Юмористические стихи
5-1. Привет, народ!
Привет, народ! Я графоман со стажем.
Болею рифмоплётством десять лет.
Мой критик (он же психотерапевт)
Сказал: «Ты гений! Пишешь очень даже
Свой незавуалированный бред»…
Есть Муза у меня. Её лелею,
Неся с глубоким смыслом ахинею!
Привет, народ! Я Муза графомана –
Блондинка, натуральная причём.
Мы строфы с ним как блинчики печём
Под звуки… нет, не лиры барабана,
О чём-нибудь, а чаще ни о чём.
Пегаса я в зародыше убила,
Но притрусила сивая кобыла!
Привет, народ! Я лошадь графомана.
Определить пытаюсь, где Парнас,
Вдыхая в ноздри дивный ганджубас,
Который наша Муза курит рьяно.
Поэту ржу тихонечко в анфас,
Копытом отбивая ритмы строчек.
А критика… куснуть бы хоть разочек!
Привет, народ! Я критик графомана
(Его приватный психотерапевт).
Нажив себе мигрень за десять лет,
Решил я застрелиться из нагана,
Сведя свои мучения на нет.
Пусть радостно попляшут над могилой:
И графоман, и Муза, и кобыла!
5-2. Романтическое путешествие (сонет)
О плавное качание дорог!
Слиянье тел на резких поворотах,
Когда в плечо твое уткнулся кто-то -
Такой уютный, трепетный мирок,
Коленок острых легкое касанье,
И чувство локтя прямо у ребра,
Свет фонарей расплывчато-сусальный,
И счастье - лишь за горстку серебра.
Оно мое! Я верю – все сойдется!
И незнакомка слева улыбнется,
И даже не оставит синяка
Впечатав в ногу гвоздик каблучка…
…Все это будет. Только бы залезть
В наш утренний троллейбус номер шесть!
5-3. *** (Наверное, такая полоса…)
***
Наверное, такая полоса, -
Разохается кто попростоватей,
Задумавшись, как будто он писатель,
И даже хуже этого - поэт,
Воздев, как это принято, глаза...
(Читатель ждёт уж рифму "к небесам";
Скорей же получай её , читатель)
Задумавшись (продолжу) на предмет
Того, что житие подобно зебре,
С её чередованием полос.
И я, местами будучи серебрян,
А кое-где ещё темноволос,
Спрошу: а не кончается ли зебра,
И может, перед нами только хвост?
И сам, как упомянутый простак,
В лице начну выстраивать запруду...
Нечаянно, неведомо откуда,
(Не стоит исключать: из-за спины)
Услышу: "иго-го", - примерно так,
И груда недописанных бумаг
Воспрянет, и пошевельнётся груда,
И полосы, что были не видны,
По строчкам разольются чернотой,
И свет из интервалов просочится,
И сделаюсь - не пепельный, - гнедой!
И ясно: не конец; и зебра мчится
По тем, что на столе передо мной,
И по воображаемым страницам.
5-4. Граффитиман
Я с детства ненавижу разный шум
и гонки по траве с мячом футбольным.
Стал вольным живописцем и пишу
свои "полотна" очень даже вольно...
Мой нерв всегда натянут как струна,
чтоб было средоточие во взоре -
ведь им шныряю я по сторонам:
куда б ещё картинку пришпандорить?
В подъезде не усилить ли контраст
стены с рядами ящиков почтовых?..
Получится из них "иконостас"
не хуже, чем у инока Рублёва.
Вон мусорный контейнер во дворе...
Хотя он и хранилище помоев,
но мною разукрашен как ларец,
и живопись с него никто не смоет!
На глаз - без трафаретов и лекал
малюю на воротах и на стенах
бессмертные "шедевры" на века...
Но граждане орут: "Какого хрена?!!"
Я - Гений! Выдающийся талант,
достойный и награды, и почёта!!!
А все считают, я - граффитиман,
рисующий от скуки голых тёток...
5-5. Пингвилеон (Homo vulgaris)
Рост, фигура, голос… ДА!
Нет сомнений, он - мужчина!
Вот лицо, а не личина,
И густая борода.
Он рыбак, охотник, бард
И герой какой-то пьесы:
Даст обидчику по фейсу
И взволнует миокард.
Нагловат, суров, упрям,
Выживает, где придётся.
Он с небес достанет солнце
И привяжет к якорям.
Чует, где барсук зарыт,
Где трофейная винтовка.
И окрас меняет ловко,
Зная правила игры.
Зная правила игры.
Лихо «вешает лапшу»,
А чуть что - лежит поленом.
«Человек обыкновенный» -
Так себе и запишу.
А чуть что - лежит поленом.
«Человек обыкновенный» -
Так себе и запишу.
Не достанешь до глубин,
А пробьёшься – жуть во мраке.
А пробьёшься – жуть во мраке.
Но зато любой собаке
Больше друг, чем господин.
Любит мысли развивать
В бесконечные тирады
Планетарного расклада!..
Только НЕ ПЕ-РЕ-БИ-ВАТЬ!!!
Мной на радость сотворён
Сей божок на пьедестале,
И любовью опахален,
Дрыхнет, умиротворён -
Человек–Пингвилеон*!
