Укол 7-й: Памятник нерукотворный, или Скромный гений

Когда на При©тани появился герой этой статьи, мы обрадовались и сказали себе примерно следующее.

«О!» - сказали мы себе. Ну, не то чтобы сказали, а так - подумали. «Наконец-то нормальный автор с нормальным ником!»

И действительно – ник был без выпендрежу, простенький и вместе с тем этакий лирично-мелодичный – «Лев Вьюжин». Не ник, а песня! А то все больше какие-то странные личности сюда забредают – Magissa, Неопознанный Бродячий Субъект… Есть даже Стадо Коров! Ужос!

Затем мы прочли первое произведение автора и – обрадовались во второй раз. Ибо произведение было тоже как бы нормальным. Ну, были кое-какие непонятки, но в целом – нормально...

Сегодня нам бесконечно жаль тех нескольких часов тихой редакторской радости от встречи с нормальной творческой личностью. Ибо очень скоро безжалостная действительность ткнула нас носом в тот голый факт, что «нормальная» и «творческая личность» - вещи зачастую несовместимые.

А началось это наше носом тыканье с того, что мы имели неосторожность прокомментировать те самые непонятки, которые, по нашему скромному и личному мнению, имели место быть в стихе.

Давайте вместе посмотрим и на стишок, и на комментарий.

Стишок:

Не беден тот...

"Не беден тот, кому довольно
Клочка земли, овчинки неба,
А в час урочного застолья
Глотка воды и корки хлебной.

Но только тот богат безмерно,
Кто бережет душою чистой
В корыстолюбии кромешном
Любви божественную искру..."

Так в Римской древности философ
Писал единственному сыну
И истину над каждым словом
Зерном отборным щедро сыпал.

Присев на мраморных ступенях
Рабами сложенного дома,
Вещал о жадности и лени,
О красоте, о чувстве долга,

И, запивая сытный ужин
Вином из золотого кубка,
Он мыслил гордым правом мужа
О зыбких тонкостях искусства...

Я мудрость древних принимаю
Извечным разумом, но в сердце
Крамольный стих скребется малым,
Ничтожно малым заусенцем..."

Комментарий:

«Что понравилось:

Стилизация под античного поэта-философа. Удачно выбран размер (хотя и не везде соблюден). Читается легко и плавно.

Особенно понравилась концовка, про «ничтожно малый заусенец».  

Теперь будем ругать.

Нам кажется, что автор так растекся своей философской мыслью по древу, что и сам не понял, что хотел сказать.

Судите сами. В начальной как бы цитате говорится, что надо уметь довольствоваться малым, но главное – любовь. Одобрямс.

Дальше как бы ирония. Ибо говорящий философ-рабовладелец сам живет во дворце и поесть/выпись не дурак. Из золотого кубка. Досюда понятно.

А дальше – все. Непонятно. Что хотел сказать автор в последнем катрене? Что чему противопоставляется? Он против высказанной в начале мысли про искру любви? Или против лицемерия рабовладельцев как класса? В чем крамола стиха, скребущегося в сердце?

Нет, намек на скромность и самокритичность автора мы уловили – «Ничтожно малым заусенцем». Но нам кажется, автор тут переборщил. Так скромничал, что даже постеснялся мысль свою довести до ума. Чтобы не только самому было понятно, но и читателю.

Теперь по форме:

Сбой ритма в 6-й, 17-й и 18-й строках. Зачем?

Отдельные рифмы напрягли:

«безмерно - кромешном»

«дома - долга»

«кубка - искусства»

Не убедил также и выбор некоторых слов.

Например:

«Он мыслил гордым правом мужа»

Что такое «мыслить правом»?

Или - что имел в виду автор, обозвав свой разум «извечным»? Он у него типа Кощей Бессмертный? А как же заявленная далее скромность?

Вот такая философь возникла в нашем далеко не извечном умишке.

Надеемся, однако, что автора она не обескуражит, ибо является ничем иным, как личным мнением отдельно взятого читателя.

ЗЫ: «Римской» в данном случае мы бы написали с маленькой буквы.»

Поначалу автор просто отмел напрочь все эти замечания. Но достаточно корректно, не выходя за рамки приличий.

Когда же мы позволили себе не согласиться с такой категоричной и необоснованной «отмёткой» (мы же все-таки вникали, время тратили…), атмосфера стала быстро накаляться.

Не будем утомлять читателя подробным пересказом последующего диалога. Желающие (или просто любопытные) могут ознакомиться с ним в деталях на странице произведения. Попробуем, однако, резюмировать суть.

