Предлагаю:

Лев Болдов

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%BE%D0%B2,_%D0%...

И однажды поймешь, что тупик в судьбе...

https://45parallel.net/lev_boldov/stihi/#i_odnazhdy_poymesh_chto_tupik_v...

(Вариант с видео)

https://www.youtube.com/watch?v=hl3NKeHPktY

--------------------

Другой вариант (ссылка пока не найдена):

вся жизнь, как болото. проложишь гать
по вязкой своей судьбе,
солжешь и научишься предавать.
за это Господь тебе
подарит такую, как ты просил,
и выход из тупика.
и будешь писать сколько хватит сил,
и будет мила строка
ей, посланной Богом устроить быт,
готовить, бельё стирать,
любить, и вымаливать у судьбы
исписанную тетрадь.
а ты, утомлённый её мольбой,
устав и зайдя в тупик,
испросишь у Бога последний бой...
и скажет Господь - привык
ты к той, что всегда для тебя жила,
в душе, или на листе.
ну что ж, вот такая, как ты желал,
такая, как ты хотел.
такая, что вечно горит огнём,
что даже любви сильней.
и станешь ты ангелом для неё,
стихи посвящая ей.
и будешь писать для твоей Лилит
по тысяче строк на дню,
не спать по ночам от неё вдали,
в тоске по её огню.
а после испишешься и никак
уже не поможет Бог.
для Бога стихи - это так, пустяк,
да Он и помог, чем мог.
ты сам от любви уходил в бои,
а Он говорил - терпи,
ведь каждый написанный новый стих -
всего лишь звено цепи.
и гать ненадёжна. когда ко дну
пойдёшь, хоть себе не лги...
когда в тупике предаёшь одну,
то где уж любить других...
и, если пред Господом предаёшь,
надеясь на чудеса,
то будет ответом тебе на ложь -
живи, как умеешь сам...

Авторское прочтение:

Вот ещё ссылка на подборку стихов Льва Болдова:

https://45parallel.net/lev_boldov/stihi/

Я тоже хотела выделить Игоря Царёва. На мой взгляд, это выдающийся автор, настоящий классик.

Вот это у него очень нравится:

Бродяга и Бродский

Игорь Царев

http://www.stihi.ru/2010/06/18/3264

Вида серого, мятого и неброского, 
Проходя вагоны походкой шаткою, 
Попрошайка шпарит на память Бродского, 
Утирая губы дырявой шапкою. 

В нем стихов, наверное, тонны, залежи, 
Да, ему студентов учить бы в Принстоне! 
Но мажором станешь не при вокзале же, 
Не отчалишь в Принстон от этой пристани. 

Бог послал за день только хвостик ливерной, 
И в глаза тоску вперемешку с немочью... 
Свой карман ему на ладони вывернув, 
Я нашел всего-то с червонец мелочью. 

Он с утра, конечно же, принял лишнего, 
И небрит, и профиля не медального...
Возлюби, попробуй, такого ближнего,
И пойми, пожалуй, такого дальнего! 

Вот идет он, пьяненький, в драном валенке, 
Намешав ерша, словно ртути к олову, 
Но, при всем при том, не такой и маленький, 
Если целый мир уместился в голову. 

Электричка мчится, качая креслица, 
Контролеры лают, но не кусаются, 
И вослед бродяге старухи крестятся: 
Ты гляди, он пола-то не касается!..

За Бродягу Царёва - подпишусь. 

Не ябы был, если б лучшее стихотворение о женщине не приволок. 

Денис Коротаев

Я люблю не тебя, а твое отражение в зеркале...

Ах, вы годы мои! 
До чего ж вы меня исковеркали! 
Разве я был таким? 
Да и мог ли я раньше сказать: 
Я люблю не тебя, 
А твое отражение в зеркале, 
Что улыбкою влет 
Прожигает стеклянную гладь?.. 