_______
*Пингвилеон –образовано от пингвина, хамелеона и Пигмалиона
5-6. Карточный долг
Зима на стёклах выткала узоры,
Весь день бушует снежный ураган,
А мы уже четвёртый час с боксёром
Играем в подкидного дурака.
Боксёр - мой друг и чемпион по фарту,
Хоть иногда сомнение грызёт,
Что он не передёргивает карты -
Так этому счастливчику везёт.
Опять провален бой. Уже который!
Ночь за окошком, спать давно пора,
Но раздражает наглый взгляд боксёра -
Мол, всем понятно, кто у нас дурак!
Долг нерушим - мы в это твёрдо верим,
Раз проиграл, то надо отдавать...
Мне снова спать на коврике у двери,
А пёс привычно лезет на кровать.
5-7. Железный ромео
Тепловоз посмел влюбиться. Угораздило – в баржу́.
Запорхал - мол, счастья птица и с орланами дружу.
Затрубил, как мамонт, что ты! Так и папонт не орёт.
Разбегались самолёты, чтобы дать ему проход.
Он мечтал зажить с любимой, в реку броситься к барже.
Это пахло не экстримом, а трагедией уже...
Но баржа сказала веско: "Слушай, птица-тепловоз,
ты до чувства, если честно, до большого не дорос.
Чтобы ух-довлетворённой и счастливой быть едва,
мне таких, как ты, влюблённых хорошо б десятка два..."
Не сломался птах железный, не послал всех на и по.
Электричек водит местных в близлежащее депо.
5-8. Поэтическая пропорция
В грёзах о «чистой большой и прекрасной»
время текло монотонно и вяло.
Можно прождать это чувство напрасно
(вроде в «Glamour»-е об этом читала)…
Я, не надеясь уже на случайность,
губки подкрасила, шмыгнула носом,
хлопнув для храбрости рюмочку чая,
Гугл озадачила нудным запросом:
мне бы поэта, чтоб стаж за плечами,
чтобы писал не «душою», а ручкой,
чтобы «крыла» не из попы торчали,
и не коверкал «великий могучий»,
не рифмовал бы морозы и розы,
грамотность с техникой чтоб автоматом,
ну, и с размерами чтобы серьёзно…
Где ж эталон от макушки до пяток,
чтоб оставался мужчиной при этом?
Кто там по списку с талантом завидным?
Как мне найти идеал из поэтов?
Комп задымился, но всё-таки выдал:
сорок процентов из них* - графоманы;
двадцать процентов – дружны с плагиатом;
тридцать процентов сидят на стакане,
часто сбоят и ругаются матом;
десять процентов – Поэты! Основа
новой поэзии с творческой мыслью.
Только Поэты, (теперь стопудово),
Вляпались в конкурс и прочно зависли…
5-9. Три капли валерьянки
-Эх, люди, люди... мне вас не понять,-
Вздыхал котейко, сидя в коридоре.
Вот стоит повисеть чуть-чуть на шторе,
Так сразу слышишь: «Васька, твою мать!»
Стащить сосиску – высшее из зол,
А ну, как мне давно приелся «Вискас».
Замечу: в доме нет мышиных писков...
Могли б закрыть глаза на мой прокол.
А сколько кайфа, прыгнув к потолку,
По стенке съехать, разодрав обои!
Почувствуешь, что жить на свете стоит.
Попробуйте! Вот «мяу», что не лгу.
Царапины на стенах? Ерунда!
Пометил тапки? Право, проза жизни!
Где попугай? - и снова укоризна.
Для вас он Кеша, для меня – еда.
Я вам простил деревню Васюки,
Когда домой вернулся из изгнанья,
А вы моё кошачье достоянье
Под нож пустить решили? Чудаки!
Я вас в душе по-своему люблю,
Но не хочу быть в этом марте лишним.
Привет мышам, а мне пора по крышам.
Три капли валерьянки - и адью!
Не дамся! Не дождётесь! Ухожу.
5-10. Кукиш
Нет ничего прекраснее, чем кукиш,
Меня он выручал уже стократ.
За доллары не скоро что-то купишь,
А пальцы сложишь – сразу результат.
Жена моя – отъявленная злюка,
Слова её всегда сродни ножу.
Я никогда не крикну ей: «Падлюка!»,
А лишь спокойно кукиш покажу.
И вслед за этим, непременно сразу,
На два крючка закроюсь в туалет.
Пускай стучит и верещит, зараза,
Геройски сохраню нейтралитет.
Когда начальник обзовёт тупицей,
Я тут же кукиш пламенный скручу,
Но аргумент мой скромно затаится
В кармане, недоступном палачу.
Проговорю смиренно: «Виноват я…»,
При этом кукиш стисну посильней.
Увижу чудо – шеф уже как вата.
Ага, сработало, расслабился злодей!
Бывает, на ночь включишь зомбо-ящик,
Там день за днём – разнузданная ложь.
Покажешь шиш политикам ледащим,
Хлебнёшь пивка и без проблем уснёшь.
5-11. Ганушкинское
А на Потешной улице стоит наш дом психический,
И клён опавший хмурится Есенинской тоской.
Здесь было много всякого у личностей эпических,
А также, одинаково, и у простых… порой.
