Беспредел-8. Конкурс беспредельных пародий
По сложившейся традиции объявляем конкурс пародий на произведения ВПК "Беспредел-8".
Тащим эти самые пародии сюда по мере написания и постим в комментах. А по окончании конкурса проголосим и воздадим по заслугам.
Ну и вот.
Читаем ниже, а голосуем ТУТ.
От 3 до 13 работ в шорт. Трем из выбранных произведений можно присудить 1-е место (+1 балл).
До 12.01.25г. набора придичного количества голосов.
=============================
1. Мокрое дело
Среди имён, названий, кличек
и навороченных фамилий,
в толпе, где выпендрёж и буллинг,
и каждый третий кроет "мать",
его за мокрые привычки,
когда-то недруги дразнили
обидно, хоть на вид - культутно:
"Писец", но нет, не от "писать".
и навороченных фамилий,
в толпе, где выпендрёж и буллинг,
и каждый третий кроет "мать",
его за мокрые привычки,
когда-то недруги дразнили
обидно, хоть на вид - культутно:
"Писец", но нет, не от "писать".
И, вроде, внешне всё отлично,
и шапка не горит на Сеньке,
а наш Семён - косая сажень
в размахе крыльев, то бишь, плеч,
но нет же счастья в жизни личной,
хоть пишет вирши, как Есенин,
как соловей поёт, и даже
крылато фразы может речь.
и шапка не горит на Сеньке,
а наш Семён - косая сажень
в размахе крыльев, то бишь, плеч,
но нет же счастья в жизни личной,
хоть пишет вирши, как Есенин,
как соловей поёт, и даже
крылато фразы может речь.
Ведь тянет шлейф дурная слава -
адепты жёсткой нудной травли
застряли в чистом поле детства,
совсем закоротив умы,
и рвал Семён кафтан у Саввы,
валял он Ваньку хуком справа,
плач выбивал из Ярославны,
на бабки кинул мать Кузьмы.
адепты жёсткой нудной травли
застряли в чистом поле детства,
совсем закоротив умы,
и рвал Семён кафтан у Саввы,
валял он Ваньку хуком справа,
плач выбивал из Ярославны,
на бабки кинул мать Кузьмы.
Закусывая водку лаймом,
он не заснул в салате мордой -
в одной постели на природе
с обидчиками лечь решил.
Спросила ночь: "Грядеши камо?",
а он походкою нетвёрдой,
к палатке шёл мочить уродов
от всей измученной души.
он не заснул в салате мордой -
в одной постели на природе
с обидчиками лечь решил.
Спросила ночь: "Грядеши камо?",
а он походкою нетвёрдой,
к палатке шёл мочить уродов
от всей измученной души.
2. сладкое
медленно льётся в меня
добрый портвейн "Tри семёрки",
я одолжила на днях
мужа у Сёминой Лорки.
он починить обещал
старые медные трубы.
кто ж знал, что будет финал
нежный и капельку грубый?
в чашки отвара налью
из лепестков иван-чая,
смотрит на чашу сию
Ваня минорно, печально.
трогают разум и плоть
комбинезон и татушки,
das ist fantastisch, mein Gott!
Ваня причёсан, надушен,
словно сантехник он из
фильма для взрослых "В постели".
падал на землю сервиз,
пледовы клетки краснели...
добрый портвейн "Tри семёрки",
я одолжила на днях
мужа у Сёминой Лорки.
он починить обещал
старые медные трубы.
кто ж знал, что будет финал
нежный и капельку грубый?
в чашки отвара налью
из лепестков иван-чая,
смотрит на чашу сию
Ваня минорно, печально.
трогают разум и плоть
комбинезон и татушки,
das ist fantastisch, mein Gott!
Ваня причёсан, надушен,
словно сантехник он из
фильма для взрослых "В постели".
падал на землю сервиз,
пледовы клетки краснели...
смысел визита забыт,
и не нужны пассатижи -
льёт из забитой трубы
бурая жижа.
и не нужны пассатижи -
льёт из забитой трубы
бурая жижа.
3. Талант
Он пришёл ровно в десять, как сказано - без опозданий.
Невысокий, тщедушный, небритый и весь в слезах.
Правда, тихо вошёл, не скандалил и не буянил.
Он сказал: "Массажист". Я подумала: "Шозанаx?"
Невысокий, тщедушный, небритый и весь в слезах.
Правда, тихо вошёл, не скандалил и не буянил.
Он сказал: "Массажист". Я подумала: "Шозанаx?"
Он на вид, как цыплёнок в ощипе - поникший, мелкий.
И ручонки - как лапки у маленького кота.
Массажист этот травку какую-то жёг в тарелке,
А потом полчаса что-то странное лопотал.
И ручонки - как лапки у маленького кота.
Массажист этот травку какую-то жёг в тарелке,
А потом полчаса что-то странное лопотал.
На софе я лежала, и дрожь проходила по телу,
Но, скорее, от холода, чем от нахлынувших чувств.
Не такого я "мачо" себе на массаж хотела,
От такого я вряд ли куда-нибудь улечу.
