Обними меня, хороший мой.

Александр Старших 
http://litset.ru/publ/16-1-0-32246 

Из вербальной коридорности 
ты ведёшь меня в гостиную, 
я вхожу со всей покорностью 
в атмосферу суггестивную. 
В окружающей цикличности 
нарастает неизбежное - 
мы почти уже не личности, 
а пылинки центробежные. 
И, отдавшись бесконечности, 
мы скользим, как привидения: 
я – в наивной детской млечности, 
ты – в кисейном сновидении. 
Жаль, не вечно царство сонное, 
пробуждение - как всплытие; 
и томит болезнь кессонная 
нас остатками наития. 

________________________________ 

Ёлка

Через будничные тернии, 
через осень паутинную, 
я веду тебя в затерянный 
мир, очерченный гостиною, 
где, зажатые границами 
подоконника дощатого, 
мы становимся частицами 
одного большого атома. 
Где безумная доверчивость – 
сотня градусов по Цельсию. 
За спиной – дорожка млечная 
да оконное отверстие. 
Впереди – дорожка шитая, 
зеркала и отражения, 
ночь (еще не пережитая), 
выдох, вдох и погружение.

________________________________________

Александр Старших

И зачем нам эти омуты? - 
суггестивные, вербальные… 
если есть в квартире комната, 
где стоит кровать двуспальная. 
Мы же вроде не покойники, 
не патологоанатомы… 
можно хоть на подоконнике 
изучать строенье атома. 
Постигать термодинамику 
лучше, стало быть, в движении, 
погружаясь вглубь Титаником 
вплоть до жизнеизвержения! 
Тут годятся все поверхности: 
и крутые, и пологие… 
жаль, мешают узы верности 
нам освоить сексологию. 

__________________________________________

Ёлка

Карты сбиты, мысли спутаны. 
Обними меня, хороший мой. 
Наши чувства стали путами 
в этой осени непрошенной. 
словно чье-то чернокнижие 
затянуло в злые омуты. 

Я люблю полоски рыжие 
по утрам на стенах комнаты, 
чтобы горлинки курлыкали, 
чтобы ты дышал в предплечие, 
чтобы всякие калигулы 
не тревожили до вечера. 
Чтобы небо пахло тиною 
и одаривало манною. 
Чтобы спальня ли, гостиная 
нам была обетованною.