Это раньше я мог, 
Ни о чем неприятном не думая, 
От звонка до звонка, 
От крещения до рождества, 
От "у-а" до "а-у" 
Просто жить, только вот на беду мою 
Ты упала на жизнь, 
Как на плечи хмельная листва. 

Как я жаждал любви! 
Как просил у судьбы подаяния! 
Как мечтал о тебе, 
Подменяя желанием цель! 
А в итоге душа 
Погибает в хорошей компании, 
Где и дерзкий арап, 
И рязанский шальной менестрель. 

Изменяется все - 
От убогого дома на Верколе 
До именья в краю, 
Где под каждым окном - эвкалипт. 
Изменяешься ты, 
Но твое отражение в зеркале 
Так же сводит с ума 
Богачей, ведунов и калик. 

Я знаком был с тобой 
По твоим изваяниям каменным, 
По истлевшим холстам, 
По хрустящему кружеву книг, 
В одеянье и без, 
Сидя, стоя, без рук ли, с руками ли, 
В нищете ли хором, 
В позолоте цепей да вериг. 

Ты - не ровня другим 
Ни умом, ни лицом, ни фигурою. 
Дать бы фору им всем - 
Да обидится гордый народ. 
Ты звалась до меня 
То ли Улою, то ли Лаурою. 
В свой черед как-нибудь 
Мой потомок тебя назовет. 

И, куда бы ни шел - 
В балаган ли, в забытую церковь ли - 
Я уже не один, 
И со мной до последнего дня 
И твои небеса, 
И твое отражение в зеркале, 
Что недвижно, как Бог, 
Из-под неба глядит на меня... 

Ну, и ещё:

бабы

Сола Монова

Где ты, мой милый, здоров ли конь?
Как на чужбине климат?
Свечку зажгла у святых икон,
А на душе тоскливо.
Снился мне ночью неравный бой:
Ты, а вокруг- арабы.
Чувствую, милый, беда с тобой -
.
Чувствую, рядом бабы!
.
Снилось мне, милый, что ты в плену,
Сердце от боли сжалось,
Хочешь, мучителей прокляну,
Им затуплю кинжалы?
Кабы смогла твою боль унять,
Всю забрала тогда бы, 
Только предчувствие у меня -
.
Чувствую, рядом бабы!
.
Снился мне ночью девятый вал,
Страшная непогода,
Видела, как ты держал штурвал
И уходил под воду,
Чувствую, выброшенный волной,
Плачешь под баобабом.
Выжил один ты...
а всё равно...
.
Чувствую, рядом бабы!

Кстати! У Болдова куда более впечатляющее есть стихо! (Само собой - ИМХО)

Ключи от Рая у меня в кармане...

Болдов Лев

Ключи от Рая – у меня в кармане.
А двери нет – весь дом пошёл на слом.

Там наши тени в утреннем тумане
Пьют кофе за невидимым столом,
От общего ломая каравая,
Пузатый чайник фыркает, как конь,
И бабушка, по-прежнему живая,
Сметает крошки хлебные в ладонь.

Присохла к сердцу времени короста.
Но проскользну, минуя все посты, – 
Туда, где всё незыблемо и просто,
Где нету страхов, кроме темноты.

Где пахнет в кухне мамиными щами,
Где все печали – мимолётный вздор,
Где населён нелепыми вещами
Таинственный, как джунгли, коридор.

Там детские прощаются огрехи,
А радость не приходит на бровях.
Там сахарные звонкие орехи
На ёлочных качаются ветвях.

Там сказки, словно птицы, к изголовью
Слетаются – любую выбирай!
Там дышит всё покоем и любовью – 
Он так уютен, мой карманный рай!

И далеки жестокие годины,
Где будет он, как яблоко, разъят…

Земную жизнь пройдя до середины,
Я постоял – и повернул назад.