В ответ на каждое наше замечание автор вываливал все новые тонно-километры цитат из учебников и словарей, которые никакого отношения к замечанию не имели и ничего не доказывали. Но автору, видимо, казалось, что уже сам факт цитирования таких умных книжек, причем чуть ли не целиком, должен нас привести в смятение и обратить в постыдное бегство, а то и вызвать неконтролируемое желание посыпать голову пеплом.

Когда же мы в смятение не пришли, в бегство не обратились и голову пеплом посыпать не стали, автор начал заметно нервничать и повышать голос. Корректность - как волной смыло. А заодно и навыки правописания – в текстах табунами забегали опечатки и ошибки. А все от волнения. В итоге же - ваш покорный слуга был объявлен сам-дураком, шулером и графоманом.

Со вторым нашим диалогом те же любопытные могут ознакомиться здесь.

Действие развивалось по тому же сценарию, но уже с более развернутыми эпитетами. Ваш покорный был объявлен безграмотным невежею, ничего не понимающим в поэзии и абсолютно не чувствующим нюансов языка. Когда же мы и после этого «не отвалили», по нам был нанесем … ядерный удар! В виде иронического стишка.

Предлагаем Вам на примере этого произведения насладиться высокой поэзией этого тонкого знатока теории и практики стихосложения, а заодно и его неподражаемым чувством юмора.

Человек в зеркале

"От сохи* случайным ветром
Занесенный в храм искусства
Чешет гнойные каверны
Мыслей порченых и скудных

Зрелый муж. Анфас и профиль
Заскорузлыми руками
Подпирая, многострофной
Правды труд явить алкает

Он... Но каверзные строки,
Норовя дежурным срамом
Обернуться, из утробы
В бесконтрольное пространство

Ускользают. Бьется пленник
Сочинительской отравы
В муках творческих. По клетке
Злачной мечется, отвратно

Испражняясь. Сонм навозных
Мух, болезненным субстратом
Порожденный, вьется возле
Плодотворного засранца

Отраженным, чутким нимбом...
За окном капель и птицы
Голосят. На полке книжной
Томик Пушкина пылится

Одиноко... Время нижет
Петли памяти на спицы
Дней... и плачет...

(* можно - от станка, или - от кутюр, или просто - от балды)"

Ну как? Оценили изящество слога и остроумие? То-то же! Что? Сильно смахивает на подзаборную брань с элементами истерики? Ну-у, вы не правы. Просто автор снова немного разволновался.

Он же считает себя матерым поэтом, которому рукоплескали сотни читателей на десятках сайтов. Только беглый поиск в Гугле выдал 22 тыс. упоминаний как минимум на 12 сайтах!

Собирался, наверно, и на Пристани по праву потешить свое творческое самолюбие лестными отзывами читателей. И что?

Какой-то горе-критик без роду и племени (званий, дипломов, членских билетов и удостоверений) осмелился высказать некоторые сомнения в безупречности его чувства языка и недосягаемости высот его стихотворных навыков!  Ну, скажите честно – вы бы не разволновались?

Но, раз уж мы привели здесь текст этого взволнованного вирша, давайте отставим волнение на минутку в сторону и попробуем-таки присмотреться к этому образцу изящной словесности (предварительно побрызгав на него дезодорантом). 

Итак, что мы видим во первЫх строках письма?

«От сохи* случайным ветром
Занесенный в храм искусства
Чешет гнойные каверны
Мыслей порченых и скудных»

Можно предположить, что здесь содержится некий намек на неблагородное происхождение оппонента. Мол, со свиным рылом в калашный ряд лезет. А мы тут все из себя благородные и нарядные стоим.

К тому же у оппонента проблемы со здоровьем. Но какие? Что имел в виду автор, употребив слово «каверны»? Смотрим в словарь:

Каверна (из лат. caverna «ложбина, яма, пропасть; полость»):

• Каверна (геология) — в геологии — полость в горных породах неправильной или округлой формы размером более 1 мм, то есть крупнее пор и мельче пещер. Как правило возникает в результате выщелачивания водой растворимых частиц (карст) или застывания лавы, насыщенной газовыми компонентами;
• Каверна (медицина) — в медицине — полость, возникающая в органах тела при разрушении и омертвении (некрозе) тканей и последующем разжижении омертвевших масс.
• Воздушная каверна (судостроение) — создании под днищем судна искусственной воздушной прослойки с избыточным давлением. Она изолирует большую часть корпуса от контакта с водой, чем достигается значительное снижение сопротивления.

