Опережая запахи

Вместо пролога.

В мебельном магазине:

- Вы продавец-консультант?

- Да. Что вас интересует?

- Меня интересует один стул и его цена.

- Вы играете на виолончели?

- Нет.

- Зачем тогда стул? Вешаться собрались?

- Но позвольте!

- Не позволяю…Чьто, чьто вы на меня так вытаращились как крокодилище, кипятком ошпаренное?! Говорю же, стул необходим только для игры на виолончели. А так – вещь совершенно бесполезная.

- Сейчас же продай мне стул, мерзавец! Иначе на себе ощутишь главную игру моей жизни: бить продавцов в морду, ногами.

- Да ладно, вам… понял я, понял - вы маньяк и жизнь вам осточертела.
Но вот беда - один стул не продаётся. Только в комплекте с диваном, креслами и полным собранием сочинений Маркса и Энгельса. Пятьдесят пять томов. Берёте?

На этом вопросе пролог кончается. Потому как дальнейшее повествование способно вызвать лёгкую тошноту у читателей. Мелочь, конечно. Однако неприятная.

* * *

Назвать следующую историю сказкой, язык не поворачивается.
Назову так: «Лоскутики былых времён». Красивое название.
Главное, скрывающее весь ужас: стоны, трупы, гулкие шаги, призрачные шорохи и прочие замыслы мудрого Провидения. Путь будет так – загадочно.
Не нам смертным, соединять обрывки нитей… Для этого хоть какие-то знания и мысли необходимы.
Откуда же им взяться? Глупость – наше всё.
Однажды, мне представилась возможность заглянуть в глаза этому самому Провидению, и спросить: зачем ты даёшь столько боли? Откуда и глупость.
Ибо одна глупость участвует в рождении и ощущениях боли, тут же заглушая ростки мысли в зародыше.
Провидение ничего мне не ответило. Только сразу стало меньше ростом.
И моя мысль ускакала рыжей лошадкой в чистое шахматное поле.

Всё-таки попытаюсь соединить серые лоскуты в непромокаемый слюнявчик.

Живёт на белом свете некий господин. В глаза его никто никогда не видел, что совсем не мешает большинству людей верить в него. Но мало кто знает о наличии у господина господского стула.
Этот стул сильно, отличается от своих деревянных собратьев. Убийственно красив.
Он цельный.
Без единого гвоздя.
Единственный в своём роде экземпляр.
Древний.
Для его изготовления потребовалось лишь четыре вещи: вековой дуб, топор, мастерство и смерть. Чьё мастерство, чья смерть, история умалчивает, потупив взгляд долу.
Ещё бы ей не стыдиться?! Человек, не иначе мастер, стул топором вырубил из дуба.
Дал своему детищу имя Трон, вырезав буквы тем же топором на спинке, и тут же лишился жизни.
Наверняка же для себя рубил, делал - творил. С любовью, с душой. А его бац…. И по башке обухом, и стул окрасили кровью. Точнее, стулище. Убили мастера. Кто, зачем? История молчит. И господин Трона тоже молчит. Но не, потому что не знает. Просто у него слов нет. Одни слюни, розовые. Ещё бы! Трон то волшебный. Кто бы ни присел, поднявшись над миром, опускается на самое дно.
«Опускается на самое дно» - это ещё мягко сказано.
Кто бы ни присел, сойти с Трона уже не в силах и по мере опускания, лишается …
Конечно, господин не мешает процессу опускания.
Он просто наблюдает, находясь в этой, одной ему понятной радости.
Почему, зачем? – спрашивать бесполезно.
На все вопросы у господина один ответ:
- Я не обязан удовлетворять чьё-то праздное любопытство.