Сонет
Форма "Сонет"
3-1. Дудук
Давным-давно, проделав долгий путь
и вдруг завидя зонтик абрикоса,
печальный путник вздумал отдохнуть.
Прилёг в тени, прижав руками посох.
Проснулся на закате, а печаль
и посох абрикосовый, старинный
пропали. Но потерь ему не жаль -
гусаном* стал скиталец из долины.
Взамен утрат лежала на груди
простая дудка с дырочками. Ну-ка,
сыграю. Горный ветер подхватил
волну протяжных, выстраданных звуков…
То был дудук, и с тех забытых дней
им лечат боль в Армении моей.
-----
*гусан – трубадур древней Армении
3-2. Ночная мольба
В кудряшках заблудился лунный свет,
Пытаясь надавить на носик-кнопку.
Поджав коленки, оттопырив попку,
Ты сладко спишь, а я пишу сонет.
По дому бродят тени прошлых лет
И хором шепчут в уши ахинею.
А я уже от холода синею,
Но вдохновенья - не было и нет.
Мешая грусть, аквамарин и ртуть,
За окнами плывет ночная муть,
А мне так жутко хочется лазаньи,
Что просто глупо пробовать уснуть.
Проснись, молю, небесное созданье,
И мужа накорми хоть чем-нибудь!
3-3. Расстрельный сонет
Нас вывели сегодня на расстрел:
разбойника, бродягу и святого.
Сражалось в небе воинство Христово,
далёкий гром простуженно гремел.
И ветер нёс кому-то птичью трель,
как первое божественное слово.
Искали тени призрачного крова,
солдат меня разглядывал в прицел.
А я смотрел туда, поверх голов
и понимал, что к смерти не готов,
пока не осенён знаменьем свыше.
Мелькала жизнь - трусливая шпана, -
и мать звала обедать из окна,
но я не шёл. Наверное, не слышал.
3-4. Тамара
Тамара знает, кажется, с детсада,
спасибо маме – женскому врачу,
что счастья в мире нет, есть слово "надо",
как туча против лучика "хочу".
спасибо маме – женскому врачу,
что счастья в мире нет, есть слово "надо",
как туча против лучика "хочу".
Учёба в меде, смены и дежурства.
Сходила замуж, дважды родила...
Мечтает часто. Но мечты и чувства
хоронит сразу в ящиках стола.
Когда Тамара с рынка тащит сетки,
идёт кормить взрослеющих детей –
снимает кепку памятник советский,
и ветер затихает перед ней.
А рядом бродят маленькие тени
её больших несбывшихся "хотений"...
3-5. Простой сонет*
Ленивый день холодного апреля:
и ветер слаб, и дождь – скупая взвесь.
Но кажется, что я пропитан весь
сырым покоем влажной канители.
Фонарь бульварный тени мягко стелет.
Ночь-гамаюн с собой приносит весть,
что на луне обратной кто-то есть;
своеобычно думая о лете…
Мы не находим в мыслях этих путь.
И в кратерах потерянная суть
не обретает жизнь суровой нити.
Я так люблю, когда твои глаза
в меня тайком заглядывают «за»…
И утопают в этом лабиринте…
*сугубо французский
3-6. Предрассветное
Спит крепко чашка с треснутым бочком,
в кофейной гуще тени тихо бродят.
Кружась у лампы, грезит о свободе
ночная бабочка, в углу трещит сверчок,
мурлычет кот, и лунный свет течёт
в подставленный услужливо колодец.
Пунктиром тонким линию проводит
рассвет у горизонта за плечом.
Светлеет ночь. Темнеют зеркала.
Редеет тьма в древесных куполах.
Невыспавшись, зевает ветер в соснах
и чешет спину о крутой обрыв.
И, в первый раз сбежав из конуры,
щенок рассвет встречает потрясённо.
3-7. О тенях
У тени нет лица. Она не сможет,
Как люди, поглядеться в зеркала…
В ней нет объема, красок и тепла,
Но мы срослись подошвами сапожек.