Но, скорее, от холода, чем от нахлынувших чувств.
Не такого я "мачо" себе на массаж хотела,
От такого я вряд ли куда-нибудь улечу.
Но, когда, наконец, расчeхлил инструмент массажный,
Задрожала софа и на люстре хрусталь зазвенел.
Пусть небритый и страшненький - это совсем неважно,
Коль талант так велик, а его обладатель - умел.
Задрожала софа и на люстре хрусталь зазвенел.
Пусть небритый и страшненький - это совсем неважно,
Коль талант так велик, а его обладатель - умел.
4. Ушастики Зины
Кто одержим супермачо бывает часто,
кто - стриптизёром с фигурой фотомодельной.
Но тёте Зине всегда подавай ушастых -
y тёти Зины такой вот фетиш в постели.
Снова стоит за прилавком скучая, Зина,
ей бы с ушастиком почудесить немного.
Давеча к ней привели одного грузина,
жалко, что с малыми ушками был тот Гога.
кто - стриптизёром с фигурой фотомодельной.
Но тёте Зине всегда подавай ушастых -
y тёти Зины такой вот фетиш в постели.
Снова стоит за прилавком скучая, Зина,
ей бы с ушастиком почудесить немного.
Давеча к ней привели одного грузина,
жалко, что с малыми ушками был тот Гога.
Смотрит в окно сексуальная продавщица -
в шапке-ушанке проходит сантехник Вася,
снежные уши на ветках, по снегу мчится
(вот же напасть!) длинноухий соседский бассет.
Прыг - на овчарку, да только не вышел ростом,
видно, ни с чем остаётся опять собакен -
пару найти животинкe не так-то просто.
И Зинаиде, увы, подойдёт не всякий.
Без уш-ушастости скучно и одиноко.
Пусть будет страшненький, низенький, неуклюжий -
Зине для полного счастья не нужно много:
были бы только у парня большие уши.
в шапке-ушанке проходит сантехник Вася,
снежные уши на ветках, по снегу мчится
(вот же напасть!) длинноухий соседский бассет.
Прыг - на овчарку, да только не вышел ростом,
видно, ни с чем остаётся опять собакен -
пару найти животинкe не так-то просто.
И Зинаиде, увы, подойдёт не всякий.
Без уш-ушастости скучно и одиноко.
Пусть будет страшненький, низенький, неуклюжий -
Зине для полного счастья не нужно много:
были бы только у парня большие уши.
5. Досадный промах
- н-да, это не легко - отдать кранты
В условиях рутинной суеты
Прыжком с моста, к тому же разводного.
Здесь не Нью-Йорк, и этот факт не «нью».
Хоть видит око злую полынью,
Да зуб неймет - под звуки босановы
(Бразильцы любят местные мосты).
В условиях рутинной суеты
Прыжком с моста, к тому же разводного.
Здесь не Нью-Йорк, и этот факт не «нью».
Хоть видит око злую полынью,
Да зуб неймет - под звуки босановы
(Бразильцы любят местные мосты).
Заснеженная долбаной пургой,
Та полынья была вчера другой –
Отчетливой и жадной до объятий.
Для храбрости пила я каберне.
Плескалось тихо каберне во мне.
Казалось мне, что все ж таки прокатит -
И в бездну я войду вперед ногой...
Та полынья была вчера другой –
Отчетливой и жадной до объятий.
Для храбрости пила я каберне.
Плескалось тихо каберне во мне.
Казалось мне, что все ж таки прокатит -
И в бездну я войду вперед ногой...
Под сенью бледных питерских небес
Закрой свой рот, испуганный балбес!
Не порть собой торжественность момента.
Свершился он, отвесный мой полет -
И я расшибла голову об лед
Под бурные бомжей аплодисменты.
Попутал все ж самоубийцу бес!
Не порть собой торжественность момента.
Свершился он, отвесный мой полет -
И я расшибла голову об лед
Под бурные бомжей аплодисменты.
Попутал все ж самоубийцу бес!
6. В театре
Придет серенький волчок
И укусит за бочок…
За миг до того, как куснуть намылится серый волчок - за то, что лежу на краю партерного мягкого ряда, я вдруг не по-детски усну, соседке склонясь на плечо и спрятав ранимый бочок - поскольку уже старичок и мне осторожничать надо. Соседка испробует всё: шипение в стиле змеи, удары в мой дряблый живот, без всяких гуманных понятий, угрозы (на ушко пока) - супруг, мол, инспектор ГАИ и любит без правил бои. Нащупает туфли мои и будет ногами пинать их… Прощу и еe и других, поверив в цикличность души - пусть даже рискнет отлететь, но позже вернется обратно. Отвергнув и пряник, и плеть, всхрапну в театральной тиши. Мне некуда больше спешить - в театре и сны хороши, и пахнут соседки приятно.
7. Фруктовая самогонка
начхав на нудный небесный слив
и побеждая в конфликте с ленью,
пойду найду негритянских слив,
сварю «варенье».
крыжовник, яблоки, ананас,
малину, персики, маракуйю
черешню, цитрусы – всякий раз
я не варю, а живьем смакую.