У нас всё подконтрольное. Следящие – они везде.
А увлекает роль кого – так это не со зла.
Вот там, У ВАС, случается сплошной дурдом на выезде,
И правда упирается в кривые зеркала.
У вас война неправая меж левыми и правыми,
Меж равными кровавыми – за всё и… ничего.
Сюжет бесчеловечности, с привычно-жуткой драмою,
С разборкой бесконечною – кто с кем и за кого.
Среди шеренг построенных, свободным быть не очень ведь…
Но ЗДЕСЬ – неуспокоенных приёмный ждёт покой.
В истерике нервической, стоит, собравшись в очередь,
Весь этот мир психический. Потешненький такой.
5-12. Конец света (Апокалипсис местного значения)
В одном театре пару лет назад
Апокалипчик вышел, так сказать.
И всё, как предсказали майя эти.
Декабрь, двадцать первое число.
Электрика зачем-то понесло
Наладить электрические сети.
Электросеть та самая вполне
Была исправной, а электрик нет:
Синдром известной утренней болезни.
Однако, чья-то добрая рука
Плеснула пролетарию в стакан,
Он в благодарность хочет быть полезным.
В благом порыве позабыв про то,
Что и фортуна как электроток
Бывает, к сожаленью, переменной,
Он перепутал «фазу» и «нейтраль».
Вот потому так сумрачно с утра
В провинциальном храме Мельпомены.
Тотчас же в этом сумраке возник
Клубок наветов, сплетен и интриг.
Запахло водкой. Нравственность хромает.
В гримёрках и на сцене правит тьма.
Все, спотыкаясь, поминают мать
Электрика, а также этих майя.
А что электрик? Как шекспиров Лир,
Покрывши матом этот грешный мир,
То плачет он, то кается, то злится.
Бессвязна речь его, безумен взор.
Он голосит: «Увы мне! О, позор!»
Его, скрутив, уводят за кулисы…
С утра электрик вымыт и побрит.
Он ходит твёрдо, внятно говорит
И с лёгкостью решил проблему света.
Тьма уползла в подсобки, сгинул дым,
И шабаша вчерашнего следы
Смывают со старинного паркета.
Никто не пьёт ни водки, ни вина.
Бьёт рампы свет - премьера спасена,
Но слово "майя" строго под запретом.
5-13. *** (И в джинсах её попка хороша...)
И в джинсах её попка хороша,
и в платье из любого матерьяла.
Но попка – это всё же не душа.
Таких бездушных попок, ох, немало!
На миг представьте попку, но – с душой!
А ей ведь тоже хочется жар-птицу:
хоть «БМВ», хоть «Лексус», хоть «Пежо»!..
Душа, как видим, попке не годится.
5-14. "Я к Вам пишу…"
Средь бала шумного, случайно,
Поймала Ваш молящий взгляд.
Подумалось: в любви Вы чайник –
В словах неловок и зажат.
Известно всем, что пуля – дура!
Но стрелы тоже хороши!!!
Заразная стрела Амура
Терзает глубь моей души.
Духовной сражена любовью.
Весна, товарищи, весна!
Но рвутся мысли к изголовью:
А точно ль я заражена?
Полна сомнений и терзаний,
Не сплю все ночи напролёт:
А вдруг уже Вы кем-то занят,
А вдруг другая пристаёт?..
Намеренно пишу к Вам; право
Я знаю, как и для чего
Я заслужила это право.
Ведь положенье таково,
Что помню Вас! И, Боже правый,
Вы это знаете давно.
И взгляд-то был у Вас лукавый,
И было мне предрешено
Вас полюбить…
Не под вопросом!!!
Я обнаружила синдром,
Что Вас любила б с красным носом
И шляпой – мусорным ведром!
5-15. Дилер (эпоха импортозамещения)
Обыскали привычно клиента,
Деньги взяли…томится в холле.
Пусть считает себя диссидентом,
А меня – главарем подполья.
И бандитам, и поэтессам
Нужен я – королям и пешкам.
Мрачный ДИЛЕР ДЕЛИКАТЕСОВ!
Ненавидишь меня? Конечно!
Обожаешь меня? Ещё бы!
Эх, элита в кровавых тогах…
Пармезана взалкали нёба?
Гармонична с закатом сёмга?
Утомляешься гречку лопать
И грунтовой давиться бульбой?
Не страшны уже гастро-копы
С их позорной гороховой пулей?
«И не зелье, не сигареты, -
Гость упорствует всё упрямей, -
Я хочу то, что ПОД ЗАПРЕТОМ,
Мне Дор Блю бы втянуть ноздрями.
Абсолютно невыносимо
Без лангустов мне жить и руккол.
В грёзах мазал паштет гусиный,
Кислым каперсом звучно хрумкал…»
Сколько бродит оторопело
Да отчаянно дозу ищет
Апатичных торчков дебелых,
Внутрь голов принимавших пищу.
Ты когда-то вот также рыскал
На жиры подсел, углеводы.
А меня в телефонном списке
Обозвал «Поставщик Свободы»
5-16. *** (Вам форофо? Сфеётесь, фраво?..)
"Спи, моя фефочка
Нефная, фистая
Сон твой нефинен и фист
Помниф, фсера пофывал у данфиста я ?
