Голем

Дни идут, но всё так же вина горька, 
И не лечится алкоголем. 
 
Я послушная глина в твоих руках – 
Оживлённый тобою голем. 
Холодны и размыты мои черты, 
Слышен в голосе шорох щебня. 
Я лишь кукла твоя, у которой ты 
Просишь каждую ночь прощенья. 
Прикажи улыбнуться, взглянуть, обнять – 
Я всецело во власти слова. 
Ты зовёшь – и твой голос ведёт меня, 
Словно дудочка крысолова, 
Из пугающей, пахнущей тленом тьмы 
В серый сумрак знакомых комнат. 
Это замкнутый круг для двоих, но мы 
Не желаем об этом помнить. 
Мир к утру осыпается, как песок, 
Возрождаясь к заре вечерней. 
Мне же слышится сквозь беспокойный сон, 
Как вокруг копошатся черви. 
Это гибельный путь, но иначе нам 
Не вернуть то, что мы сгубили. 
 
Ты тоскуешь по мне, и тоска черна, 
Как земля на моей могиле.