Взлетевшим солнцем - лик ее скукожит,
Закатный луч - растянет до угла…
Хоть я блондинка, а она смугла,
Но не могу без тени, как без кожи…
Вот почему и впала я в смятенье,
Когда соприкоснулась с Вами тенью,
Как будто легкий ветер пролетел…
Две тени обнимались сумасбродно…
В отличие от нас - они свободны,
Фантомы душ и продолженье тел…
3-8. Монолог Безумного шляпника (или опять про время)
Так с колоколен звон слетает звучно,
так зеркала хранят тепло песка,
так контур, после каждого мазка,
вдруг обретает жизненную сущность,
так серость наполняет дни и тени,
так губ чужих касаются слегка,
так считывают судьбы по рукам,
так ветер гладит пролежни ступеней,
так бродят вина. В мир уходят так —
простившись впопыхах и не со всеми,
не ожидая почестей и благ.
Прислушайся... Тик-так, тик-так, тик-так,
тик-так, тик-так, тик... Так уходит время,
по циферблату отмеряя шаг.
3-9. Смотри
Смотри. Со дна не стоит и труда
тащить охапки мелочных деталей.
Ночь в городе - стоячая вода,
как сумма дел, чем были и чем стали.
На ровном чёрном - изредка огни
над стеблями невидимых растений.
И фон, что глади зеркала сродни,
не изменить, прибавив краску тени.
Но, отражаясь, плоский и ничей
пейзаж наполнишь глубью и чертами.
Не отыскать в текучести ключей
того, что ждёт в полночной амальгаме.
Кто так же знает вечность назубок?
Смотри, поэт, бездельник или бог.
3-10. Мой сонет
Сентябрь до срока медью отзвенел,
Но зябкий ветер душу не затронет:
Мне чудится в стеклянной тишине
Горячее касание ладоней.
Но зябкий ветер душу не затронет:
Мне чудится в стеклянной тишине
Горячее касание ладоней.
Пока луна горит на небосклоне,
Кромешный мрак – великий птицелов –
Ласкает тени призрачных бессонниц
И крылья не повяжет стаям слов.
Я повторять в бреду своем готов
Молитву будто: ты, тебя, тобою...
И, может быть, ты вырвешься из снов –
Предутренних, болезненных до воя...
Но я, лелея пламя прошлых лет,
Молчу. Ты та, которой больше нет.
3-11. тик-так
в грядущее заложена угроза,
в тени шаманит темный падаван -
в большом семействе не без виртуоза,
который не вынашивает план.
покуда окружающие глухи,
запущено обратное тик-так,
по дому бродят мстительные духи,
расшатывая крышу и чердак…
прописан, никого не беспокоит,
немножко для прикрытия женат,
ночами созидает глобалоид,
чтоб переплюнуть Гарина… ребят,
напрасно вы смеялись в средней школе,
что он косил под Анжелину Джоли…
3-12. Я ухожу…
Я ухожу, но ты не догоняй.
Я улечу, а ты забудешь крылья.
Испили мы давно любовь до дна...
Бродяга-ветер, как же это было?
Я улечу, а ты забудешь крылья.
Испили мы давно любовь до дна...
Бродяга-ветер, как же это было?
Я ухожу. И пусть покроет пылью
билеты, фотокарточки, цветы...
Я улечу. А вдруг ты крикнешь "милый"?
Но мне уже не сбросить высоты.
И где-то там, у призрачной черты,
я стану камнем – колким и холодным.
А ты почувствуешь, как могут быть пусты
кровать, балкон… и годы, годы, годы...
Танцуют тени в отблеске огней...
Ушёл мужчина... думая о Ней…
3-13. 31 августа
То знак вопроса, или тень крюка?
В убогом доме, в городе на Каме,
дощатый пол, истертый каблуками,
с пятном на месте бывшего жука.
В убогом доме, в городе на Каме,
дощатый пол, истертый каблуками,
с пятном на месте бывшего жука.
Из зеркала глядит твоя тоска,
прикрыв ключицы узкими руками.
Ты жизнь сминаешь, словно оригами,
подняв петлю на уровень виска.
Выходит так, что плахой будут сени…
Закрой глаза – на веках бродят тени,
невнятный гул, как дальняя гроза.
Проклятые вопросы без ответа…
Сжимает сердце, катится слеза
от запаха сгорающего лета.
3-14. Холодный город
Здесь тени, словно патока, густы,
Впитав туман мышино-серой масти.
Холодный город, вотчина ненастья,
Спасения не ждёт от красоты.
В нём тучи держат звёзды за хвосты,
Мешая с неба каплями упасть им.
Грифоны скалят каменные пасти,
В томительном предчувствии застыв.