бывает также давлю на сок,
и сразу запах идет - несметный!
но в соке сахар, увы, высок.
он фактор смерти.
бывает часто нехорошо,
напившись сока (и алкоголя),
но игнорирую запашок
и рвусь на волю.
я будто чувствую, есть редут,
где брюки – клеши, а платья с прошвой,
где подогреют и оберут
одномоментно друзья хорошие.
и задремлю я, упав на грунт -
в кусты сирени или в орешник.
бывает, что и святые врут,
мечтая втайне о жизни грешной.
иначе как это, почему
летят богам в небеса проклятья,
что позволяют любому чму
стащить с меня и корсет, и платье.
готов пойти я на них войной
и лазать в воду, не зная броду,
а после вкладывать смысл двойной
в «ума палату», да и в «свободу».
война в Крыму – значит, всё в дыму.
о том вещает мне личный опыт.
я под шумок там скуплю хурму
и оптом.
скуплю, не думая, фрукты все
и медным тазом накрою прикуп.
пусть там забродят во всей красе
непьющим в пику.
предстану дьяволом во плоти,
по всей округе разбросив камни.
ну правда, «пафос и креатив»
девать куда мне?
8. О вреде смеха
Смеялись куры - долго, гадко, страшно,
Размазывая слезы по крылам.
Кричали мне: «Проверь, болезный, башню!
И не печатай больше всякий хлам!»
Какой позор! А я ж – ни сном, ни духом.
Наоборот, нетленку я ваял -
Про немцев и смешливую старуху,
Чтоб сразу заценили стар и мал.
Но только в зале крики, взрывы смеха -
И падают читатели под стол.
Сей глупый смех - и творчеству помеха,
И худшее из всех возможных зол.
Смеются все – старушка и каратель,
Малышка Глаша, куры, пес Барбос.
Соседки даже обмочили платья -
Слезами, ибо им смешно до слез.
А мне ж не три - я взрослый, понимаю,
Что я не взял стихийный Эверест.
Внезапно грянул гром в начале мая,
И не спасет уже нательный крест.
Суровый рок сразил одним ударом
И без ножа зарезал кассный стих.
Теперь вот ночью мучают кошмары,
Где куры, гады, квохчут: «Аршгезихьт!»
9. Игры Пепé, или Их нравы
Дети в подвале играли в Гестапо.
Зверски замучен сантехник Потапов.
Устн. нар. творчество
Мальчик Пепé – просто выродок и бандит,
ибо родился и жил (года три) в фавеле.
И в результате отец у Пепé убит,
хоть он и выколот был у Пепé на теле.
Стирка. В тазу мокнут трусики и носки,
ибо в крови – не возьмет никакое мыло.
Пальцы Пепé перепачканы, но легки -
их тренирует Пепé, чтобы проще было
ножичком финским жонглировать в темноте
жаркой и комариной бразильской ночи.
Любит играть он, но в игры отнюдь «не те» -
все потому, что в «те» он играть не хочет.
В этот момент появляется рыжий кот,
мявкает басом и пробегает мимо...
Вечер. Пепé из кота мокасины шьет
и причитает – покойничек был любимым.
10. Тормоз
Внезапный завиток – и вздрогнул я,
Ведь ты была пострижена под нолик.
Пришлось «глоточки» начинать с нуля,
Как будто я по жизни алкоголик.
Ведь ты была пострижена под нолик.
Пришлось «глоточки» начинать с нуля,
Как будто я по жизни алкоголик.
Я ж – тормоз и все время торможу,
Что, впрочем, ясно даже и ежу.
А вот причину не могу понять я,
Как и проникнуть, до сих пор, под платье.
Что, впрочем, ясно даже и ежу.
А вот причину не могу понять я,
Как и проникнуть, до сих пор, под платье.
Переплетенье ненасытных рук,
Горячие безудержные губы…
С тобой я весь какой-то нежно-грубый,
А вот под платье - как-то недосуг.
Горячие безудержные губы…
С тобой я весь какой-то нежно-грубый,
А вот под платье - как-то недосуг.
Я со стыда укроюсь с головой
И плавно с плача перейду на вой.
И плавно с плача перейду на вой.
11. Одиночество, или Ночь мазохиста
Мне не спалось в октябрьской ночи – как будто кто внезапно вставил клизму.
Он не пришел – без видимых причин, мой серый друг, партнер по мазохизму.
Одновременно в десять нор залез и ни за что кусать меня не хочет.
А мне укусы эти позарез нужны и днем, и самой темной ночью.
Я выманить пытался подлеца, крошил котлеты, куру и сосиски,
отдать решил последних два яйца и молока налил в четыре миски.
Пока ж ходил в сортир, он все сожрал: котлеты, куру, яйца и сметану.
Ну а потом зарезал без ножа, сказав: «А все равно кусать не стану!»
Так и сидели: он - в своей норе, точнее, в норах (чтите третью строчку),
я - на полу, две лужи наревев, и отражался в оных в одиночку.
Он не пришел – без видимых причин, мой серый друг, партнер по мазохизму.
