А ты говоришь...

А ты говоришь ему: — ползи, таракан, ползи!
И он, представляешь, ползёт себе гад, ползёт.
Ему всё равно — ведь он такой паразит -
ему наплевать, что в жизни тебе не везёт.

Что мучился, вечно чего-то учил, зубрил,
смотрел в микроскоп, заработал себе хондроз,
покорно спешил исполнить любой каприз
не женщин, а жирных гусениц и стрекоз.

Мечтая открыть. И тем осчастливить мир,
как Дарвин, да что там, Флеминг, Пастер и Кох!

Ты с ними делился мыслями, как с людьми,
с безмозглыми этими на-се-ко-мы-ми.
И сам себя, порой, называл — термит...
Тут сжалился даже бы Сам тараканий бог!

Но бог человечий не слышит — оглох, уснул,
и держит тебя, похоже, за дурака.
Считает, что ты в науке такой же нуль,
как рыжий этот кухонный таракан.

Ты в ярости рвёшь ему пару задних ног:
— Ползи, таракан, ползи, — крик несётся твой.
А он не ползёт — этот рыжий и наглый сноб.
И тут из жары бросает тебя в озноб:
ну, вот же оно, открытие, вот оно!
И ты замираешь, открыв закон мировой, ...

что глохнет любой таракан без задних ног.