем? – На «пан и пропал»
Брошены кости. Приму, что ни выпадет:
Душу на части рвёт пустота,
Дразнит свободой безудержной, дикою.
Кары бояться — в тебя не глядеть
Прямо, с убийственно-радостным вызовом.
Дерзость от безысходности, ведь
Только от воли твоей и зависим мы.
Что же ты, небо? Больше не жду
Милости, благости и снисхождения,
Страхи сгорели в личном аду
Самосожжения.
26. Поэтские будни
+-
По шаткой лестнице за тучи
Уходит время до полудня.
Оно спешит, на всякий случай,
Добрее быть к поэтским будням.
А будни, сбившиеся в стадо,
Пасутся в облачной долине
И пастуха им здесь не надо,
И на полях запретных линий
Им дела нет до грусти сосен,
Что гнут устало спины-кроны.
А это кто в сырую просинь
Уткнулся взглядом отрешённо?
Какая в этом есть потреба
Залезть повыше и божиться,
И птиц кормить на крыше неба
Зерном рифмованной живицы,
Плести в уме туманов сети
Для неликвидного улова
И в пене взмыленных столетий
Искать пророческое слово?
27. Зеркала
+-
Прости: я до тебя не дошагал.
Такое время – сетовать напрасно.
В закате растворялся краснотал,
Неясным очертанием неясыть
Делила жизнь на “до” и “может быть”.
Едва-едва расправившие крылья,
Рассвета дети, баловни судьбы,
Мы в светлом “до”, счастливые, парили.
Внизу темнела зеркалом вода,
Луна смеялась хитро и маняще.
Не ведая ни страха, ни стыда,
Мы упивались нашим настоящим.
И ночь нежна, и так легко лететь
Неведомо куда подобно птицам,
Не замечая ни других людей,
Ни их голодных игр, ни их амбиций.
Зато им было дело до меня.
Когда выходит партия на эндшпиль,
Фигуры всё ценней день ото дня,
И потому разменивают пешек...
Не дошагал. Но верю, воспарим –
Рука в руке – над повзрослевшим садом.
Ты стала отражением моим.
А зеркала завешивать не надо.
28. Крошится время
+-
Крошится время осколками острыми,
партия сыграна, нам - шах и мат.
Крошево дней на холодные простыни -
и не согреться...
... седая зима
ходит по городу в шубе и валенках,
что-то бурчит еле слышно под нос,
с булкой в авоське и облаком палевым
на поводке...
За скелеты берёз
спрятано небо в окне незашторенном,
злая тоска прогрызает ходы
в сонной, густой тишине. И не спорим мы
больше, кто прав... На часах до беды
сотни минут, пара тысяч сомнений, и
падать не страшно, стоять на краю
было страшнее. Осколками времени
руки изранены, память в приют
сдать и не париться - было ли, не было.
Крошатся дни, их скорми голубям...
... утро приходит - холодное, белое,
мне предлагая прожить без тебя...
29. Случилось
+-
Топили истину в вине,
вину сжигали в топке
и что-то главное извне
подглядывало робко.
И распадалась на куски
пространственная квота,
и всё, что было вопреки
случилось для чего-то.
И день, надев штаны и плащ,
в рюкзак засунув тайны,
ушёл, забрав с собою плач
и бреда бормотанье.
А я, решителен и смел,
отринувший сомненья,
весь этот странный беспредел
вписал в стихотворенье!
30. Ключевое слово
+-
В начале было слово «детвора»,
И «тили-тили» вместе с «трали-вали».
С девчонкой из соседнего двора
Мы день-деньской в песочнице играли.
Потом пошли за ручку в первый класс
И парту протирали тоже рядом.
А вот поцеловались в первый раз,
Кажись, в восьмом, под диким виноградом.
Шмель на хмелю восторженно гудел
И возвещал период жизни новый.
На языке вертелась буква «Л»
И становилась самым главным словом.
Мы на перила вешали замки
На всех мостах, где б только ни гуляли,
Экстравагантным способом таким
Вручая чувству новому медали.
Но годы шли, текла вода под мост.
Исчезло слово, словно листья с клена.
Слова на спад порой меняют рост
На языке поэтов и влюбленных.
Оно ушло маршрутом кочевым,
В рассветный час умчалось в темпе вальса.
А так как слово было ключевым,
То ни один замок не открывался.