Одновременно в десять нор залез и ни за что кусать меня не хочет.
А мне укусы эти позарез нужны и днем, и самой темной ночью.
Я выманить пытался подлеца, крошил котлеты, куру и сосиски,
отдать решил последних два яйца и молока налил в четыре миски.
Пока ж ходил в сортир, он все сожрал: котлеты, куру, яйца и сметану.
Ну а потом зарезал без ножа, сказав: «А все равно кусать не стану!»
Так и сидели: он - в своей норе, точнее, в норах (чтите третью строчку),
я - на полу, две лужи наревев, и отражался в оных в одиночку.
12. Знает только пёс
Полные карманы песка –
В пожарке наворовали.
Скоро медбратья кинутся нас искать.
Достанется и Вове, и Вале.
Схватят за руки и за ноги тож,
Обратно в палату утащат.
И снова вытошнит нас от этих рож –
Медбратия у нас та ещё!
Убежать пытались мы, и не раз.
Каждый раз нас ловили.
Скажут беглецам парочку теплых фраз
И в изолятор, к Вилли.
У Вилли мускулы и удар -
Сногсшибающий.
От него ни разу никто не удрал,
Попадая по полной – аки кур в ощип.
Вилли подойдёт, узким черепом гол,
Расточая благость, сгребёт в охапку,
А потом как шмякнет башкой об пол -
Слетают тапки.
А Вилли стоит – вечен, угрюм, белёс,
На устах играет ухмылочка злая…
А на кой песок нам - знает только пёс.
В том смысле, что пёс его знает.
13. Изя и коровы
Если в стойлах наших труха и пыль,
ибо дед Евсей пятый день в запое,
вызываем «скорую» - Изергиль,
что жила когда-то за дальним полем.
Пополам согнувшись, бежит трусцой -
вольный ветер ей развевает космы.
Ей чихать без счёту на возраст свой
и какой-то вечно холодный космос.
Ничего не ведая наперёд,
знает все же всё, и причём детально:
«Всё проходит, стало быть, всё пройдёт -
и у пыли тоже исход летальный.»
И врубает истово пылесос,
и труху чихвостит - и в хвост и в гриву.
Даже если мусор давно пророс,
вычищает весело и игриво.
Протирает полочки и полы,
разрешив по ходу проблемы все нам.
Пусть горчит снаружи трава полынь,
а внутри так пахнет душистым сеном.
Побеждённый сор из избы несёт,
Повернувшись к свету вполоборота.
Говорит вполголоса: «Изя – всё».
И на сердце радостно отчего-то.
14. Соседство поневоле
Если вдрызг душа, если пьяный в хлам,
если вжат в тугие тиски дивана,
то ко мне приходит сосед Ильхам
вместо Изергиль из-под Аккермана.
если вжат в тугие тиски дивана,
то ко мне приходит сосед Ильхам
вместо Изергиль из-под Аккермана.
А хотелось, чтобы пришёл Евсей,
на худой конец, Магнус или Вилли.
Но теперь проблема Европы всей -
всё вокруг ильхамы заполонили.
на худой конец, Магнус или Вилли.
Но теперь проблема Европы всей -
всё вокруг ильхамы заполонили.
Я же не расист - упаси Господь!
Мне бы выпить с кем Крамбамбули* с мятой,
поболтать за жизнь, сбегать к девкам хоть!
Но живут соседи по шариату.
Мне бы выпить с кем Крамбамбули* с мятой,
поболтать за жизнь, сбегать к девкам хоть!
Но живут соседи по шариату.
-------------------------
*Крамбамбуля - белорусский национальный
алкогольный напиток
*Крамбамбуля - белорусский национальный
алкогольный напиток
15. Читатель не уйдет!
Он не уйдет, даже если бы и хотел!..
… Станут читатели грудой инертных тел,
каждый из оных стихом наповал убитый.
Каждого лично возьму за живое тем,
что втихаря подберу из наличных тем
самую близкую каждому из пиитов.
И не одну, а как минимум сразу три:
мама, ребёнок и умерший пёс – смотри! -
три килограмма тротила для взрывпакета.
Кстати, у девочки страхи живут внутри,
А у собачки ветфельдшер лечил артрит …
(Только не будем, пожалуй, сейчас от этом.)
Если б могла, присобачила б и кота,
но у кота репутация, блин, не та -
скрытный, лукавый и птичек невинных душит.
Давеча мышку в подвале всю ночь пытал…
Словом, проблемы с котами и маета.
Видимо, дьявол скупил их котячьи души.
Кстати, о птичках. Мне вставить, быть может, их?
Дабы разбавить немного собачий стих
и не ходить за щеночком, как хвост, по кругу…
Этот подход эффективен и даже лих.
Вот и читатель уже обомлел и стих…
… Я же кошачьей походкой хожу упруго.
16. Грибочки
Последними сгорели мотыльки,
Поскольку были из отборной стали…
Весь этот день стоял на службе штиль,
Но мы потом с Коляном наверстали.
Земля дрожала, мы дрожали с ней
И чем-то истекали ежечасно.
