Любовь на колёсах глава 2
Сашка. Самые светлые и самые мучительные воспоминания связаны с тобой. Более двадцати лет ты смотришь на меня, сидя на своей любимой звезде, Сириус, болтаешь ножками, ржёшь своим необыкновенно дурацким смехом и подмигиваешь мне. А я вою на луну белой одинокой волчицей и не понимаю, зачем мне эта Луна.
Спирта у Сашки было много. Выпили весь. Сожрали всё. Счастливые и сытые вышли на перрон и… разошлись в разные стороны. Ни телефонов, ни адресов… Ничего… Был Сашка и нет его.
Я почти рыдала. Любка потупилась и деликатно посапывала. Не зная, как мне помочь, сунула пивко, прикурила сигарету и сказала: «Он вернётся». И мы заржали, вспомнив Карлсона и домомучительницу Фрекен Бок. Любка успокоила меня тем, что я красивше этой фурии, обняла и потащила к автобусу. Нас ждала Любашина мама, куча домашней еды, горячая ванна, а меня — мечты, грёзы да счастливые слёзы. Гад этот Сашка всё-таки, ох, Змей-Горыныч.
Долго задерживаться в Семипалатинске мы не собирались. Хотелось покуражиться на воле, в привычных злачных местах, а мне плюс ко всему нужно было работать. Поэтому билеты на обратную дорогу мы купили заранее, как говорится, туда-обратно. Каникулы в Казахстане проходили лениво, скучно, липко. Жрали — спали. Спали — жрали. Но в предпоследний день мы решили дать шороху в местном кабаке. Нафуфырились, на ход ноги приняли и полетели звездить.
Ресторан выбрали крутой, но весёлый. Пришли в самый разгул разврата и пьянства, хлопнули по рюмашке и прыгнули в дрыгающуюся толпу, потную, перегарную, весёлую и живую. Дождавшись первого трудового пота, собрались подкрепить и подогреть организмы. И тут меня кто-то нагло хватает и тащит в противоположную сторону от заветной закуски и выпивки. Я начала брыкаться, вопить, звать на помощь Любку, а эта бестия стояла и гоготала, тыча пальцем в меня и похитителя. Когда хватка ослабла, я обернулась, истерично хохотнула и с размаху прыгнула на Сашку, замкнув ноги у него за спиной. Сашка упал. Любка взвыла. Я прыгала обезьяной, размахивала руками и орала: «Йес! Йес! Йес!» При этом притопывала и повизгивала. Сашка сидел на полу, восторженно смотрел на меня снизу вверх и подозрительно низко наклонял голову. А потом подполз и нагло засунул голову под мою юбку и лизнул ляжку. Я ракетой взвилась вверх. Любка пыталась оттащить нас друг от друга. Тщетно.
Видя, что нас с Сашкой не отговорить от прилюдного секса, подруга пошла к музыкантам и что-то им проурчала. Через минуту мои вопли и Сашкин рык перекрыл рок-н-рол. Народ затопал, запрыгал, в резвости своей не замечания ни меня, ни Сашку. Однако, оставаться среди пьяных агрессоров становилось опасно. Сашка посадил меня на плечи и влился в танцующий беспредел, а я размахивала его курткой, улюлюкала и скакала восторженной козой. Боже мой. Никогда в жизни я не была так близка к сумасшествию!
Поход в кабак закончился грустно. Сашка посадил нас на такси и… ушёл. Просто ушёл. Я рыдала, Любка дала мне водки. Выпила из горла, уснула на плече подруги. Страдала.
А утром нужно уезжать. Меня ждала работа, интересная, очень денежная для тех лет, трудная и творческая. Я работала в одном из крупных ресторанов Новосибирска артистом балета. Именно такая запись и сохранилась в моей трудовой книжке. Днём я училась в Университете экономики, а вечером пахала на сцене, как ломовая лошадь. Вот и спешила я на работу, потому что потому.
Опять перрон. Вонючий паровоз. И гад Сашка в голове да уже и в сердце. Покурили, традиционно попили и похрустели пивком, забрались в вагон, подошли к своему купе. Я, вытирая слёзы и сопли, рванула двери и …заорала матом. Сашка сидел за столом. На столе стоял Кизляр, рядом валялся солёный огурец и пачка презервативов. Сашка ржал. Любка искала себе другое купе, я раздевалась. Всё! Не стой паровоз!