Вот фто нафелал данфист..."
А.К.
Вам форофо? Сфеётесь, фраво?
Сфефная рифма на сфуху?
Мне уфалили нифний пфавый
И дфа, фто сфефа, наферху
Проффай любовь и dolce vita
Уфы, погиб фалант и стиф
Федь полофину алфафита
Я не фогу произнефти
Но кафитан сказал: "На конфурс!!!
Фоманда фдёт – фони строфу!
Зафудь про фоль, зафудь про койфу
Я фез поэфа – не мофу!"
Ну, фтоф, пифу – но, еле-еле...
Фури, офенкой не грози!
Федь фдёт меня ферез нефелю
Еффо к проктологу физит...
_______
PS Стихотворение написано по методу профессора Генри Хиггинса. (Великобритания)
5-17. Пиастровое
– Пиастры, пиастры, – хрипел попугай.
Джон Силвер подкинул монету:
– Мне рому стаканчик полнее, под край, –
сказал, поправляя манжету.
Он ром заглотил, чуть отставив костыль,
и взглядом окинул таверну:
– Лишь в море бескрайнем я чувствую тыл,
А тут мне без выпивки скверно!
Ты многих уже пережил, попугай,
со мной будешь плавать, покуда
есть Остров Сокровищ, где истинный рай,
где нам не страшны "барракуды".
Туда мы отправимся, друг мой, поверь,
лишь только я душу прогрею.
– Пиастры, пиастры!..
Тут скрипнула дверь.
– Вас суд ожидает и рея!..
Скосил попугай свой опаловый глаз:
– Каналья, пришли за тобою!
Вот пили бы дома, сгодился бы квас,
под вечную песню прибоя.
– Ах, чёртова птица, покоя мне нет!
Сожрут и тебя с потрохами!
Кому-то и ты попадешь на обед,
разделишь судьбу с петухами!
За хвост попытался он птаху поймать,
а та, извернувшись умело,
пропела: – Пиастры! – и что-то про мать,
– пугать попугаев – не дело!
Меня научись понимать иногда –
купи этих чёртовых сУдей!
Не хочешь на рею? Пиастр-р-р-ы им дай!
Ведь знаешь – от нас не убудет!
5-18. Надувная муза
Завяжет Гордий стихотворный узел.
Попробуй-ка его ты развяжи!
Но слышал я, что все подвластно музе.
И потому к ней тянутся мужи.
Попробуй-ка его ты развяжи!
Но слышал я, что все подвластно музе.
И потому к ней тянутся мужи.
Продажи на литературном сайте.
Недорого. С доставкой. Все дела.
Заказ оформил с комментом: "Спасайте!
Иначе жизнь поэту не мила".
И вот пришло... Коробку открывая,
Нарадоваться все никак не мог:
Внутри в обертке - муза надувная.
Гарантия на десять тысяч строк.
Наяривал покупку целый день я,
Зажав перо в могучем кулаке.
Не выдержала муза вдохновенья
И лопнула на третьей же строке.
Эх, не хватило жесткости каркаса!
Теперь о вдохновеньи - ни гу-гу...
Но я вчера услышал про Пегаса.
Нет, стать поэтом я ещё смогу.
5-19. Без тебя
Ушла. Опять... Надеюсь, не бесследно?
Ведь здесь остался наш любимый плед!
Прошу, вернись, не будь такою вредной,
Мне очень-очень нужен твой совет!
Я без тебя - как жаждущий в пустыне,
Я без тебя - как высохший ручей,
Как плов без мяса, как бахча без дыни,
Как Пасха без яиц и куличей!
Когда вот так уходишь - тают звуки,
И сердце бьётся, как глухой набат,
И падают расстроенные руки,
И даже разносолам я не рад.
Вернись, прости! (и я прощу, быть может).
В наш теплый плед упрямо лезет моль...
У нас всё выйдет! Ощущаю кожей!
Еще одну попытку мне позволь.
Ну, неужели стал тебе обузой?
Забудь мои вчерашние грехи!
Вернись скорей, изменчивая Муза,
Ведь без тебя не пишутся стихи!
5-20. Лирическое надрывное
Я одна дотемна у окошка сижу вся печальная.
Ты покинул меня, истоптал в пух и прах зорьку красную,
И с другой загораешь у моря под тонкими пальмами,
Всё кокосами кормишь ее и еще ананасами.
А и падают слезы из глаз на паркет отциклеванный,
И душа, аки бабочка, крыльями трепетно хлопает,
Вот рассвет проскакал, словно мерин, сверкая подковами.
Афродитово мне без тебя и слегка пенелопово.
Чую, тянет весной, в небе ласточки — птички-монашенки.
Воздух пахнет любовью, шампанским и мясом грилованным,
Выхожу на крыльцо — молода, хороша, не накрашена,
Как сантехник — готова на всё, даже выпить без повода.
А народу на улице тьма, а мужчин чуть поменее.
Горделивой орлицей бедро изгибаю роскошное:
У меня в закромах пачка масла и блюдо с пельменями,
Есть квартирка и даже отсутствует мутное прошлое.
Пожалеешь еще, приползешь из-под пальмы кокосовой,
Одичалый твой образ в окошке моем обозначится.