31. До самых звёзд
+-
“Время падать на землю,” - сказала ты.
Я поправил тебя: “Лететь?”
“Это если б дороги были просты,
но мы вряд ли выберем те...
Время падать, а после искать в глазах
отражённый забытый свет,
собирать по крупицам свои небеса
на планете по имени Zet.
И выращивать лето среди зимы,
согревая дыханьем Норд-ост...”
Время падать - с волненьем подумали мы
и взлетели до самых звёзд.
32. Колоссам Родосским посвящается...
+-
Гранитным людям сомнения чужды,
Страхи неведомы, боль незнакома,
Под горло застегнуты заутюженные
Мундиры режимного монохрома.
Колоссы Родоса колоннами ровными
В затылок друг дружке дышат размеренно.
Шагают Дэвилы вплотную с Домнами -
Титаны? Роботы? Люди? Звери ли?
А я тонкокожий, измотанный пафосом,
Наградами пуганый, битый правдами…
Порядок - одна из личин хаоса.
В граните, в границах, на грани… Атомы
бунтуют, кипят, пузырясь, лопаясь.
… Даздрмиры проходят за Даздрапермами…
Не враг я, но мало здесь быть - около,
До мозга костей надо в марш веровать.
Я пробовал, точно, и вот - выдохся,
Поняв, что не сдюжу еще серию.
Родос, из шеренги меня выпусти -
Неблагонадежного и истерика.
Страхи неведомы, боль незнакома,
Под горло застегнуты заутюженные
Мундиры режимного монохрома.
Колоссы Родоса колоннами ровными
В затылок друг дружке дышат размеренно.
Шагают Дэвилы вплотную с Домнами -
Титаны? Роботы? Люди? Звери ли?
А я тонкокожий, измотанный пафосом,
Наградами пуганый, битый правдами…
Порядок - одна из личин хаоса.
В граните, в границах, на грани… Атомы
бунтуют, кипят, пузырясь, лопаясь.
… Даздрмиры проходят за Даздрапермами…
Не враг я, но мало здесь быть - около,
До мозга костей надо в марш веровать.
Я пробовал, точно, и вот - выдохся,
Поняв, что не сдюжу еще серию.
Родос, из шеренги меня выпусти -
Неблагонадежного и истерика.
Еще один минус внесен в ведомость.
Безвременье. Мутно. Куда движемся?..
Честнее - предателям, чем преданным.
Понятней - затоптанным, чем выжившим.
Безвременье. Мутно. Куда движемся?..
Честнее - предателям, чем преданным.
Понятней - затоптанным, чем выжившим.
33. Ночное дежурство
+-
Когда на дальний звездный свет, как кошки, жмурились кварталы, а месяц, лыжи навострив, гулял по Млечному пути, на эти странности в ответ она привычно улетала в небесный призрачный Гольфстрим, стрижа за шею обхватив.
Парил пернатый дельтаплан, на все другие непохожий, держа востро изящный клюв и крылья вольно распластав. Пересекая небо вплавь и скорости рекорды множа, он был подобен кораблю, за исключением хвоста. И гордо нес он на хвосте, отнюдь не будучи сорокой, благую весть о том, что мир не обязательно поган и - в пику сводкам новостей, приговорившим всех до срока - что он лишь сумма «майн» и «вир», а не отстойный балаган.
Пилот - она же капитан, впередсмотрящая и штурман – смотрела пристально уже на башни, улицы, мосты и дальше ... на подбитый танк, горящий в поле после штурма весьма условных рубежей, неразличимых с высоты. И было ей не по себе от этой сумрачной картины, хотелось птицу развернуть, нырнуть повыше до утра и под прикрытием небес устроить отпуск карантинный, сменив увиденную жуть на мягкий лунный полумрак.
Но, первый страх переборов, она дежурство продолжала, а исчезала лишь к утру, «Пока!» на небе начертав. Чтоб видел лучший из миров, что перья круче, чем кинжалы, кулачный бой - никчемный труд и танки птицам не чета.
34. Тэ Минь
+-
В эпоху крестовых походов
Среди аравийских пустынь
Блуждают отряды уродов
Далёкого княжества Минь.
Для пришлых — ни Гроба Господня,
Ни щепки с Креста, ни копья:
Над Минь разгорелась сегодня
Железного века заря.
Солдатам наскучили латы,
Огниву приходит конец —
На лицах у Минь циферблаты,
Да ящички вместо сердец.
