И второй...)

Открывшись, пьют глаза рассветную прохладу.

Пишу через тире –

                             Ну здравствуй, день второй!

Привет, зеленый зал и кисти винограда,

и зелень во дворе, где был бы пир горой.

Где кот, черней золы, с разбойной кличкой Яшка

глядит,  как светлячок порхает у стола....

Но собраны узлы,

                           пустеют плошки-чашки –

сегодня ждут еще великие дела:

 

Проехать через весь, по слухам, белый город.

Он, правда, бел и тих  – таким войдет в века.

Поверив GPS,  не  врезаться в заборы,

и тайный ход найти в стене борщевика.

Другой бы тут и скис, сложил покорно лапки,

как тонкий лист дрожа за свой парадный лук.

А мы...

          Съезжаем вниз, и вот они – палатки,

костров походных  жар и беспредельный луг!

 

Здесь каждый встречный – бард, чем дальше, тем известней.

И пусть не знаю всех, поляны  не тесны.

На каждой – целый бар! Над каждой – всплески песен,

и дружный теплый смех — как капельки Десны.

А вот сама река под глинистым обрывом –

спускайся и плыви.

                                 Ну, что застыла? Ну?!

Скажи, скажи мне,  как не стать изящной рыбой

невиданной любви и выпавших минут.

 

В которых был осот, кубышки белых лилий,

и нескольких гитар особенных напев,

рассыпчатый песок и музыкальный филин,

трава по пояс – в дар...

                               И все почти успев,

с водой из серебра, игрой теней вечерних,

неяркий свет обняв, прощаюсь, кто не вник.

 

Ах, милый...весь вобрав в себя душистый червень,

пою тебе.

По дням.

О том, что было в них.