Чай закончились фрукты-орехи на сказочном острове?
Что ж ты в кнопку звонка до утра тычешь липкими пальцами,
Псом голодным стоишь у двери, исхудавший, не глаженный.
Не пущу окаянного в дом, не прощаю обиды я,
И пельменей не дам, не проси, и бульона говяжьего.
Уходи, дорогой, мне теперь на душе артемидово.
5-21. Необычайное приключение, бывшее с автором в ночь с 6 на 7 января 2015 года
Я вечером зимним читал целый час
Волшебные сказки сынишке:
Он долго смыкать не хотел своих глаз
Под мерное чтение книжки.
Уснул! Я за пивом на кухню “гребу”
Смочить пересохшее горло.
Хлебнул, - и два рога взметнулись на лбу.
Эк, думаю, братцы, пропёрло!
Увидев рога, задрожала жена,
Покаялась: было, прости, мол,
Бесспорна ошибка моя и вина,
Зато есть исправиться стимул.
“Я жду тебя, милый, в постели, нагой!”
Но я был лишён интереса.
Она показалась мне Бабой-Ягой
В обличье жеманной принцессы.
“Кто он, мой соперник? - я в гневе вскричал, -
Кто эта противная рожа?
В глаза мне смотреть! На вопрос отвечай!” –
“Наш брокер, Кощеев Серёжа”.
Я из дому вышел, был сильный мороз,
Но "Дастер" завёлся “с полтыка”.
Тут гимн заиграл. Я напрягся всерьёз,
Когда ощутил себя в тыкве.
Я крикнул: “Прорвёмся!”. Вернулся домой,
Текилу достал и кефирчик
(Обрызгал жену молодильной водой
И совести дал эликсирчик).
Она превратилась… Ни в сказке сказать!
Вселенная Мисс отдыхает!
Жемчужный кокошник, до пола коса,
Чуть что говорю - выполняет!
Что делать с рогами? Пытались пилить,
“Лечили” настойкой из груши.
У рыбки златой не решились просить:
Боялись, не вышло бы хуже.
Я, в целом, доволен: прочнее семья,
Стал “Дастер” каретою царской…
Но вот уже месяц повсюду, друзья,
Я в шляпе хожу. Как Боярский.
5-22. Ничего смешного
Этой повести нет - и не будет - печальней на свете.
Отдыхает Шекспир, и Островский улёгся в гамак.
Я на старости лет заявился на конкурс в инете,
Как последний сатир, не поймающий нимфу никак.
Третий день - сам не свой. На прохожих взираю угрюмо.
Невиновных виню, волю дай – раздавил бы как тлей.
Хочешь плачь, хочешь вой, а положь обязательно юмор,
Хоть понятно коню, что сатиру сатира милей.
Только крепок мой дух, неподвластный унынью и тлену.
Написал целый том и на кухне прочёл под чаёк.
Сотня добрая мух добровольно убилась об стену,
И увидел я в том очень даже прозрачный намёк.
Я соседа позвал, из-за пазухи выбросив камень,
И про красную нить в чёрном юморе речь произнёс.
Он же, выйдя в подвал, удавился – своими руками.
Впрочем, рано судить – мне сказали, ведя на допрос...
Дорогое жюри! Я в плену негативных эмоций.
Никого, кроме кур, посмеяться со мной не нашёл.
Предлагаю пари – если кто-то из вас улыбнётся,
На решающий тур обещаю прийти голышом.
5-23. Хочу в весну
Всё в мире преходяще – c`est la vie –
Доказано Харуки Мураками.
... Растёкся талой лужей снеговик,
Коты зовут подружек на пикник,
И щепка щепку меряет краями.
Весна ещё на уровне премьер,
А в сквериках троят – "по сто на брата",
Здесь солнце светит всем, тепло и свято,
Здесь, в зелени, обыденный famier*
Для оптимистов – кочка невозврата.
На лоджии тельняшка, словно стяг,
Потрёпанный недавними снегами…
Сосед-моряк, с букетом оригами,
Прорвавшись через шторм на свой «Варяг»,
Стучится в дверь ветвистыми рогами.
Мой древний город сказочен и нов,
Он солнце жадно пьёт – в запас, на пляжи,
И золушки в веснушках-камуфляже,
Становятся вдруг феями из снов,
Стряхнув с себя остатки зимней пряжи.
Мой город, и в снегу, и без оков –
Тревожит сердце в марте, ритма сбоем –
Оно с особой нежностью… любое,
И, в общем, тают деньги мужиков...
А в частности – с седьмого на восьмое.
Весна в загуле праздничных стихий,
На трон восходит с марта и до мая…
А я тут, за листком листок сминая,
Сижу, как дурень, мучая стихи.
И ты туда же – после им внимая.
----------------
* Fumier – навоз (фр.)
5-24. O'key, Google
Раньше жили мы без интернета,
А теперь без Mail'а - ни ногой.
Штрафы оплатить, купить билеты -
Всё поможет Яндекс. Он - такой!..
Я пришёл в больницу, скуксил губы:
"Ой, в боку стреляет... Не могу!.."
Доктор взял айфон: "O'key, my Google,
Подскажи мне, плиз: стрельба в Баку..."