И (ладно уж, до кучи) - ещё одно:

Геннадий Григорьев
(1949 - 2007)
(текст перепечатывается из "Литературной Газеты")

Мы построим скоро сказочный дом
С расписными потолками внутри.
И, возможно, доживём до…
Только вряд ли будем жить при…

И, конечно же, не вдруг и не к нам
В закрома посыплет манна с небес.
Только мне ведь наплевать на…
Я прекрасно обойдусь без…

Погашу свои сухие глаза
И пойму, как безнадёжно я жив.
И как пошло умирать за…
Если даже состоишь в…

И пока в руке не дрогнет перо,
И пока не дрогнет сердце во мне,
Буду петь я и писать про…
Чтоб остаться навсегда вне…

Поднимаешься и падаешь вниз,
Как последний на земле снегопад.
Но опять поют восставшие из…
И горит моя звезда – над!

Исполнение - Виктор Попов

Да, "Бродяга" Царева давно нравится. И еще очень нравится у него это:

Дефиле по зоопарку (полный вариант) 

Гутен абэнт, дорогая, миль пардон,
Пожалей меня, сегодня, пожалей!
По жаре я выпил крепкого бордо,
А потом еще добавил божоле.
И от винного безвинно разомлев,
Посмотреть надумал, дозу перебрав,
Как теряет в зоопарке разум лев,
От того, что даже именем не прав.

Между клеток, словно стража по дворам,
Я себя гортанным окриком бодрил.
Вот архар (читай, по нашему – баран),
Вот гривастый сомалийский гамадрил...
Я ему: «Ну, как баланда, франкенштейн?
Хочешь фиников подброшу или слив?»
Он мне жестами ответил: «Нихт ферштейн!»
И ссутулился, как узник замка Иф.

Я тогда ему: «Муа, коман са ва?»
Он в ответ мне: «Сэ тре бьен, авек плезир!»
И напрасно в ухо ухала сова,
И вертелась злая белочка вблизи -
Ведь родство уже почуяв, вуаля,
(Не одни мы на планетном корабле!)
Я читал ему по памяти Золя,
Он показывал мне сценки из Рабле.

Может быть тому причиной допинг вин,
Но я понял, раздавая ливер блюд,
Почему на солнце ежится пингвин,
И за что всю жизнь горбатится верблюд.
Я кормил их сладкой булочкой с руки,
Развлекал сидельцев хайками Басё -
Мы ж похожи, словно капли из реки,
Только наш загон пошире, вот и все!..

Дефиле по зоопарку. Подшофе,
Музыкально выражаясь – форте пьян,
Я присел за столик летнего кафе,
Утомившись от зеленых обезьян.
Заказал и черри бренди, и халвы.
В обрамлении решетчатых оправ
Плотоядно на меня смотрели львы,
Травоядно на меня взирал жираф.

Душный вечер недопитым черри пах.
Я, сказав официантке «данке шон»,
Слушал мысли в черепах у черепах,
В толстый панцирь спать залезших нагишом.
Ощущал себя то мышью, то совой,
Старым буйволом, забитым на пари,
То стервятником, что грезит синевой,
Где со стервой своей первою парил.

Оплетала прутья цепкая лоза,
Винторогий козлик блеял о любви.
Его желтые печальные глаза
Вызывали дежавю у визави...
Громыхал оркестрик жестью «ля-ля-фа».
Мой сосед, искавший истину в вине,
Подмигнул мне через стол: «Шерше ля фам»?
Я подумал… и пошел домой к жене.

И еще пара авторов...

Тим Скоренко

Коса

Когда же ты выйдешь, мой мальчик, на поле боя, услышишь стрельбу и внезапно поймёшь, дурак, что здесь всё иначе, что время совсем другое и даже команды сержанта звучат не так, ты будешь бежать, заводя своё тело криком, ты будешь стрелять в непрозрачный горячий дым, и станет в какой-то момент непривычно тихо, и ты, слава богу, останешься молодым. Но это случайность, всего лишь свинья на бойне, планктон, попадающий в алчный китовый рот; как врач не задержит внимания на бубоне, так вряд ли твоё дезертирство заметит взвод. Ты будешь лежать, будут рядом лежать другие, смотреть в никуда, неподвижно врастать в траву, и будут бледнеть персональные берегини, которые без носителей — не живут. 

