Былое и думы

Когда итожу то, что прожил, частенько мне не по себе:
Мурашки бегают по коже, и лоб в поту холодном бел.
Лицом отнюдь не весел, ибо суров последний мой приют.
Повсюду чудятся мне дыбы - и дыбом волосы встают…

Взойдя на трон мальчонкой малым, я мало что еще умел.
Боярство под меня копало и козни строило в уме.
Но, быстро выучив науки, на коих держится престол,
Рубил я головы и руки на фоне вздыбленных крестов.

Цариц менял я - как перчатки, вернее – варежки, зимой,
И царской гербовой печатки страшились певчий и немой.
Врагов сажал, все больше нА кол – по всей разросшейся Руси,
А после в темной келье плакал и божьей милости просил.

Я брал Казань, причем без спросу, тиранил Новгород и Псков,
Внушая страх великороссам - от снежной тундры до песков.
Без всякой видимой причины, бывало, буйствовал в ночи
И даже собственного сына однажды сдуру замочил.

Но жизнь прошла, иссякли силы, уже невмочь пытать огнем,
И зов настойчивый могилы звучит все ближе с каждым днем.
Я стал больным и слишком старым: не до услад, не до красот.
Ведь если верить санитарам, то мне без малого пятьсот.

Тюрьма мой дом, и в доме оном, где первый встречный - явный псих,
Весь день Батый с Наполеоном соображают на двоих.
Надену свой кафтан потертый, собрав оставшуюся прыть,
И пусть по книгам я - Четвертый, но третьим - буду, так и быть.