И что человечеству делать,
Когда из последних времён
Уже наступает Тэ Девять,
Покой отнимая и сон?
35. Работа такая
+-
Я работаю кукушкой,
Тыча пальцем в циферблат.
Только ушки на макушке
У насмешливых цыплят.
И поэтому я в маске
На доверенном посту.
Ибо негде взять отмазки –
Нищих видно за версту.
Гол - как сокол легкокрылый,
Но и перьев даже нет.
Говорят, не вышел рылом,
А в башке - сплошной привет.
Ни в солдаты, ни в матросы,
Ни, тем более, в менты.
Угостите папиросой
Ради сразу всех святых!
Мне ракушка вместо кровли.
Я и ей безмерно рад.
Даже время экономлю –
Час вперед и два назад.
В перекурах прячу тушку
На ракушечное дно.
Я работаю кукушкой…
И улиткой заодно.
36. Фея дождя
+-
Её причёска простовата –
пушистой пены белый клок.
Да и не пена – просто вата,
обрывки ветер уволок
и разметал по горизонту
прозрачноватые мазки,
лишь капельки на нитке тонкой
её касаются руки.
Дождя щебечущая стая –
живой хрусталь в её горсти…
Звучит мелодия простая,
она смеётся и грустит.
Она баюкает и будит,
мешая птичьи голоса,
и обещает: солнце будет,
едва закончится гроза.
37. Скорый поезд
+-
Как будто в паводок вода,
скупому времени в угоду
твой скорый поезд в никуда
летит быстрее год от года.
И тьма под хриплый крик ворон
над ним сгущается украдкой.
Трясет неспальный твой вагон
шальных бессонниц лихорадка.
Железный путь топтать устав
и всуе снашивать колеса,
твой личный литерный состав
таранит в лоб туман белесый.
Но тот, раскрыв удавью пасть,
его заглатывает жадно,
чтоб в этой пропасти пропасть
всем прочим было неповадно.
А прочим, впрочем, невдомек.
Они стартуют где-то сзади -
как бабочки на огонек,
летят фантомных болей ради.
В итоге - ночь, глядит в упор,
черна и дьявольски красива…
Твой скорый поезд слишком скор,
но ты сойти с него не в силах.
38. В полях вариантов
+-
День доел впечатлений котлету
из открытий, сюрпризов, потерь,
только слышно как в сумерках где-то
бродит чья-то закрытая дверь...
И в пространстве дверного проёма
шебуршатся надежды, мечты,
а у двери стоит в полудрёме
то ли он, то ли я, то ли ты...
Но не надо глядеть кособоко,
биополе топорща своё,
и кривить недоверчиво око,
лицезрея меня с бытиём.
Хочешь - слушай Эйнштейнов и Кантов,
хочешь - верь прошлогодней листве...
Только помни - в полях вариантов
ждёт твоя не открытая дверь.
39. Не рассказанное
+-
Простых историй не пересчитать:
они растут травой в полях бескрайних.
В них горечь и нектар, и сок листа,
врачующий открывшиеся раны.
они растут травой в полях бескрайних.
В них горечь и нектар, и сок листа,
врачующий открывшиеся раны.
Легко идти среди прекрасных строк
и точно знать, что воскрешенье будет,
и ждать, что новый сказочный герой
убьёт дракона – не в себе, так в людях.
Он будет пропадать. Держать удар.
В снегах колючих. Под палящим солнцем.
Метаться, ошибаться и страдать...
Но он вернётся.
и точно знать, что воскрешенье будет,
и ждать, что новый сказочный герой
убьёт дракона – не в себе, так в людях.
Он будет пропадать. Держать удар.
В снегах колючих. Под палящим солнцем.
Метаться, ошибаться и страдать...
Но он вернётся.
И другой вернётся:
со славой, в орденах придёт домой
и заживёт, пусть бедно, но неплохо –
солдат удачи отгремевших войн,
безбожный матершинник и пройдоха.
со славой, в орденах придёт домой
и заживёт, пусть бедно, но неплохо –
солдат удачи отгремевших войн,
безбожный матершинник и пройдоха.
Построчно живы и герой, и трус.
А я среди травы бреду устало,
и чувствую, что, если обернусь,
увижу выход в чёрные подвалы,
где тишина – о том, как умирать
в безвестности, без проводов парадных.