Покой их чуток, сны предрешены,
И лишь падут оковы тишины,
Сорвётся с мест, расправит крылья свора.
...А вслед ей из-под старого моста
Бродяга-ветер станет хохотать
Беспечным, обманувшим вечность вором.
3-15. Барашки
Сакральная нетронутость листа –
Конвертер поэтического зуда.
Когда число барашков больше ста –
Не спится, и душа взывает к чуду.
Где ностальгия тянет будто груз –
Цепляя силуэт, походку, имя –
Туда, где бродят тени прежних муз,
Но эти ниши заняты другими.
А мнится, что вот-вот шедевр создашь,
Но грифель покидает карандаш...
И комкаешь наброски, понимая,
Что жить – оно сродни "песать стехов" –
Тасуешь каталог побед-грехов,
И ждёшь, куда же вывезет кривая...
3-16. Видимость триумфа
Диктуйте, диктатор, чтоб город порадовать -
Лишь твёрдую руку приемлет толпа.
Центральный проспект преклонился фасадово,
И ветер гудит в триумфальных столпах.
Ни тюрем, ни терм опасаться не надо вам
И голову пеплом смешно посыпать,
Себя развлекайте войной и парадами.
Фемида слепа, и Фортуна слепа.
Без тени сомнений престол вы усилили.
С густой колоннады центральной Базилики
Вы, словно в колодец, глядитесь в людей.
Никто приписать вам не сможет безумия,
Но в утренней дымке над тёмным Везувием
Вам вряд ли удастся судьбу разглядеть.
=================================================
Оценок пока нет
Свидетельство о публикации №:
4832
3-4
3-13
3-14
3-16
3-5
3-14
3-15
3-14
3-15
Отзыв на сонет 3-7 "О тенях"
По волевому решению кэпа мне пришлось писать сонет. Сказав конкретно, что я думаю за этот выбор, сел изучать матчасть. Поэтому естественным желанием было в отзыве покопаться в каком-нибудь сонете. Я выбрал произведение «О тенях».
Начало не обещало ничего неожиданного, обычные тактико-технические данные о тени. Пробегая глазами первое четверостишие наткнулся на строчку «… но мы срослись подошвами сапожек». Это зацепило и я стал внимательно читать дальше, надеясь на интересный сюжет. Но вот следующая строчка полностью выбила меня из колеи и заставила надолго задуматься: «Взлетевшим солнцем – лик ее скукожит». Как-то не очень гладко ложилась она в форму сонета. Особенно царапнуло слово «скукожит». И еще возникало противоречие: «у тени нет лица», а вот лик, оказывается, есть. Но все благополучно разрешилось, когда я узнал, что ЛГ – блондинка. Дочитал до конца, перечитал и понял: сюжет ндра, рифмы – тоже. Легко, свободно, музыкально. И катрены и терцеты точны и закончены, а последнее трехстишие эффектно завершает сонет, возвращая нас к началу. И даже частое (5 раз с учетом названия) употребление слова «тень» особо не напрягло. Думаю, что если поразмышлять, то можно легко уйти от этих повторов.
Спасибо, автор, за позитив!
3-4
3-7
3-2. Ночная мольба
3-8. Монолог Безумного шляпника (или опять про время)
.
3-13. 31 августа
То знак вопроса, или тень крюка?
В убогом доме, в городе на Каме,
дощатый пол, истертый каблуками,
с пятном на месте бывшего жука.
.
Из зеркала глядит твоя тоска,
прикрыв ключицы узкими руками.
Ты жизнь сминаешь, словно оригами,
подняв петлю на уровень виска.
.
Выходит так, что плахой будут сени…
Закрой глаза – на веках бродят тени,
невнятный гул, как дальняя гроза.
.
Проклятые вопросы без ответа…
Сжимает сердце, катится слеза
от запаха сгорающего лета.
.
Двойственное отношение: с одной стороны – тема заявлена в названии, и в душе возникает трепет; но «крюк» приносит облегчение – не о ней (там – гвоздь)! Второй катрен – вообще тихий ужас: узкорукая тоска прикрывает ключицы (та ширококостной была!), а героиня оригами занята, и петля хиповским шнурочком стянула виски… Похоже, что после оригами героня в сенях зарубит петуха в честь окончания лета, не зря автор о "плахе" вспомнил? Обмануло-таки название. Не о Марине стиш!