главное

слово тянется нитью.
но нити мало.
он – на солнце.
она же с луны упала
и живёт в этом мире по местным циклам,
в сердцевине шумов.
но она привыкла
рассуждать не о том, говорить не с теми.
свет её – наверху, на земле – лишь тени.
пишет письма, у ночи берёт чернила.
 
на луне-то ей тоже несладко было:
ни листочка тебе, ни пера, ни пуха.
не красотка, не девочка, не старуха…
находясь в безусловном своём зените,
он смотрел на нее,
но, увы, не видел –
слишком профиль прозрачный и голос тонкий.
а она всё тянула к нему ручонки,
забывая, как шатки луны подмостки,
жизнь делила на крестики и полоски.
на «нельзя» и «ненужно»,
на «нет» и «мало»,
уставая держаться.
и вдруг – упала…
 
он на солнце живёт по своим законам:
собирает и дарит тепло знакомым
и не ведает сырости и потёмок.
с виду – пламенный лев,
а душой – котёнок.
весь пропитан огнём от волос до пят.
 
но
 
иногда и на солнце бывают пятна.
и однажды, свободой своей недужа,
он устанет от дел и шагов ненужных
и почувствует холод большой вселенной.
и душа вдруг захочет не воли – плена
этих рук – этих лёгких прозрачных крыльев.
пролететь сквозь кольцо из золы и пыли,
оказаться в приюте её анклавном,
чтобы с ней среди шума молчать о главном.