106

Когда мне в хрониках прошедших лет
вдруг попадаются стихи о красоте
прекрасных дам и рыцарей. Пусть нет
давно их. На могильной лишь плите
остались имена. Я в их чертах
невольно нахожу твои черты.
В старинных выцветших давно листах
я вижу образ твой. Да, это ты!
Пророчества попытки в тех строках,
стремление воспеть твою красу.
Но совершенства нет, увы и ах…
Так, может, я свой голос вознесу?
Нет, мне возвышенных не хватит слов,
чтоб описать тебя в десятках строф.

109

Не говори, что сердцем я неверен
тебе, когда в разлуке мы с тобой.
Огонь страстей моих всегда безмерен.
Расстаться легче было б мне с собой,
чем разлучиться со своей душою,
что поселилась  у тебя в груди.
Там дом моей любви и я не скрою,
что где бы по земле я ни бродил,
вернусь и воду принесу с собою,
чтоб пятна смыть ошибок и грехов,
случавшихся, увы, со мной порою.
Припасть к твоей груди всегда готов:
ведь без тебя я в мире одинок,
но в нём есть ты, о роза, мой цветок.

117

Казни за то, что всем я пренебрёг,
тебе сполна чем должен отплатить
был за любовь. Мне жаль. Я был жесток.
И надобно вину мне искупить
за то, что отдавал себя чужим,
свой парус вольным подставлял ветрам,
что занят был собою лишь одним
и позабыл дорогу в светлый храм.
Дела мои прискорбные сочти,
догадки к доказательствам прибавь
и если сможешь, ты меня прости,
но только ствол презренья не наставь.
И сердце ты своё не очерстви –
ведь ты же добродетелен в любви.