Очевидно, имелось в виду второе значение этого слова, медицинское. Но как же это оппонент умудряется чесать полости В органах? Он что, индийский факир? В любом случае дела его плохи.

Смотрим сноску:

«От сохи*

(* можно - от станка, или - от кутюр, или просто - от балды)»

Н-да. Не может быть, чтобы такой эрудит не знал, что «от кутюр» - это вовсе не «предлог + существительное», а «прилагательное + существительное», от фр. “haute couture” – высокая мода. Тогда почему он это сюда приплел? Видимо, от балды.

«Зрелый муж. Анфас и профиль
Заскорузлыми руками
Подпирая, многострофной
Правды труд явить алкает»

Тут, вроде, все понятно. На первый взгляд. А на второй? Дело в том, что «анфас» - это наречие, означающее «лицом к». При всем желании нам трудно понять, как можно подпирать наречие руками, будь то заскорузлыми или ухоженными.

Отметим изящество фразы «многострофной Правды труд явить алкает». Какой штиль! Старик Державин от зависти сошел бы в гроб задолго до того, как благословил Сашу.

«Он... Но каверзные строки,
Норовя дежурным срамом
Обернуться, из утробы
В бесконтрольное пространство»

Что именно делают каверзные строки? Полезли опять в словарь:

СРАМ, -а (-у); м. Трад.-нар.

1. Стыд, позор. Какой с.! Не уйти от срама (сраму). Не потерплю в своём доме такого сраму! * Мёртвые сраму не имут (Из летописи).

2. О наружных половых органах человека. Прикрыть рукой с.

3. в функц. сказ. Стыдно, позорно. С. смотреть, как ты ведёшь себя. Стыд и с., что творится у нас.

И опять второе значение подходит. Но само действие уже напоминает кошмарный сон - про дежурные половые органы, ускользающие в бесконтрольное пространство! Типа - налево и насовсем.

«Ускользают. Бьется пленник
Сочинительской отравы
В муках творческих. По клетке
Злачной мечется, отвратно

Испражняясь. Сонм навозных
Мух, болезненным субстратом
Порожденный, вьется возле
Плодотворного засранца»

А вот и сияющая куча, пардон – вершина, поэтической утонченности этого выдающегося мастера художественного слова. Вы б смогли так и столько…? А он смог! Ура.

«Отраженным, чутким нимбом...
За окном капель и птицы
Голосят. На полке книжной
Томик Пушкина пылится»

Правильно. Пушкина в свидетели – это самое то.

Но откуда взялся «на полке книжной томик Пушкина» – впрочем, как и сама полка – в «злачной клетке» с испражнениями?  ЧуднО!

Пару слов о заголовке. Надо вам сказать, что тема зеркала проходит красной нитью через все комментарии автора.

«Я скромный, я в зеркало смотрюсь!» - периодически бьет себя кулаком в грудь автор. И продолжает зеленеть, когда кто-либо высказывает сомнения в абсолютном его превосходстве.

«Я знаю, что ничего не знаю» - повторяет он за Сократом. И тут же на деле доказывает обратное.

Ну, да ладно. Не в этом суть. А в том, что у нас на При©тани отныне имеется свой «памятник нерукотворный». Согласитесь, что такое «творят» отнюдь не руками.

Преимущество этого памятника по сравнению с моделью Александра Сергеича в том, что к этому даже и подходить не надо – достаточно нюхнуть в его направлении.

И это все он – Лев Вьюжин. Не самый плохой автор. Когда захочет. И при условии, что никто не позволит себе (вслух) усомниться в его скромной гениальности.

А мы и не сомневаемся. И даже подтверждаем вот этим скромным посвящением:

Скромный гений

Из степи, степным же ветром
Или чартером дешевым
К нам доставлен в ранге мэтра
Скромный гений – Вьюжин Лёва.

Все при всем – анфас и в профиль,
Нет заноз на пальцах тонких.
Ест икру, а не картофель
Из макдональдской картонки.

Лаптем щи хлебать не будет,
Рядом с нами … и не сядет.
И за это любят люди
Расфуфыренного дядю.

Он начитан до отрыжки
И напичкан сонмом правил,
Но великим эти книжки -
Лишь во вред, сродни отраве.

Мухи в зале дохнут мигом
От пространных пустозвучий.
Если в каждой книге фига,
То в конце - инжира куча.

Смотрит важно из-под нимба
На столицы и на веси.
Суша вся гордилась им бы,
Если бы не море спеси.

«Намбер ван» по многословью,
В бурной речи топит слово,
Глядя в зеркало с любовью,
Скромный гений – Вьюжин Лёва.

Ура!