Коса рассекает колосья, косец устало с покатого лба вытирает горячий пот; обеда-ссобойки опять неприлично мало, но нужно работать, пшеница — она не ждёт, сгнивает наутро и снова растёт под вечер, и нужно косить до предела и на износ; бывает, в такую систему сойдутся вещи, что день прогуляешь — не хватит десятка кос. Вон тот колосок — это мальчик, болевший долго и страшно уже надоевший плохим врачам; другой — это толстый владелец партийной «Волги», любивший кататься на скорости по ночам. А вот и старик, отходящий в своей постели среди одиночества, скорби и темноты. А вот и полярник, нашедший покой в метели. А вот и иракский смертник. А вот и ты. 

Мы все лишь пшеница. Мы — рожь. Мы — овёс. Мы — просо. Мы — злаки, которым нельзя превращаться в хлеб. Скоси нас, работник, сорви нас, оставь вопросы; землёю рождённых назад возврати земле. Война или голод, болезни, цунами, сели, лавины, обвалы, теракты, эффект толпы, случайные выстрелы, выстрелы мимо цели — да мало ль причин для рутинной твоей косьбы? Когда же устанет косец, ослабеют руки и кошки в атаку пойдут, на душе скребя, взмахнёт он косой, засвистит, заглушая звуки, и точным последним ударом сорвёт себя. 

Беги, дурачок, улепётывай с поля боя, беги через лес, через пашни, вперёд, вперёд — в далёкие земли, где небушко голубое, где льются в речных берегах молоко и мёд. Ты выйдешь на поле и скажешь «спасибо, Боже», найдёшь мертвеца в затвердевшей сухой грязи. 

Возьми у него инструмент. Наточи, как можешь. А дальше — коси. Не отлынивай, брат, коси. 

Илья Бантос

весна наступает

весна наступает. на горло. такое время, 
когда о любви – хорошо или ничего, 
и вечер с глазами скарёднейшего еврея 
сменяет свой галстук-бабочку бечевой, 
хрипит на прощание сдавленно "доннер веттер", 
шагает с балкона четвертого этажа, 
меня оставляя ждать отсыревший ветер, 
с которым однажды за камнем ушла душа. 
а небо хранит беглецов, как хоронят павших. 
и скомканный лист – как последнее письмецо. 
сам черт захлебнулся бы в этой душевной каше, 
что валится мокрыми хлопьями на лицо. 

весна наступает. на город. и город блеет, 
сжимаясь от страха, свивая пути в кольцо, 
где выход ища из барановой ассамблеи, 
пастух с удивлением следует за овцой 
к десятому кругу на намертво сжатых веках, 
и перекрестившись и голову очертя – 
туда, где оставлена древними майа веха, 
которую все равно смоет ко всем чертям. 

весна наступает. Вставая, как в горле костью, 
мой ветер танцует под скрип пересохших рей, 
а бог, перешедший когда-то по праву гостя, 
на "ты" с миллионами чертовых матерей, 
сжимает свой оскар за лучшие эпизоды 
и стопка за стопкой глотает рассветный блюз, 
и мне, как актеру, не надо ни слов, ни зондов, 
чтоб чувствовать фальшь из партера в чужом "люблю". 

весна продирается через мои ресницы – 
такого не видел, наверно, и Марк Шагал – 
разжатый кулак, дожевавший свою синицу, 
ползет к журавлю по случайным чужим ногам, 

измученный долгим трепещущим послевкусьем, 
туда где стучит, и творится сплошной бедлам – 
к оставшейся капельке солнца в китовом усе, 
и там замирает, 
свернувшись 
вокруг 
тепла. 