5-25. Инет
Не так уж плох консерватизм, традиции не так уж плохи,
Но в свете нано-технологий намного ярче стала жизнь.
Научный мир похож на пса, грызущего, как кость, планету,
Хотя в сравнении с Инетом любой коллайдер – детский сад.
Инет могучий, словно джинн, повсюду есть, куда ни плюнь ты,
Включи плиту - и там компьютер, фен раздает 4G.
Инет – мультимедийный центр, неинтересный лишь монахам,
Он как Андрей, пардон, Малахов и Петросян в одном лице.
Он живописен, как музей, где экспонаты - аватарки:
Сестра в бикини, брат на танке, подруга в хлам, друзья друзей…
Однако в чём-то web не нов, к примеру, в области культуры:
Искал портал литературный – попал на форум болтунов.
За фильм в HD бабла хотят, всплывают окна, спамят боты,
Кошмар! запрос «котятки фото» мне выдал вовсе не котят!..
Я не юнец, почти что стар, я состоявшаяся личность,
А Яндекс лезет увеличить мои интимные места,
Устроить с Лепсом тет-а-тет, загнать айфон седьмой модели,
Что за ботва, на самом деле? Доколь терпеть такой контент?
Спешу в реал, пока живет в душе несломненная вера…
Один момент – проверю ферму, доставлю лайки и… вот-вот!..
5-26. С портретом Иосифа
Дорогой Иосиф Виссарионович!
У меня идёт пыль… У меня висит ночь.
Сегодня прошла пять кругов ада:
Французский в пятом, французский в шестом,
Французский в седьмом и так дальше. Не надо,
Иосиф, мне говорить о том,
Насколько юным революционерам
Французские революционеры служат примером
И как велика
Роль языка.
Я намедни случайно зашла в интернет –
Революции нет.
Поползли кое-где границы на картах.
Мир молчит, как Семён за последней партой,
Говорит ерунду, как Кирилл за первой…
А история, Боже, такая стерва!
Врёт, коварно грассируя, теша слух:
Больше не братья Ниф-Ниф и Нуф-Нуф.
Потом снова братья. И вновь не братья.
Устала, Иосиф… Купила платье.
Не себе, конечно. Себе – не стоит.
Внучке. Как раньше, платье простое.
Главное – внучка не пьёт, не курит.
Среди пираний растёт акулой:
Здесь демократия, страшно, Дарвин.
Я даже в церковь зашла недавно.
Прости. Не смотри так. У них проблемы
На наши похожи: верят всё время
В то, чего нет… И ещё признаюсь:
Читала Бродского. Каюсь. Каюсь…
С ним не согласна: ведь тьма снаружи
Хуже, чем тьма внутри комнаты. Хуже.
Знаешь, Иосиф, нам лучше расстаться.
Сколько сейчас навалилось проблем…
Меня перекинут на младшие классы:
Забываю французский. C` est ne tres bien.
Значит - старею. А ты - вечно молод.
Чувствуешь, как задрожала рука?
Серп и молот уходят. Приходит холод.
Я выключаю скайп.
5-27. Измена
Чувство юмора мне изменило,
Притупившись от бед и забот...
Мне в такси незнакомый водила
С бородой рассказал анекдот!
Неужели столь жалко и грустно
Я смотрелся в пижонском "Пеже",
Что моё безупречное чувство
Соблазнилось на пошлый сюжет?
Я весь вечер смотрю телешоу
(И от смеха слегка... похудел),
Изучаю в газете дешёвой
Про сатиру и юмор раздел.
Жду: попросится чувство обратно -
Я простить вероломство готов,
Но смеюсь после слова "лопата"
И над каждой гримасой шутов.
Что ж, найду себе чувство другое
И водиле прощу анекдот,
Завтра вызову снова его я -
Пусть хоть сдачу, зараза, вернёт!
5-28. Сатисфакция
Однажды был Семён в постели пойман
(прискорбно – не его была постель)
за делом… скажем, не совсем пристойным,
и послан на... короче, на дуэль.
С балкона выпав гордо, но позорно,
неудовлетворённостью гоним,
Семён скакал полдня в пылу мажорном
и потрясал наганом наградным.
Мол, напугала килька крокодила!
Да я ему!.. да он!.. да ё!.. да мать!
Но к вечеру героя отпустило –
и потянуло вещи завещать.
Хоть пой, хоть плачь – а утром будет выстрел.
Металась мысль, как в керосине вошь
от «боже, не стреляйте в пианиста!»
до «врёшь, падлюка, всех не перебьёшь!»
Не спал, стирал бельишко (в три захода),
перетрясал аптечку, сам не свой,
на всякий случай выпил шкалик йода
(невкусный он, однако спиртовой),
всё слушал сердце – вроде бьётся ровно
(а восемь герц – фигня)… И на заре,
чуток сырой и с фейса малокровный,
пошёл стреляться на родном дворе.
О двор, оплот триумфов и трагедий,
любовей и сражений полигон!..
И как гадюк нерезаных, соседей
на клумбах по периметру вагон.
