Поэтика Алексея Борычева. Часть 1.
Предисловие.
Однажды, в порыве великодушия, Автор (с большой А), физико-лирик и прочая, и прочая, и прочая Алексей Борычев, милостиво позволил критиковать свою поэтику.
«Пусть,– написал,– раскритикуют поэтику как угодно»*.
Я, конечно же, не преминул воспользовался этим правом.
Если верить словарям, поэтика – это не только раздел теории литературы, это ещё и поэтическая манера, свойственная эпохе, направлению, автору.
Поскольку дозволение Алексея не распространяется на тексты – мастер слова и препинака наверняка знает разницу между «моя поэзия» и «моя поэтика» – я, строго в дозволенных границах, рассмотрю его поэтическую манеру.
Да, при этом не обойтись без цитат из произведений, эту манеру иллюстрирующих, но прошу не путать осмысление конкретных фраз и осмысление манеры.
Я не ошибся, заменив «критику» на «осмысление».
Уверен, в поэтической манере Борычева есть много хорошего, да что там, просто замечательного, чему стОит поучиться не только начинающим сочинителям, но и маститым рифмоскладавцам.
Я рискну выйти за пределы дозволенного и воздать хвалу, но, только за то, что её достойно на самом деле.
Часть 1. Повторение – мать…
Эпиграф.
Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне…
Пушкин А. С., Капитанская дочка, 1836 год.
Я неоднократно доказывал, что использование проверенных временем образов, метафор, тропов и прочих метонимий обеспечивает произведению не только гарантированное отсутствие невнятиц, но и подчеркнёт крепость фундамента на котором автор выстроил здание своей поэтической манеры, неразрывную связь старого и нового, взаимопроникновение и взаимообогащение различных поэтических традиций.
Взять ту же снежную пустыню.
Напишет, бывало, маститый сочинитель «По снежной пустыне плыла тишина»(1), перечитает и скажет, что это хорошо.
Ещё бы не хорошо! Сам Наше Всё использовал эту метафору, а, использовав, похвалил себя, назвав айдасукинсыном.
Хотел бы предостеречь тех, кто решил, что случайное «попадание в классика» не может свидетельствовать ни о каком фундаменте, ни о какой неразрывной связи: «Не делайте поспешных выводов»!
Вот вам, скептики, ещё одна цитата из произведения Борычева.
«Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо!
Воет ветер, а слышится – смех»! (2)
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо!
Воет ветер, а слышится – смех»! (2)
Ну, кто рискнёт обвинить Алексея в том, что обжигающий холод, колесо судьбы и вой ветра им придуманы вот только что, специально для этого стихотворения?
Кто, не рискуя прослыть лжецом, станет утверждать, что эти образы остались в лотке классической метафористики, словно крупицы золота, после промывки временем тысяч поэтических текстов?
И это богатство, прошу отметить, автор щедрой рукой отсыпал всего в одном катрене всего одного, выбранного наугад произведения.
Вспомним, что поэтика – это и раздел научной дисциплины, в основе науки лежит доказательность, которая, в свою очередь, базируется на повторяемости и воспроизводимости.
«Я часто возвращался в те места,
Где - помнишь - тонкий луч, смеясь, светился,
Где серый день осенний заблистать
Умел для нас двоих, и, будто птица -
Серебряным крылом, скрывала явь
Всё чёрное, ползущее – представь»!.. (3)
Где - помнишь - тонкий луч, смеясь, светился,
Где серый день осенний заблистать
Умел для нас двоих, и, будто птица -
Серебряным крылом, скрывала явь
Всё чёрное, ползущее – представь»!.. (3)
Да, в этом произведении «тонкий луч», «серый осенний день» и «серебряное крыло» не в катрене, а в секстине.
Автор, не уменьшая количество проверенных временем метафор, мастерски распределил их по всему оставшемуся стиху.
Синее спокойствие леса и сырые леса, морозный январь и сияющее красками лето,
долгое смотрение друг другу в глаза и струение вина по венам цепко держат читателя.
Впрочем, не всегда Алексей так щедр.
Бывало, в целом стихотворении только и найдёшь, что «солнечный зайчик пляшет» (4).
Предлагая читателю наряду с классическими метафорами свои, авторские, Борычев, несомненно, рискует натолкнуться на непонимание, да что там, на откровенный скепсис и даже неприятие его новаторства.
Что ж, как говорится, «кто не рискует, тот не пьёт шампанского».
К слову, о шампанском.
«Я послал тебе чёрную розу в бокале золотого, как нёбо, Аи» писал Александр Блок.
«День хрустальной вазой блещет,// И пьянящее Аи//Золотистым солнцем плещет//На запястия твои».(5),– вторит ему Борычев.
Если всё же убедительность приведённых мною доказательств того, что поэтика, основанная на обильном, повсеместном употребление проверенных годами и тысячами авторов образов, есть гарантия отличной поэзии, оказалась недостаточной, в следующей части я докажу, что сугубо авторские метафоры и образы могут и, зачастую приводят к сумбуру и невнятицм.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Оценок пока нет
Свидетельство о публикации №:
13073
Поскольку непосредственно под комментом высказываться уже запрещено (слёзы Борычева размягчили каменное сердце Админа), скажу здесь, тем более, что вопрос поэтики имярека и касается.
Спасибо, Алексей, за принесённый учебник! Вопрос о неразборчивости составителей учебника, а так же об ответах на задание назвать стихотворение, которые слышат учителя на уроках (в ходе описания зимней природы автор вдруг указывает, что всё происходит осенью), оставлю в стороне. Но бедные украинские восьмиклассники! Будешь тут любить Росiйську мову с такой шизофренической поэзией.
Он уходил домой, от грёзы прочь.
Но перед ним влюблённая стояла
Фиалками офеенная ночь».
Алексей, собственно, никогда не печалился об анжамбеманах, а тут и подавно решил оторваться.