Гаврила и Александр Пушкин
Гаврила с Пушкиным киряли
(трактир Пожарского, в Торжке):
котлетки с водочкой вначале...
Друзья. С Сашком – накоротке.
Вино и девок обсудили,
мол – то да сё... Обычный трёп.
Потом о музах и о стиле...
Гаврила – в слух, но вдруг огрёб:
«Мой дядя самых честных правил.
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.»
– «Что-что? Кого твой дядя правил?
А уважение – бальзам?
Эк ты о дядюшкином нраве!
Ещё бросается в глаза:
Пора бы с нею на покой:
смеётся даже дворник Трифон,
не то что Ляпис-Трубецкой.»
– «Глаголом жгу сердца людские!»
– «А существительным – слабо?»
Нет, не открыть глазёнки Вия...
И небо све́тло-голубо́...
Короче – чуть не передра́лись.
Но тут добавку принесли,
цыганский хор раздался в зале –
и погасились фитили.
Пускай. Но вот ведь что смешно мне:
поэт с Гаврилой врозь с тех пор
(в начале «Домика в Коломне»
припомнил он о рифмах спор).
__________________________________
Неудивительно, что Пушкин был таким неуживчивым. Дело в том, что африканские гены предопределяли пылкость его привычек. Лучше всего об аналогичном случае почитать в монографии английского психиатра В. Шекспира «Отелло». У Пушкина советами душить всё подряд полны все его шедевры: «Души неясный идеал», «Души волшебное светило», «Души неопытной волненья», «Души доверчивой признанья», «Души прямое благородство», «Роптанье вечное души» и даже «Отдохновение души» (!). Некоторые советы действительно пробирают, например, «За искренность души его». Душить он рекомендовал не только физически, но и – «И твердостью души, и смелостью ума». Увы, пушкиноведы уделяют мало внимания этой стороне натуры гения.
.
Оценок пока нет
Свидетельство о публикации №:
16516