Однажды тридцать лет спустя

                                                                ...много времени и сил  в бездне сгинуло.

                                                                Ты зачем, Ванюша, пил из козлиного?

  

Вьюга в окна ломится, воет зло, в горнице натоплено – благодать!

И какого лешего принесло Ванькину супружницу поболтать?

Щеки раскраснелися - спасу нет! Валенки обстукала, и к печи:

“Хлеб да соль! От Ванечки вам привет”. Греет руки зябкие да молчит.

 

В доме у Алёнушки чистота, на белёной скатерке пироги.

И прорвало бедную: “Муж достал, образумь болезного, помоги!

Ой, сдурел Иванушка, нету сил. Пляшет, пойлом потчует шелупонь.

Не пахал всё летушко, не косил, а какой выносливый был бы конь!

 

Добрая золовушка, лучше б ты братцу не перечила: пусть бы пил

Из копытца конского. Нищеты, горя бы не ведали. Свет не мил,

Петли стонут - душу рвут у ворот, не починит, делает всё назло.

В хате даже гвоздышка не забьёт… Нету больше моченьки жить с козлом”.

 

Взялся муж Алёнушки за ухват: “Хватит выть! Ты Господа не гневи.

Твой мужик в деревне был нарасхват, но виновна ты во всём, не они…

Кто его подначивал: по чуть-чуть? Он не пьющий сроду был, вот те крест.

А теперь без закуси заглотнуть может бочку полную за присест.

 

Бабьи слёзы, милая, что вода, да и Ванька выспится, не впервой.

Ладно, сядь пополдничать… Ты куда?  Вот, опять обиделась. Бог с тобой...”