Под хруст грибов нам было все темней –
Грибы, я вам скажу, продукт опасный.
От парочки кило на пару душ
Заговорили в нас морские гены.
Мы в ванной оказались и под душ
Залезли посреди могучей пены.
Нам виделись пожары на реке,
А та кипела вся бульона пуще…
Такие вот грибочки в рюкзаке
Мы принесли из Беловежской пущи.
17. Из воспоминаний контрабандиста
Тот случай в 90-х, чтоб вы знали,
Ващета грустным был, но - чётаржу.
Мой катерок тогда застрял в канале,
Случайно зацепившись за баржу.
Она ж ему прижала брюхом бортик,
И все – и ни вперед, и ни назад.
Утратил он в момент, как тромб в аорте,
Изрядный кинетический заряд.
Вот-вот менты сюда привалят валом,
Чтоб в протоколе жалобы учесть,
А у меня под ветхим покрывалом
Одних колготок тысяч так на шесть.
Взбренчит наручников железных пара,
Обхватит ручки белые мои,
И я сменяю катерок на нары,
Заплыв-таки, условно, за буи.
Мигалка, хриплый глас экскурсовода,
И омут нездоровой суеты…
Украдкой я бросал колготки в воду,
чтоб дело не пришили мне менты.
чтоб дело не пришили мне менты.
18. Случай на рыбалке
Я отгребаю, а всюду густой туман -
Не выбирают погоду на выходные.
В этом тумане и берега не видны, и
Только наощупь рука попадет в карман.
Если желаете знать, попадет зачем,
Там у меня сокровенная фляга киснет.
Ночью ли, днем – никогда неразлучны мы с ней.
Это любимая из рыболовных тем.
Ибо рыбалка – как та лотерея, блин!
Правит малейшим уловом настрой у Бога.
Ну а из фляги пригубишь (совсем немного) -
Вмиг улетучатся нафиг тоска и сплин.
Нос разрезает пространство, как финский нож.
Слева по курсу попутчик – рыбак знакомый.
В лодке лежит и, походу, в глубокой коме.
Раннее утро, а он так - уже хорош.
Я забираю товарища в свой баркас,
Обогреваю, под закусь, из той же фляжки.
Смесь из задорного смеха и вздохов тяжких.
Время летит и не задевает нас…
Сходит попутчик. Куда ты? Что за дела!
Следом бросаю несчастному трос и снасти.
Нервно собака зевает - во все три (!) пасти.
Все ж таки фляжка не с молоком была.
19. брюшной шторм, или надо меньше пить
наливал до края, не видя края,
мой слепой напарник в убитом сквере
мой слепой напарник в убитом сквере
принимал событие на ура я -
это ж надо так вот по «булькам» мерить!..
это ж надо так вот по «булькам» мерить!..
просыпаюсь утром, а в горле сухо,
и башка трещит – прямо вою воем,
и башка трещит – прямо вою воем,
и штормит по-чёрному там, где брюхо,
если вдруг расслаблюсь, всё нафиг смоет
бьют по нервам мысли прямой наводкой -
про шторма из брюха и водопады
про шторма из брюха и водопады
отравился, видно, палёной водкой -
если б знал, палил кто, убил бы гада
если б знал, палил кто, убил бы гада
и бреду в бреду я, и значит, брежу
слава богу всё же, что как-то выжил
слава богу всё же, что как-то выжил
но просветы в мыслях – всё реже, реже,
а вот шторм из брюха всё ближе, ближе...
а вот шторм из брюха всё ближе, ближе...
20. Мазохисты
Он приходит к ней каждое утро. И ровно в деcять.
Если ж раньше придёт, то под дверью стоит и ждёт:
как всегда, по привычке все «за» и все «против» взвесив,
понимает, что только терпение даст «улёт».
И заходит-таки под размеренный бой курантов,
раздевается - полностью, после над ней встаёт.
Но глаза в потолок, а не долу - без вариантов,
и пускает слезу, заливая и нос, и рот.
Это длится часами, и дождь переходит в ливень.
Дама косит под рыбу, чтоб тупо не утонуть.
Остальные все тонут – и тигры, и иже с ними…
только зайцы (с Мазаем) спасаются как-нибудь.
Дама тоже заводится, быстро, с пол-оборота.
Извивается молча в объятиях стылой тьмы.
И в аквариум хочет устроиться на работу.
И плакат на стене: «Мы тут - рыбы, рабы – не мы».
Получается круто: страдают два голых тела,
прямо лезут на стену, а вот друг на друга – нет…
Ну а зайцы тем временем шастают оголтело
По делянке, где ночью враги отключили свет.
21. А…
А начну-ка я стих с союза
на листочке стерильно чистом…
Если с детства не ешь «от пуза»,
то не станешь баскетболистом.
Это так, между прочим, к слову.
Ну а песня у нас иная -
про драконов с большим уловом,
где улов – крокодилов стая.
Фиолетовых там, где крылья,
и коричневых там, где попа.
Разноцветная эскадрилья
в плен попала, летя в Европу.