Семён дрожал (конечно, просквозило!),
ронял таблетки из-под языка…
Лоточница гвоздики выносила,
какой-то гридь вещал с броневика,
что вражий дуэлянт не вышел рожей
(и весь ещё не вышел, обормот),
шуршало что-то на судейском ложе
(ну, или в ложе − кто их разберёт),
довольный гробовщик измерить тщился
Семёнову длину и ширину...
А оппонент проспал и не явился,
умаявшись наказывать жену.
5-29. Виновники
Стихотворцы знатные разных поколений,
Сколько бы по паспорту ни было им лет,
Ищут оправдания для обычной лени,
Для которой в принципе оправданий нет.
Аполлон не брякает на волшебной лире,
Ноосфера высохла, не даёт дождя.
Прометей забывчивый у богов не стырил,
Музы просто трудятся рукава спустя.
И Пегас, естественно, виноват немало,
Не скакун возвышенный -- скот и волчья сыть...
Вот бы вам, охальникам, словно в песне старой,
Взять бы вдохновения да и отменить!
Мучайтесь, сердешные, строго по науке,
Транспортиром меряя каждый новый слог.
Изойдут мозолями голова и руки,
А винить и некого – просто сам не смог.
5-30. За вдохновение и дам
Мы в ту субботу мылись в бане, допили первую до дна...
Вдруг дед-сморчок возник в тумане: - Эй, братцы, чуете? Весна!
В саду резвится птичья стая, коты ведут за кошек спор.
На огороде прорастают редиска, лук и... женский пол.
Мне жить бы в эру Энеиды, (согласен даже на шалаш!)
Там, где нагих пастушек виды и буколический пейзаж.
Я сочинял бы стих - лимерик, был без вина от счастья пьян...
Но после Райкиных истерик - одна надежда на стакан!
Живу я с Райкой с краю рая, где все удобства - по рублю.
Люблю грозу в начале мая, а дождь со снегом не люблю.
В душе поэт. Зовут - Василий. Хоть ростом мал - огонь внутри!
И как мужик - я, братцы, в силе, хоть мне и восемьдесят три.
- Япона мать, - спрошу я Райку, - пойдёшь со мной на сеновал?
Как хочешь: хокку или хайку? Та мне: - Отстань! Замордовал!
- Поди, вскопай-ка, старый, грядки! А я соседку зрю в окне...
(Всю жизнь приходится, ребятки, мне муз искать на стороне!)
Такая вышла икебана! На грядках я, без кимона...
Творю... "Она звалась - Татьяна..." А тут - не вовремя - жена!
Вот только я нащупал тему, любовь-морковь, немножко ню...
Порвала в клочья всю поэму и Таньке космы на корню.
- Ну, никакого чуйства такта! А чуйства злости - до хрена!
А если б Пушкина вот так-то пасла евойная жена?
А если б муза у Шекспира как ты ревнивая была?
Чего б смогла Шекспира лира? Ты б лучше делом помогла!
Деньжат подкинула поэту... Где та заначка в десять евр?
Вот допишу свою "Джульетту", мильон отвалят за шедевр!
Но нет. Взялась за палку Рая, прервав мой стройный анапест.
Поэтам брак - судьба лихая, любить иных - тяжёлый квест!
Особо - этаких рептилий... - Умерь, Раиса, палки прыть!
Во мне уже погиб Вергилий, ты хочешь Пушкина убить?
Знай, будь я даже и в могиле, - мужчина муз найдёт и там!
...Тут мы, смеясь, дедку налили. За вдохновение - и дам!
5-31. У попа была…
Хоть и бурлит порою в венах кровь,
И сердце певчей птицей бьётся в клетке –
Мы помним то, что завещали предки,
И на траве двора не колем дров.
Вы, кушая сушёные баранки,
По штрассе шли, как будто по шоссе.
Узрев Вас из окна во всей красе,
Я из него и вышел. Без стремянки.
Сияя, как начищенный пятак,
Лавируя фрегатом меж прохожих,
Догнал и начал: «Фрау, мы похоже,
Похожи так, что врозь уже никак!»
Потом прогон про барса из Шанхая
И про «в груди томленье горячо»…
Вы так прелестно вымолвили: «Чё?»,
Что я Вас пригласил на рюмку чая.
За чаем Вы мечтой, про домик в Ницце,
Делились и, мол, дует от дверей…
Но я пошёл ва-банк и с козырей,
Зачем-то ляпнув, что готов жениться!
В мозгу ретроспектива брачных уз
Стиралась предвкушением соитий…
Но цепь клептоматических событий
Перевела идиллию в конфуз.
Пускай недолгим был наш тет-а-тет,
Понятно стало – мы, увы, не пара.
Короче, я верну кораллы, Клара.
А ты, уж будь добра, отдай кларнет.
5-32. Галатея. Версия
Бодрость духа, грация и пластика.
В. Высоцкий
Я довожу до сведения граждан:
Художника обидеть может каждый.
Но не любому сходит это с рук,
Когда творец – пластический хирург.
***
...Когда уже почти закончил он,
она сказала:
– Фу, Пигмалион!
К моей-то красоте – с таким мурлом?!
В Кунсткамере вам место, под стеклом!
И собралась, конечно, уходить.
Но он в руке держал за кончик нить.
От резкого движенья – нате вам! –
Лицо красотки расползлось по швам!
Он снова сшил, да как-то... безыдейно.