Карелиан (Екатерина Михайлова)

Another Brick In The Wall

Человек каждый день поднимается, как на бой. 
Человек каждый день поднимается, как на сцену. 
Человек очень занят – 
он между собой 
и ещё одним человеком возводит стену. 

Выше стены Китайской, 
Китайской стены длинней. 
Птица не перелетит, 
не перелезет ящер. 
Ласточкиного гнезда не совьют на ней, 
и оставят надежду всяческие входящие. 

За кирпичом кирпич, за плитой плита. 
Без обеда, без ужина и без чая. 
Смотри, человек, - я любил тебя так и так, 
я вот так, и так, и так тебя не прощаю. 

Хоть бы одна бойница, одно окно, 
хоть бы свободный вечер - 
майский, ветреный и бесценный... 
Человек говорит: мне давно уже всё равно. 
Мне не больно. 
Мне просто нравится строить стены. 

А там, на благословенной твоей стороне, 
столько прекрасных мест, - 
что же ты тянешь вожжи? 
Человек стоит, прислонился щекой к стене. 
Человек другой никуда не уходит тоже. 

Князь, это вы удачно пошутили.)) На 15 катренов два десятка жоп, не считая заглавия. Круто.))

Граф, мне понятен твой перфекционизм, и пару небольших неровностей тоже видела)

Но действительно шикарное произведение, и обращать внимание на совсем незначительные детали не хочется, здесь почти не заметны эти минусы, когда есть такие плюсы - идея, юмор и довольно сильная в целом техника) И, кстати, пару ритмических шероховатостей можно списать на легкую разговорность речи.

Темнейший, а мне именно развернутая версия больше нравится))) столько смыслов, игры слов, небанальных сравнений и прикольных художественных приемов))) Краткую версию тоже читала, она мне кажется неплохой, но далеко не такой интересной))

Камирра (Ирина Каменская)

Живущему вне

................................................AM

Когда я увижу, что каждое новое завтра
Любому сегодня приходится клеточным клоном,
Пойму, что любовь, мне служившая верой и правдой,
Привратником жалости служит за доброе слово,
Когда я расслышу отчетливый сбой механизма,
Дробящего времени камни у вечности в почках,
Когда разгляжу за остатком пропущенной жизни
Отпущенный шанс пробуравить в сознании точку
Иного отсчета, 
Я вспомню, как ты обещал мне,
Что время – за нас, что поток, разрушая темницу,
Дарует свободу умеющим выбрать прощанье.
Всмотрись – говорил ты – вчитайся в пустые глазницы
Затейника игрищ, убогого автора правил.
И если ты зверь – так ли нужен тебе дрессировщик?
И так ли страшит перспектива погони и травли?
Когда перестанет сочиться в сознании росчерк
Бича, отсекавшего путь к одинокому бегству
В межзвездные джунгли, в отсутствие "нужно" и "должно",
Отыщется выход, найдутся и силы, и средство
Пробить скорлупу восприятия – это не сложно.
Смотри – говорил ты – смотри – распредмечивай взглядом
Двоичное время-пространство привычного кода.
Матрешки миров извлекай и выстраивай рядом
С цветком на окне. 
Кто-то верит прогнозу погоды.
Поверишь ли мне?
Живущему вне.

Черновик

Все кончилось – время и место, а также отсутствие оных. 
Без рамок – не менее тесно. Но более непринужденно. 
Кусачих не гладят по шерсти. Взбесившиеся – вне закона. 

Зачем же я тропкою каждой к тебе возвращалась, понурый 
Блюститель порядка? Бумажно ручные мечты прикорнули – 
Устали, бедняги, отважно крутить виртуальные дули. 
Кусаюсь. Никто не укажет, какою мне маяться дурью. 