Крокодилы сражались храбро,
но драконы, они сильнее:
крокодилов берут за жабры -
и зеленые вмиг синеют.
Склонность к дракам, походу, в генах
у драконов тех – ну их к чёрту!
Пусть забацает лучше Гена
под гармонию оду спорту!
В честь обеих из двух атлетик,
что молчать заставляют пушки...
И, на вещи смотря на эти,
падежи согласует Пушкин.
22. Пенёк
Старый домишко растерян и одинок.
И тем не менее громко скрипит с укором.
Ибо топорщиться начал гнилой пенёк,
явно от вишни оставшийся, у забора.
Слева крыжовника куст на корню усох,
и помидоры завяли на грядке справа.
Только пенёк наш от пяток и до усов
выглядит бодро и смотрит предельно браво.
Резво вздымает торчком не загривке шерсть
и надувается ввысь, расширяясь грозно.
Домик считает, что Бог, если оный есть,
должен пеньку попенять бы за нрав стервозный.
Птицы пытались пенёк за усы тягать,
даже бомбили нахала не раз помётом.
Хлюпала в такт на соседнем болоте гать,
где проводился позднее разбор полётов.
Только Всевышний хихикал себе в усы,
в тучах, горящих огнём, по-турецки сидя.
«Ай да пенёк! Прости, Господи, сукин сын!
Птичек в виду поимел-таки,
в лучшем виде!»
23. На безрыбье, или Котятков.нет
Пусто в авоське, а я - в прострации, измученный тусклый взгляд.
Были котятки, да все кончились - пошли на конкурсы.
Это ж вам не шуточки - слезодавилки ваять подряд.
Ваяй, понимаешь, и, как пшено курам, сыпь!
Волосы дыбом - всюду, где только есть.
Волнение телу мелкой дрожью передается:
Посмотришь – вздрогнешь, ибо на теле – шерсть!
И в пот бросает от таких эмоций.
Где теперь взять живность, чтоб разорвать,
Выкинуть в пропасть порванного тела останки?
Нет никого, и не стоит себе тут врать,
Юлить и устраивать несознанку...
И вдруг – Некрасов, разносит благую весть!
Есть, говорит, в русских селениях бабы.
Ожогов на коже – бесчисленно, прям не счесть.
Ничто не страшит – ни кони и ни ухабы.
Беру! Дайте две! Кладу на асфальт, распластав.
И сам рядышком – Бог любит троицу.
Вызываю потом трактор из-за куста -
И пусть читатель слезами умоется!
24. Бестолковое
Решил я как-то забавы для
Пальто на коня надеть,
А то ведь конь, по полям пыля,
Не счастье имеет - плеть.
Дрожит от страха, дождя, росы,
Со стужей ночной знаком.
На мне вон шапка, штаны, трусы,
А конь – всю жизнь голяком.
Живу, однако, в столице я
Уже немерено лет.
Кругом – одни бледнолицые,
Индейцев в помине нет.
Цыгане есть, но у тех прогресс –
На тачках крутых они.
Коня сыскать – маета и стресс,
Текут безлошадно дни…
Я дяде в деревню послал имейл
Однажды на склоне дня:
- Послушай, дядя, совесть имей,
Добудь для меня коня!
Уважил дядя. Грит, приезжай.
Есть лошадь, точнее, конь.
Ему попала под хвост вожжа.
Теперь он не конь – огонь!..
С пальтом в конюшню приперся я,
Кричу коню храбрецом:
- Про холод и польты есть версия!
Но конь мне бросил в лицо:
- Я хоть и гол, но зело могуч!
И ускакал в поля.
А в эпицентре навозных куч
Остались пальто и я.
25. Муторно
Принял на грудь – как обычно, пять раз по сто.
И за нетленки ваяние взялся живо.
Но - не судьба, по причине одной простой:
Водку в желудке решил я разбавить пивом.
Ну а поскольку мешал я их натощак,
Ёрш получился отменным - вопросов нету.
Торкнуло знатно, но все ж таки я – мудак,
Ибо курил (и ни разу не сигареты) …
Лавка сырая, промозглый осенний парк.
Я просыпаюсь с похмельем, хандрой, простудой...
Только нутро полыхает - как Жанна д’Арк.
Ноги ж предательски вялы – как два Иуды.
Я просыпаюсь с похмельем, хандрой, простудой...
Только нутро полыхает - как Жанна д’Арк.
Ноги ж предательски вялы – как два Иуды.
Хочется плюнуть себе самому в лицо -
Снова, мудак, обкурился и всё порушил…
Рядом шевелится серое пальтецо.
Тётка. С косой. По мою, не иначе, душу.
26. Ода себе любимому
Нет, весь я не умру и не исчезну.
Я памятник себе нерукотворный
Ваяю втихаря в квартирке тесной -
На кухне, что в трёх метрах от уборной.
И я чихать хотел на прозу быта.
Мне не страшны клопы и тараканы.
Не портит настроение пииту
Неполнота налитого стакана.
Настанет день, и где-то в райских кущах
Под пальмой я присяду на опушке.