Где прорастают ярость, боль и страх
в забвение ушедших безвозвратно.
и чувствую, что, если обернусь,
увижу выход в чёрные подвалы,
где тишина – о том, как умирать
в безвестности, без проводов парадных.
Где прорастают ярость, боль и страх
в забвение ушедших безвозвратно.
Коплю решимость и остатки вер –
хотя бы обернуться, сделать шаг и,
уткнувшись лбом в незапертую дверь,
в бессилии молчать и только плакать.
хотя бы обернуться, сделать шаг и,
уткнувшись лбом в незапертую дверь,
в бессилии молчать и только плакать.
40. Симфония
+-
Осень за окном лелеет мглу.
Старый патефон молчит в углу.
Склёвывает дни воронья стая.
В хрустале – настойки на глоток.
Безмятежен маленький мирок,
где летает бабочка седая.
Старый патефон молчит в углу.
Склёвывает дни воронья стая.
В хрустале – настойки на глоток.
Безмятежен маленький мирок,
где летает бабочка седая.
(Моль, конечно, но к чему о том?)
Пёс мотает радостно хвостом,
не вникая в сложности эпохи.
И ведёт хозяйку в гулкий двор.
Их маршрут привычен с давних пор:
до кормушки птичьей – ссыпать крохи,
не вникая в сложности эпохи.
И ведёт хозяйку в гулкий двор.
Их маршрут привычен с давних пор:
до кормушки птичьей – ссыпать крохи,
бережно…
на ощупь…
по одной…
на ощупь…
по одной…
А потом – в обратный путь домой,
каждый шаг простукивая тростью.
Год за годом всё темнее свет.
Пёс ведёт в обход пустых бесед,
оханья, как в мире всё непросто.
каждый шаг простукивая тростью.
Год за годом всё темнее свет.
Пёс ведёт в обход пустых бесед,
оханья, как в мире всё непросто.
Как ты выжил, город на Неве?!
Звон колоколов с твоих церквей –
о войне.
И горько вновь.
И страшно.
Звон колоколов с твоих церквей –
о войне.
И горько вновь.
И страшно.
Страх всегда плодил святых иуд:
всё летят куда-то, всё бегут.
Впрочем, Бог судья им.
Ей неважно...
всё летят куда-то, всё бегут.
Впрочем, Бог судья им.
Ей неважно...
Вся семья когда-то здесь жила.
...На пластинку падает игла:
мир по кругу – от беды до мая.
мир по кругу – от беды до мая.
Снова за распахнутым окном
замершие люди,
метроном.
замершие люди,
метроном.
И гремит симфония седьмая.
41. Квиты
+-
Чёрт-те что пили, но жгли стихами,
искали на дне философский камень.
Смотрели на лиличек маяками,
лучших теряли и хоронили.
Пришли от харда к такой ванили,
что кровь уже не кипит.
Морские бои на планшетном рейде:
умрём молодыми, ощерьтесь, верьте.
Ранен.
Ранен.
Убит.
искали на дне философский камень.
Смотрели на лиличек маяками,
лучших теряли и хоронили.
Пришли от харда к такой ванили,
что кровь уже не кипит.
Морские бои на планшетном рейде:
умрём молодыми, ощерьтесь, верьте.
Ранен.
Ранен.
Убит.
Вышло как вышло, теперь мы квиты
с шалой удачей и дольче витой.
Сидим на Озоне и на Авито,
копим ненужные, в общем, вещи.
Пирожок Олег оказался вещим,
Оксана ушла в закат.
Грубый гром грохочет над Иудеей:
«Сын придёт, продвинет мои идеи».
Предан.
Схвачен.
Распят.
с шалой удачей и дольче витой.
Сидим на Озоне и на Авито,
копим ненужные, в общем, вещи.
Пирожок Олег оказался вещим,
Оксана ушла в закат.
Грубый гром грохочет над Иудеей:
«Сын придёт, продвинет мои идеи».
Предан.
Схвачен.
Распят.
Лоции внутренних эмиграций –
врут. Упустили сестрицы братца.
Прежде чем снова идти сдаваться,
братец раскис над остывшим кофе.
Хватит юродствовать, Холден Колфилд,
кого ты ловишь во ржи?
Кто горяч и светел – быстрей сгорает.
Вот один из нас не прошёл по краю:
Руку,
руку
держи.
врут. Упустили сестрицы братца.