Но что же мне делать – вне клетки иллюзий? Ничто не реально. 
Назойливый, мелочный, редкий, как зубы дракона, каналья- 
Дождь жадно съедает заметки и клацает сакраментально 
Зубами, роняя объедки на плоскость окна. Кто-то дальний 
Зовет оторваться в разведку. Дождь падает – горизонтально. 

Дожди не летают. А снегу приличней лежать под ногами. 
Мне тоже приятнее – сверху. Ан нет, подминают. Пугают. 
Не шутят. Качаюсь от смеха. Иду – монохромною гаммой 

На поиски честных контрастов. Пушистая стая колючек 
Впивается в руку. Don’t trust me. Систему колбасит и глючит. 
Reset. Alter-shift. Все напрасно. No past. No present. No future. 

А мне кажется, идеал недостижим, а вымученное, выверенное совершенство - неживое и скучное))) не всегда произведение нужно доводить до мнимого совершенства)) Все живое - оно такое, немного неровное и слегка несимметричное)) А творчество для меня - это в первую очередь легкость, вдохновение, и работа, конечно, но она должна быть незаметна.

Это не общие слова, это конкретно мои мысли и наблюдения))

Твои варианты хуже, да, на мой взгляд. И даже игра слов "в паре парил" не спасает.

"в паре" - уже лишнее по смыслу уточнение. Что за "первая стерва", не очень понятно. Первая стерва на районе?)) А вот "своя стерва" - сразу понятно, о чем речь.

По фонетике - твоя строка скорее похожа на скороговорку))

Во второй замене ради идеально ровного ритма потеряны смысл и интонации. "Желтые" глаза в авторском варианте - зримая, выразительная деталь, особенно в паре с "печальными", а "козлиные" - получается повтор после "козлика", и интонации уже совсем другие, "козлиные глаза" - звучит двусмысленно и глумливо)) какое дежавю могли вызывать козлиные глаза, не очень представляю)) а желтые и печальные - вполне могут.

Ужасть!  Ну, и как в этой мешанине понять, к какому стиху какое обсуждение относится?

Ма, ты снилась мне сегодня.
Так тепло…
Будто в детстве – беззаботность и покой.
Словно время навсегда не отсекло
Ваши жизни беспощадною рукой.
Испекли в костре картошку как тогда,
Квас домашний – чуть с кислинкой и хмельной…
Ты красива и, как прежде, молода
И зовёшься не вдовою, а женой…

Память-память…Сохранить бы каждый бит…
Как со Светкой целовался за крыльцом,))
Не жалея, что под вечер буду бит,
Благородству научаемый отцом…
Как на льдинах мы тонули по весне
И встречали свой рассвет на выпускном…

Мы увиделись, родная…
Пусть во сне.
Буду жить теперь неделю этим сном.
В горле ком от этих грустных ясных глаз,
И предательски слеза туманит взгляд…
Знаешь, ма, я скоро стану старше вас.
Если стану…
Кто там знает весь расклад...

Ты прости меня, родная, не кори
Что нескромен и несдержан…Не со зла.
И на кладбище я не был года три,
Всё какие-то проблемы да дела…
Не казни меня, родная, за грехи
Их и так мне бесконечно искупать…
Не поверишь, я теперь пишу стихи.
Есть читатели. Ну, где-то двадцать пять.
Каждый день свою зарубку на часах
Оставляет…
Все зазубрены года…
Серебра – полным-полно. Но в волосах.
А в карманах так же пусто, как всегда.
На работе всё в порядке. И в семье.
Да и дети оперились. Молодёжь…
Скажут – умер – ерунда, не верь молве!
Буду жив!
Покуда ты не позовёшь…

Увижу? ( http://www.stihi.ru/2010/11/20/7514 )
Александр Топчий

В зомбоящике – футбол: ЦСКА.
В голове – каких-то рифм ерунда.
А в душе опять – такая тоска…
Не могу. Пойду. Неважно, куда.