И буду там других бессмертных пуще,
Да-да, буквально всех бессмертных пуще.
От зависти икнёт в могиле Пушкин.
Читать стихи я буду ангелочкам.
И голос будет мой певуч и звонок.
Ну а когда в раю наступит ночка,
Усну под пальмой, сладко – как ребёнок.
27. Моя Троянская война
И снова бой. Который снова снится...
Галдят грачи, вороны и синицы.
А мы с утра пытаемся напиться.
И я уже ничком в траве лежу.
Мне в ухо впился колкий куст алоэ.
А сверху небо красное и злое.
И снится сон про давнее былое.
А сон – не явь, понятно и ежу.
От выпитого мозг какой-то вязкий
И потому сгущает явно краски,
И требует наркоз для перевязки
«Моих двоих» - лишенных жизни ног.
Кругом трава – как в песенке про зайцев...
А в это время хитрые данайцы,
Что в мантии горазды одеваться,
Коня пригнали - прямо под окно.
Но мантии – обманки, из рогожи,
А у самих…
ухмылочки…
на рожах.
И норовят мне втюхать подороже
Галимую дощатую байду.
Но я, хоть и нетрезв, не лыком шит-то!
Есть опыт знатока и следопыта.
И я у этих древних паразитов
На поводу, как лошадь, не пойду!
28. Гомер и вселенская тоска
Как-то читали поэму «Друид и придурок» -
Долго, упорно, сражаясь с сонливостью храбро.
Нервно Гомер теребил за окурком окурок,
Рыбы морские кусали друг дружку за жабры.
Все поголовно с ума мы сходили буквально -
Тут, за экраном и там, в непроглядной пучине.
Вызвали скорую помощь с сиреной авральной.
Но не явилась она – по понятной причине.
Глядя на нас, улетали и гуси, и утки.
Значит, летели наощупь, на автопилоте.
Только полеты вслепую - ни разу не шутки.
Сгинули вскорости, бедные, в местном болоте.
Только у автора нервы прочнее канатов,
Хоть и отдали концы все наличные шхуны.
Бороду сбрил от расстройства Гомер бородатый,
Выглядя вследствие этого глупым, но юным.
Ветви дубов опустились бессильно, как руки.
Астры в саду и на небе увяли до срока.
Нету в природе напасти ужаснее скуки.
Так и сказала, зевнув, на заборе сорока.
29. Маша
Тревожен лес – там волки и медведь,
но лисы стали ласковей (и «слаще»).
Ты, Машенька! Уже не станешь впредь
одна совсем наведываться в чащу?
Был не указ тебе лукавый Ной,
который тварей вывез, нам на горе.
Ты, сидя у медведя (!) за спиной,
смогла его же как-то объегорить.
Тебе поём осанну хором мы.
Ты путь к спасенью сирым указала -
не зарекаться сдуру от сумы
в суровой беспардонности вокзала.
Сума, лукошко, короб – чёрт один.
Тот, кто залег на дно, в итоге выжил.
В осаде круговой снегов и льдин,
готовь всегда телегу, а не лыжи.
Не верь ни разу ветреной судьбе
в разгаре слуховых галлюцинаций.
Поёт пусть эхо сказочки тебе,
но ты не думай даже расслабляться.
Покой - во сне, а явь – незримый бой,
и никуда от этого не деться.
Но ты бесстрастней куклы восковой,
презревшей страх - из пасечного детства.
30. Чертовщина
Белый свет мигнул и сгинул,
В сумраке ночном
Вскрылись разом все могилы –
С них-то и начнём.
Гроб с покойницей летает,
Где скрипят кресты.
В нем девица, как влитая,
Дивной красоты.
Рядом труп, уже обглодан,
Брута бурсака.
Поделом – не суйся в воду,
Броду не сыскав.
Жизнь, усопшая намедни,
Бледная как смерть,
Прёт, надев на зад передник,
Типа - посмотреть.
А подальше, там, где ельник
И кромешна жуть,
Семенит покойный мельник
Рысью как-нибудь.
Мельница молоть боится,
Чуть ли не кричит.
И не окна, а бойницы
Щурятся в ночи.
В ужасе луна упала –
Светит в потолок.
Жернова Иван Купала
В речку уволок.
Помогают уж и полоз
Там закрыть вопрос:
Отмывают глаз и голос,
Золото волос.
Бес-порядков явный признак
И грядущих бед,
Бродит призрак коммунизма
И орёт: «Привет!»
Призраки везде и всюду,
Парами и без.
Дебоширят, бьют посуду…
Балом правит бес.
31. Альцгеймер на селе
Здесь каждый был игрок (и даже геймер) –
На нервах, в подкидного и с огнём.
Но только карты спутал всем Альцгеймер
Одной прекрасной ночью (или днём?).
Вид у селян маленько обомлевший
На фоне местных смешанных лесов.
И даже леший вдруг забыл, что Леший,
И стал пугаться птичьих голосов.
Попробовав доить собаку Лайку
И не добыв ни капли молока,
Пастух коров гоняет балалайкой,
А те поют частушки про милка.