Прежде чем снова идти сдаваться,
братец раскис над остывшим кофе.
Хватит юродствовать, Холден Колфилд,
кого ты ловишь во ржи?
Кто горяч и светел – быстрей сгорает.
Вот один из нас не прошёл по краю:
Руку,
руку
держи.
42. Выпуская на волю
+-
Когда теряешь чувство сытости,
Хотя еды пока достаточно,
И в состояние закрытости
Все дыры накрепко залатаны
Двойной бронёй от человечества…
Здесь в голове взлетают птицами
Из окон виды близкой вечности,
Не занавешенные ситцами.
В их глубине мелькают ласточки,
Неся с собой хандру весеннюю,
В которой все берёзы в рамочках,
И в рамке ты сама у времени.
Телега в пропасть с горки катится.
Скарб черепной беднее нищего.
В нём ни крупинки не останется.
На волю птиц из клеток выпущу.
43. Трагедия
+-
Стучали копыта, гремела телега -
Ефим по утрам развозил молоко.
С лошадкой его, крупнозадой и пегой,
Был каждый ребёнок в округе знаком.
При встрече гривастая сытая лошадь
Приветливо ржала, махая хвостом.
И мир улыбался и день был погожим
Пока не ударила, словно хлыстом,
Ужасная новость: Ефима скосило…
- А лошадь то как же? Да сдали её…
И я, перед новостью этой бессильно
Металась в постели гриппозным огнём.
- Верните мне лошадь, гривастую лошадь,
Возьмите всех кукол и велосипед.
Я буду послушной, прилежной хорошей.
- Оттуда, увы, возвращения нет.
И часто мне снились до боли, до дрожи
Знакомые пятна на пегом носу:
Губами ко мне прикасается лошадь,
Которую сдали…
на колбасу.
44. Принц-тень
+-
На ущербном месяце золотые ключики.
В этой жизни встретиться, видно, не получится.
Прихожу украдкой я, с верой в невозможное,
Карамелька сладкая, в сны твои тревожные,
Чтобы их раскрашивать нежными пастелями.
Тень меня вчерашнего светом дня расстреляна.
Разложусь на атомы, проскользну сквозь щёлочку.
По веленью фатума, мы на разных полочках
Этажей реальности. Дуализм субстанции…
Не впадая в крайности сохранить дистанцию
Невозможно в принципе. Ночью, тем не менее,
Превращаюсь в принца я в детских сновидениях.
45. Сад камней
+-
Сдохнет осел, умрет погонщик —
Мир движется дальше.
Что до людей — у них всё больше
Советов из фальши.
Катится на ребре в уголок
День — маленький грошик.
Орёл или решка... как ни лёг
Под диван и — прожит.
Вереница украденных дней
В калитке воротищ.
Жизнь превращается в сад камней,
Ничто не воротишь.
46. Тяжелый случай
+-
Намедни глянул внутрь себя – и обомлел.
Поскольку там ни зги в упор я не заметил.
Незримый мозг мой был реально не у дел,
А мне ж его когда-то дали не за этим.
Пониже глянул, где душа, и … нет души!
Надысь была и нет теперь - наверно, вышла.
И ни гроша за ней, конечно. Где гроши?!!
Ведь каждый был, когда он был, отнюдь не лишним.
Вдруг чую я – кажись, под ложечкой сосет.
И значит, в доме этом есть-таки посуда!
Мой взгляд в желудок продолжает свой полет,
Но только эхо вырывается оттуда.
Живот мой пуст, поскольку вовсе не живот,
А гулкий звук в моем межрёберном пространстве.
И ни одна кишка здесь больше не живет -
Видать, на них напала (подло) жажда странствий.
Открывшись взору, мой отнюдь не медный таз
Напоминал теперь футбольные ворота.
Там, помню, раньше были вещи напоказ.
И вот сейчас – как будто дом обчистил кто-то.
Взгрустнулось мне, что плоти нету - вплоть до слез,
И шарил я в кромешной тьме рукой нетвердой.
В окне маячила чудно, жуя овес
И размышляя вслух, кобылы сивой морда.
Форма для голосования по второму паратуру
0
Оценок пока нет
Свидетельство о публикации №:
15529
Рубрика:
Чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
Щурит окна промозглое утро
Из под сонных опущенных век.
Вам понравился этот образ?