Сколько хлопали меня по плечу:
Не грусти, мол, всё пройдёт, словно дым!
Жить устал… и умирать не хочу…
Надо было умирать молодым.

Закурю. Осенний дождик ругну
(Хоть всегда любил ночные дожди):
Соберёшься раз повыть на луну –
Так за тучами поди, разгляди…

Позвоню: «Привет. Зайду – просто так?»
Друг не спросит ни о чём: он же – друг…
«Заходи. В берлоге, правда, бардак:
Всё ремонт хочу… да вот – недосуг…»

…«Две «ноль пять» принёс. Пойдёт на двоих?»
«Ты же бросил…»
«Ничего. Наливай…»
А в глазах его – точь-в точь, как в моих –
Застарелая тоска через край.
……………………..
…А потом когда-то кончится дождь.
А потом когда-то станет светлей.
«Брат, – пойду…»
«Да посиди.»
«Нет, хорош…»
«Ладно, брат. На посошок-то налей!..»

И в осенней ненавистной грязи,
Возвращаясь в опостылевший дом,
Буду глупо, неуклюже скользить,
Но держаться гордо (правда, с трудом).

И на продранном диване усну,
И увижу наконец – хоть во сне! –
Что не воют,
                       а поют на луну
Люди в Богом обогретой стране.

на #31

А ты совсем не видишь разницы между "парил с первой стервой" (первой относительно кого-чего?) и "парил со своей первой стервой"?

Но спорить не вижу смысла - и лень, и времени жалко. Ты попросил обосновать - я честно сформулировала то, что думала по поводу обоих вариантов.

Хотелось бы, конечно, вместо категоричных определений вроде "полная чушь" видеть что-то вроде "имхо" или "по моему мнению", но это, видимо, слишком многого хочу))

Вов, согласна, после публикации пары десятков стихов будет уже совсем трудно разобраться, что к чему относится))

некто ну абсолютно не категоричный

Там было "на мой взгляд")) и до этого дважды - "мне кажется")

nostalgie

Ник Туманов

http://www.stihi.ru/2015/09/04/320

мой старый дом, он ждал меня пока тепло его души не остывало. но, брошенное время с чердака стекало по ступеням в пасть подвала. отслаивалась память от стены и прорастали плесени волокна. и бегали с рогаткой пацаны стрелять по облакам, плывущим в окнах. надежда на чиновничьих весах была не тяжелей пера синицы. а дом всё жил. он верил в чудеса. он в зеркалах разбитых прятал лица. он ждал меня, храня мою весну на лестничных пролётах и перилах. 

и я упал в такую тишину, которая меня же повторила. и вот он я – мальчишка лет пяти и мамины глаза – бездонный омут. и спрятанное  солнышко в горсти. и папа наконец-то снова дома. и колются как ёжики усы. и тянутся от окон к стенам тени. и тикают старинные часы, разменивая годы на мгновенья...

но всё короче ходких стрелок путь. «ты помнишь? помнишь?..» - ветер в трубах стонет, придушенно скрипят: «забудь! забудь!..» - пустые двери голосом бессонниц. и детство повторить не суждено. всё прожито от слова до пылинки. мои дороги стоптаны давно, как старые мальчишечьи ботинки.  в моём несовершенном ремесле я доверять привык просторам терций. прости, мой дом, я рано повзрослел, чужим домам раздаривая сердце.

и он простил, вздохнул, втянул бока с заплатами дверного дерматина и ласково погладил по щекам дрожащими руками паутины...

Ну, нет! Не так надо! 

Ты приходишь...