...Но это сказ другой – про Франкенштейна.
5-33. Лучшая профессия
У леса, где рос заповедный сосняк,
Воздвигнут гламурный дворец-особняк.
Хозяин форсил: на широкую ногу
Он строил и строил – идей было много,
А чтоб показать, как он важен и крут,
У дома в саду обустроили пруд.
Мы с братом вдвоем, затаившись в кустах,
Хотели взглянуть, как живет олигарх,
И видим: бутылки на травке зеленой,
А дядька купается с тётей Алёной,
Женой дяди Славы. Вот это дела!
Резвятся, ныряют в чем мать родила!
Вот тут предложил мой находчивый брат,
(Хоть пленочный был у него аппарат,
Но делал хорошие четкие фото)
«Давай их заснимем! Скорей за работу!»
Но нас ожидал непредвиденный крах:
Охранник сидел в тех же самых кустах...
Схватил нас обоих, как малых котят,
И прямо к бассейну привёл, супостат.
Хозяин сказал, хохоча: «Ну-ка, братцы,
Давайте по-честному будем меняться:
Вы мне отдадите наш «страшный секрет»,
Взамен подарю самый модный планшет.»
Мы сразу решили: не будем ломаться!
Нет лучше профессии, чем папарацци!
5-34. В матовых тонах
Книга жизни шустрым самиздатом
Издается - явно не в раю.
И хотя по тексту уйма мата,
Я по жизни мата не боюсь.
Вот она меня, опять и снова,
Посылает – в этом соль и суть.
Но беру три слова за основу
И спокойно отправляюсь в путь.
Буераки, реки, руки, раки,
Навороты с хилого моста…
Время лечит, время смоет накипь
И расставит точки по местам.
Время – слов и строчек парикмахер,
Анекдотов пошлых брадобрей.
Тот, кого судьба послала … с миром.
К ней и сам ни разу не добрей.
Пусть ночует часто в поле чистом,
Ни двора, ни даже шалаша.
Но стрелять не надо в пианиста -
Он ответит вам из калаша.
Принимаю норды, зюйды, весты,
Осты тоже, тропами пыля.
Применяю пальцевые жесты
И пишу на матовых полях.
5-35. О виртуальной любви
Во всех реальных дамочках вконец разочарованный,
но в чудо всё же верящий электрик Константин
в домашних тёплых тапочках вступил на путь рискованный,
решив в Сети (а где ещё?) любовь свою найти.
На сайте респектабельном создал аккаунт, в розочках,
но пребывал в исканиях минуты эдак три:
увидел взгляд мечтательный над розовою кофточкой,
и – будто замыкание. Короткое. Внутри.
Поставив лайков триста ей на сэлфи в разных ракурсах,
полста – на снимки котиков и фото пирогов,
наш Константин неистовый направился в атаку сам –
пленять Любовь экзотикой. При помощи стихов.
На сайте поэтическом открыв верхушку рейтинга,
он быстренько скопировал отборный мадригал –
такой весь романтический: в нём сердце билось вдребезги!
В нём ангел бился крыльями! И в нём же их ломал.
Там было всё таинственно: горел огонь в камине, и
слезились свечи вечностью, прозрачный воск струя...
С намёком недвусмысленным бросали тени длинные
скрещённые конечности на млечность бытия...
….......................................
Филолог по профессии Любовь Петровна Хромова,
на крестик справа кликает, вздохнув чуть слышно: «...ма-а-ать!»
И с мыслью, как повесить ей большую люстру новую,
уходит в Сеть великую. Электрика искать.
Оценок пока нет
Свидетельство о публикации №:
4533
5-7
5-23
5-30
5-31
5-1. Привет, народ!
5-8. Поэтическая пропорция
5-24. O'key, Google
5-25. Инет
5-28. Сатисфакция
5-35. О виртуальной любви
5-5
5-9
5-23
5-26
5-30
5-1
5-5
5-8
5-9
5-24
5-30
5-31
5-1. Привет, народ!
5-7. Железный ромео
5-24. O'key, Google
рецензия на 5-24." O'key, Google"
Раньше жили мы без интернета,
А теперь без Mail'а - ни ногой.
Штрафы оплатить, купить билеты -
Всё поможет Яндекс. Он - такой!..
Я пришёл в больницу, скуксил губы:
"Ой, в боку стреляет... Не могу!.."
Доктор взял айфон: "O'key, my Google,
Подскажи мне, плиз: стрельба в Баку..."
======
Лёгкий слог, сжатая, хорошо организованная форма, отличный каламбур.
1-35. Ночной трамвай
Очень удачно выбран размер и ритм произведения, рифмы не избитые. Но главное, всё-таки, в другом. В простую, обыденную картинку автор вложил глубокий смысл. Оказывается, совсем не сложно разрушить стереотип привычной человеческой разобщённости, если понять, наконец, «что сплетаются выход и вход», когда люди просто не отталкиваются друг от друга. Наличие прямой речи совсем не раздражает, наоборот – ярче видится происходящее. Эти стихи не теряются среди множества других, после прочтения остаётся тревожный вопрос: что же «нужно сломать изнутри, чтобы выйти наружу»? Низкий поклон автору.
5-7
5-23
5-26
5-31