Оччень :)
А мне нет. Знаете почему? Автор должен сказать так, чтоб я увидел жмурящиеся глаза утра, и не употребить при этом лобовое слово"окна". Потому что в стихо жмурятся не глаза, а окна жмурятся)
Автор вообще ничего никому не должен) Он не по заказу за деньги пишет, а выражает себя по воле вдохновения .
Вы, безусловно,тоже в своём праве критиковать
P.S. А я просто получила удовольствие , читая это стихотворения, без разборов образови
Тоже позиция
Юля, вот недаром мы вместе играем :)))
Дык это уже проблемы читателя, а не автора :)))
Автор ничего не должен :)))
Просто у вас с ним разнвй ассоциативный ряд, ничего страшного =)
При чем здесь ассоциативный ряд? Автор черным по-белому написал:
Щурит окна промозглое утро
Из под сонных опущенных век.
Окна щурит утро, а не глаза, ну вы даете)))
Ого... ну тут я бессильна...
Никакого бессилия) ситуация исправляется одним слогом)
А я что говорила
(это Тане, конечно)
И все-таки, Вы ошибаетесь) Должен, еще как должен. Автор постоянно должен. Стихотворению, читателю, слову, поэзии как таковой - извините за пафосность. А выражение - проблемы читателя, если меня, гениального, не поняли - это роспись в своем бессилии и непрофессионализме.
Как можно критиковать нежное? Можно. Мне нравится выражение, не знаю чье оно:
"Вы говорите, что стихи нам диктуются сверху. Как можно править божественное? Попробуйте. Со временем вы заметите, что диктовать вам стали гораздо грамотнее."
Алексей Абашин.
Критиковать надо, это точно, не понимать или не принимать имеете право, стопудов.
А вот верить в истину в последней инстанции... ну, не рекомендую. Обманет ещё:)))
мои 5 за это)
Наконец-то настоящая лирика. Спасибо, автор. Нежно, тихо, красиво.
Есть приятные лиричные моменты, но их мало.(
Концовка понравилась.
Какая не гостеприимная печать.))
Получается, всем везунчикам и пофигистам можно ходить. Там, видимо, фейсконтроль. Как в "Сохо"
Вдоль наждачки студёного дня - в коллекцию. Ни о чем.
Прикольное стихо по сути (не по написанию)... Кто понимает, конечно.
А кто не понимает, видимо, забрёл сюда недавно и случайно
Добрый заряд иронии ))) От меня 5 баллов!
Не ходите на "Графскую Пристань"
Без кольчуги, щита и забрала:
За стишок огребают здесь быстро -
Изощренно и с кайфом немалым )))
Атмосферное стихотворение. Но Невозможно отделаться от ассоциаций с местной Графской пристанью, и это мешает.
Навеяло:
Не ходите на Графскую пристань,
Там особенный, свой "абсолют",
И любую нетленку жюристы
Расчленят и до дыр заклюют.
Так я его только так и чту - патаму и прикольное жеж
Улыбательно.)))
7. .. и бутылка рома
(точку в названии вроде не принято ставить, нет?)
"..Там ветра возвели в абсолют
Заблудившимся, глупым туристам
По-осеннему злой неуют.
И, ломаясь волной у причала,
Корабельной тревоги печать
В мелководье морского начала
Не желает гостей привечать." - ничего не поняла, кто на ком стоял.
как и здесь:
"...Размечтавшись, что сам монте-кристо
Ну теперь-то уж точно родня,
Да сокровища ждут не дождутся,
Как в рецензии добрый совет."
Как паратурный экспромт - ок, наверно.
Перегруженные дее/причастными оборотами и разговорными вставками предложения, как длинная нитка при шитье - пока тянула, забыла, с чего начала.
если я правильно поняла, автор ворчит на пришедших, мол, все вам не то, да не так, но вот опять приперлись со своими виршами, мазохисты
Сорри, мимо меня текст.
Да не, он не на пришедших ворчит. Он сам - пришедший)) И рефлексирует на тему недоброго приёма вновь причаливших))
Блин, капец полный! )))
Кто-то прочитать этот стих "не может", кто-то прочитав "понять его не может", но это никого не останавливает и никому не мешает этот стих комментировать )))
Оспади, прости их, грешных, ибо не ведают они, что творят! )))
Не могу смотреть на это равнодушно, поэтому тоже включаюсь в поток "комментаторов" )))
Хороший, четко и ясно написанный стих, с большим зарядом иронии и сарказма.