Ник Туманов

Ты приходишь… 
Ты тихо своим ключом отпираешь замок на моей двери. 
От порога, раздевшись едва ещё, начинаешь смеяться и говорить. 
Ты проходишь на кухню и ставишь чай, разливая жасминовый аромат. 
И я жду: дверь откроется, вот сейчас, вслед за звуками явишься ты сама…

…Просыпаюсь… 
Мяукает на дворе, одичавший в весеннем разврате кот. За окном старушка – в руке  берет, в белозубой улыбке растянут рот, и задорный дедушка лет под сто в пиджаке расцветки «морской прибой», кормят драных воронов без хвостов, да беззлобно ругаются меж собой…

...Это стало привычкой: ты и рассвет… 
По утрам, задыхаясь в своей любви, я иду за тобой по сырой траве в мир, в котором и муху нельзя убить. Забывая следы на твоих руках, где шприцы прорывались сквозь стенки вен, я прощаю не знающую греха, за десятки в этом грехе измен…
…Мир, в который сбегала ты от меня, для меня был запретен. Твой странный мир заставлял изменяться и изменять. Он, тебя выкрадывая, штормил. Героиновый сон из твоих глубин прорывался криками: «Помоги!..» Я с тобою ссорился. Я грубил. Под холодным душем лечил мозги.
…А когда отпускало тебя к утру, ты клялась, что это в последний раз. Ты просила – пусть память тебе сотрут, не жалея, сволочи-доктора. Утыкаясь носом в десятки «нет», я на форумах точно таких, как ты, разрывал всё знающий интернет, чтоб хоть как-то помочь тебе сжечь мосты. Я и сам становился почти врачом, проникая в тайны твоих миров. Всё казалось немного совсем ещё… Панацея есть – пациент здоров!..

…Но, когда в дветысячисотый раз я открыл глаза из тревожных снов, ты ответно своих не открыла глаз. 
Ты другое досматривала кино…

…И обиженный дядька, бухой с утра, ненавидящим взглядом махнув с листа, проворчал: «Отлеталась. Домой пора. Нехер было, зашириваясь, летать…»
…Ведь бывают такие ещё врачи, что едва ты для жалоб откроешь рот, тут же сам себе скажешь: «Молчи! Молчи!.. всё равно он тебя не поймёт, урод!» Только этот, опухший овал лица вдруг, взглянув мне в глаза, перестал ворчать и сказал: «Ты чего?.. Ты держись, пацан! И не вздумай вот так же себя кончать!»

…И качнулся устало привычный день… 
И обрушилось небо из высока… 
И какая-то толстая злая тень, не жалея, хлопала по щекам…

…А когда я воздух сглотнул, как яд, приходя в себя, никакой ещё, тень, размытая в дальних своих краях, оказалась плачущим вдруг врачом… Тот, кто только что виделся злым козлом, говорил сквозь слёзы: «Ребёнок мой, эта жизнь не раз возьмёт на излом. Эта сука - не праздник, а вечный бой! Ты держись, послушай меня. Я сед. За плечами Чечня и ещё Афган. Я тебе не отец, а скорее дед. Только я не видел сильней врага, чем вот этот, который сожрал её. Этот зверь не потешный укус клещей. Он людей, не жалея, по граммам пьёт, доводя до стадии овощей. Я уже задолбался спасать таких. Без ста граммов смотреть на такое - мрак! Ты же чистый пока. Не начни с тоски. Я ведь вижу,  ты в общем-то не дурак.»

…И, коньяк запивая сухим вином, мы давились засохшим кусочком «бри».
Я ему рассказал, что хотел давно, но с другими не смог бы поговорить…

…И теперь ты приходишь... 
Своим ключом отпираешь замок на моей двери…
От порога, раздевшись едва ещё, начинаешь смеяться и говорить…
Ты проходишь на кухню и ставишь чай, разливая жасминовый аромат…

И я жду… 
дверь откроется… 
вот сейчас…
вслед за звуками явишься ты сама…

Будет больше, будем искать другие решения. А не будет больше - так и вопрос сам собой отпадет. 

 Эгей, народ! Кидайте в него, кидайте! Он ещё шевелится!  

Темнейший, спасибо за понимание) 

Обязательно забросаем, ага)))