Крикс-крак

Крикс-крак. Скрипят деревянные половицы. 
Бабе Варе опять не спится. 
То выпорхнет на дорогу в чунях на босу ногу 
всполошенной одинокой птицей, 
то вернётся в горницу и хватает спицы. 
Вяжет и ей странное мнится. 
Силуэты, лица. 
Призраки лезут в разум толпой. 
Каждый знаком, да нездешний - иной. 
Квохчет сердце, захлёбываясь волной. 
Глянет на них. Дивится. 
Одноногий Степан, замёрзший на Новый год, 
бормочет что-то про житиё, 
танцует, вонзая протез-остриё 
во мглу, в память и в смутные мысли. 
"Спаси-сохрани. И ныне, и присно... 
Что же он роется, словно безумный крот? 
В груди-то как жжёт". 
Тени множатся, беспокойны. 
Пляшут в смертельном ритме агоний. 
Кашель сотрясает Варвару, а в горле горько. 
"Сколько ушедших, сколько... 
Господи, иго твоё. Для блага являешь власть..." 
Шамкая плотоядно, ночь распахивает​ пасть. 
Крикс-крак-хрясть. 
Глотает соседку Лукерью - любительницу​ истерик. 
"Невелика потеря. 
Пусть голосит беззвучно и зыркает косо - "мегерит". 
Скучно.​ Но с ними, кажется, лучше. 
Не так тоска мучит..." 
Хлада не чует Варвара.​ Время течёт и старит. 
Да какая теперь ей разница. 
Бабка уже не мается. 
Смеётся долго и страшно. 
"Как умерших корчит - бедняжки. 
Блёкнут одутловатые рожи..." 
Бесчувственность тварью подкожной 
ползёт, но душу не гложет. 
Спицы стучат "крикс-крак". 
А жизнь-то пустяк. Пустяк...