Не понять его просто невозможно )))
Никакой двойной трактовки он не допускает.
Поздравляю автора с удачно написанным, хорошим веселым стишком!
Главная ясно и чётко прописанная мысль:: НЕ ХОДИТЕ! И главный возникающий вопрос: ПОЧЕМУ? Единственное, что понятно - из-за ветров. Тогда причём здесь всё остальное? Для красоты?
Оно и правда. красиво. И печать, и монте-кристо, и победы, и наждачка. Есть ли смысл? ..... А хотелось бы.
Терпение, товарисч Дуримар, только терпение))) У стиха и так подпись в полный рост практически, так что эмоции лишние под уздцы и в стойло)) Это же прекрасно, что народ высказывается. Тишина между турами вредна для мозга, а так он в постоянном тонусе. Так что лучше принять факт появления неизбежных комментов ко всем имеющимся нетленкам, как данность, и получать удовольствие от обмена мнениями)) И да, анонимность стихов - это святое))
Да это не мой стих, чесслово!
Просто за неизвестного мне коллегу обидно - он-то сам ничего возразить не может, чтобы "не спалитьцо", а я могу себе это позволить ))) (из солидарности .с собратом юмористом)
Солидарность - это хорошо, это правильно))
Пользуясь тем, что дубль получился )))
Всюду, где я писал "каменты", ни один из стихов моим не является.
Пилите, Шура, пилите))Пишите, Карабасович, и под чужими, и под своими, но так, чтобы никто не догадался))Вы даете нереальные планы! Это, как его, волюнтаризм!!! - YouTube
Попрошу на Пристани не выражаться
Подтверждаю, как капитан!
Не ходите, дети, в Африку гулять...
Обо что живот? Об Голливуд, конечно))
Как дело дошло до надоев, сразу вспомнил что мне все это напоминает, простите за тавтологию. Здравствуйте, Иосиф Александрович. Но не без иронии, что радует.
А что там у Бродского с надоями? Аж боюсь спрашивать
))))
А Вы не бойтесь)
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=7570
Речь о пролитом молоке, 1967 год. Ничего не напоминает?
Это правда стихотворение? Правда на конкурс?
Видит бог, я пыталась. Такая милая картинка, ничего не предвещало...
8. Несокрушимые
Попытка осознания:
я плыву на ветрах(!) со сломанным компасом (стрелок нет). Если бы были, охренели бы от чего-то нового, что набирает силу. Дальше, по всему, противопоставление нас и "их" с непереводимой игрой образов. Мы, по мнению автора, тоже не фонтан, но против судьбы не попрешь, такие уж уродились. Самокритика радует. Идем дальше. Что-то (!) вот-вот разнесет мир и "мы" к этому явно приложим руку. Спасемся "мы" тем, что погрязли в старине и новые технологии тупо не в состоянии эту старину сковырнуть. Дальше идет план спасения Голливуда (он тоже спасется, ибо (видимо) тем про нас, сермяжных, еще непочатый край. Заканчивается все многозначительным "И тогда они возродятся все, как и прежде".
Автор, я с вами, кроме последних строк. Здесь в моем понимании текста что-то пошло не так. Они возродятся в исторических хрониках Голливуда? И боюсь спросить, кто они? Пиндосы? Представители "мирового гегемома"? (Здесь видимо опечатка). Честно скажу, страшновато полагаться на "нас", плывущих (!) незнамо куда, даже без нормального компаса. Звучит, как обезьяна с гранатой. Уверенности прогноз совсем не вселяет.
Своебразный стиль стихотворения, но мне даже понравилось в этом потоке. Ага, сама удивляюсь.
Хотелось бы. конечно, мерзость деталей поподробнее))
Вроде, это про Э. Набиуллину? ????
Спасибо за подсказку. Я из Беларуси, никак не могла понять, о ком это. Теперь взглянула на стиш с другого ракурса, и картинка сложилась. Женщина на копытцах - она и есть. Автор точно всё передал. Классно.
Я из России, но тоже не поняла, о ком...
Девочка учит английский, французский,
Школа в Уфе - очень скромно - не Йель,
Брак не ракета - команда для пуска.
Вуз, ВэШэЭ ближе, близится цель.
с этого место пошла Соло Монова и Полозкова иже с ними
Страницы