Поджиг

Стоял жаркий летний день. Высоко в небе пел жаворонок, в траве стрекотали кузнечики. Разноцветные бабочки порхали над ромашками. Огромные стрекозы неслышно зависали в воздухе. Я, лениво вращая педали, ехал на велике вниз по улице к речке купаться.

Сашка Соколов, который, как и я, гостил у своей бабушки, бабы Нюры, сидел на завалинке и что-то мастерил. Я свернул к нему.
- Привет, Сашка! – я присел рядом с ним.
- Привет, Саня! – Сашка крепко пожал мою руку.

Кот Васька сидел рядом и, вытянув заднюю лапу «пистолетом», старательно вылизывал свои достоинства.
- Не целься в людей, Василий! – Сашка сплюнул.
Васька на секунду замер, чуть приоткрыл левый глаз на Сашку, потом приоткрыл правый на меня и снова продолжил своё важное занятие.
- Что мастеришь?
- Поджиг! – Сашка приматывал проволокой к куску дерева медную трубку.
- Фигня! Разнёсет твою конструкцию к чёртовой бабушке при первом же выстреле!
- Авось не разнесёт! Пошли на речку, испытаем?

Речка текла за железнодорожной насыпью, по которой иногда бегал паровоз «кукушка» таща вагоны со станции на завод и обратно.

Мы уселись на берегу. Сашка принялся заряжать свой поджиг спичечными головками. Сверху, с корзиной белья спустилась баба Нюра и, расположившись на камнях, начала полоскать бельё. Сашка не заметил появления своей бабушки, запихал в ствол гвоздь и начал вертеть поджиг в руках так и сяк.
- В людей только не целься! – подначил я Сашку.
- Учи учёного…

И тут оглушительно бабахнуло, и баба Нюра, упав в воду вниз лицом, поплыла по течению. Следом за ней поплыло бельё из опрокинутой корзины.
- Убил!!! Убил бабку!!! – ужаснулся Сашка.

Тут баба Нюра вдруг поднялась из воды и, вытянув вперед руки и пошатываясь, пошла на нас. Головной платок бабы Нюры сбился назад и был красный от крови. Редкие седые волосы её, прилипли к лицу. Глаза у бабы Нюры были широко раскрыты и не моргали.

- Мамочка! – только и смог произнести я.
Сашка был старше меня на два года, поэтому употребил гораздо более крепкое словечко.
- ять, ять, ять!!! – понеслось между берегами эхо.
- Я тебе покажу «..ять»! – замогильным голосом произнесла баба Нюра.
- Аааа!!! – заорал Сашка и взлетел вверх по насыпи через колючки и крапиву.
- Постой, окаянный! Всё равно догоню! – завыла баба Нюра и прошагала мимо меня. – Стой, хуже будет!

Я окаменел. Если бы вы, как и я, недавно вернулись из пионерлагеря, где наслушались страшилок про гроб на семи колёсиках, чёрную простыню и прочие ужасы, то поняли бы мои чувства.
 
Я схватил несчастный поджиг и попавшуюся под руку палку, сложил крестом и направил на бабу Нюру.
- Изыди!!! – заорал я первое, что пришло в голову.
- Тьфу, дурак! – баба Нюра плюнула в мою сторону и пошла вылавливать бельё из реки.

Как выяснилось потом, гвоздь из Сашкиного поджига чуть-чуть зацепил мочку бабы Нюриного уха, но влетело Сашке, конечно же, по первое число и орал он на всю улицу. Орал он, наверное, не оттого, что баба Нюра шлепала его веником, а скорее от радости, что его дорогая бабуля жива, здорова и пришла в себя. С той поры никто больше на нашей улице поджигов не мастерил.
А Сашка? У Сашки появилась другая страсть – мопед. Но это уже, как говорится, другая история!