Лишь только ворон кружит, но недаром
Болеют все - и чёрный тоже сник.
И путает пожарище с пожаром
Пожарник (на полставки) и лесник.
32. Панибратское, или Скажи мне, кто твой друг…
Я, если что, отнюдь не лыком шит.
Исполнен интеллекта и отваги.
Слагаю философские стиши
И трепетно вверяю их бумаге.
Я с Богом на коротенькой ноге.
Ношу частенько на плечах – как друга
И вопреки несомой им пурге,
Но сам нетрезв, поэтому - по кругу.
И в этот час бедовый и ночной,
Когда уже нигде не наливают,
Смеётся, вижу, бездна надо мной,
Хоть видимость реально нулевая.
Но друга я - как Бога – берегу.
А вдруг потом когда-то будет нужен?
Мы отдыхаем с ним на берегу
Большой непроходимой мимо лужи.
Мой друг меня моложе, спору нет -
Каких-то 33 несчастных года.
И перманентно излучает свет,
Что очень кстати ночью в непогоду.
Короче, пользы больше, чем вреда.
И я готов нести свой крест и дальше.
И не беда, что в виршах иногда
Присутствует совсем немного фальши.
33. Полутона
Сижу пишу стишок в своем углу,
упрямо ставя в строчку «полумглу»,
хотя и мгла могла вполне сгодиться.
Но только я отнюдь не лыком шит.
Нужны полутона мне для души -
высокого полета эта птица.
Зачем я хаю комнатный уют,
в аквариуме рыбки не поймут
и на меня поглядывают косо.
Полувсплывут и тут же вниз опять,
чтоб там внизу чуток полупоспать.
Усвоили моей души запросы!
Переживают только об одном –
прокурен чужаками за ночь дом,
а никотин, он вреден для здоровья.
Он быстро растворяется в воде,
и значит, очень скоро быть беде.
У рыб здоровье вовсе не коровье.
Так и живут, бедняги, до поры…
Хотя стишок ни разу не про рыб -
он про жену, а также про собаку.
Поскольку я душой и сердцем чист,
они мне отзываются на свист,
вдвоем стремглав летя из полумрака.
34. Эти странные иностранцы
Японцы какие-то странные люди –
«дубам» из России таких не понять.
Их теплая водка под суши на блюде
до рвотных позывов доводит меня.
А как они шепчут про рыжие пряди
во всех недоступных для глаза местах!
Прям кажется, прядей невиданных ради
готовы с воздушного прыгнуть моста.
Меня любопытство несносное мучит:
а что у них принято есть на обед?
И чем запивать то, что съедено, лучше
(но так, чтоб держаться подальше от бед)?
Хотя… погодите - про водку и суши
уже все понятно из третьей строки.
И бьют басурманы по кухням баклуши -
готовить нормально, видать, не с руки.
Какая, к чертям некрещеным, погода?
Дочушка, пакуй чемоданы скорей!
Не надо в семье нам моральных уродов
из разный японий и прочих корей!
35. Новогоднее наваждение
Раз работал я в Новый год гадалкой, и, пока мне снег заметал крыльцо,
в ледяную дверь постучали палкой. И вошла старуха с рябым лицом.
Говорила хрипло, ступая гулко и метлой да ступой об пол стуча.
Села к печке, требуя с маслом булку, а еще огурчик и первача.
Я налил, нарезал, намазал – съела, опрокинув чарку за воротник.
Я ж на гостью эту смотрел несмело, ибо квасить с ведьмами не привык.
Достает визитку, сует мне в руки. Я смотрю – и точно: Мадам Яга.
Я со страху чуть на написал в брюки, но стерпел и тихо сказал: «Ага».
«Погадай-ка мне на Кощея, дядя. Да смотри, что б вышло, как я хочу!
А не то метелкой махну, не глядя – и пойдешь по снегу в ночи к врачу.
Выбирай судьбу! Только осторожно. Если можешь все еще выбирать.
Ибо, если будет твой выбор ложным, навставляю так – не узнает мать!»
Но фатально линии раздвоились и ушли на пальцы, забыв ладонь.
Получалось зыбкое «или-или». И зловеще щелкал в печи огонь.
Я смотрел на руку старухи тупо и не мог ни слова произнести.
Все страшней и громче стучала ступа, умещались шансы мои в горсти…
За окошком фельдшер потом маячил.
Видно, вызвал кто-то, услышав шум.
И глумилось утро: «А был ли мальчик,
то есть ведьма?» …
Вылечусь - напишу.
36. Утро на пруду
Нормально посидели мы с утра
Под лысой кем-то выброшенной ёлкой.
Хоть селезень сердито клювом щёлкал,
Когда гоняла уток детвора.
Снежинки вились, словно комары,
Размерами со среднюю ворону.
Но мы держали стойко оборону
И хищникам рычали грозно: «Брысь!»
Застыло время, так же, как и мы,
Пока зима морозила, пуржила.
И было нам с тобой отнюдь не в жилу
Такое поведение зимы.
Неладное творилось в головах
С остатком задубевшего рассудка.
Тем временем пошли вторые сутки,
И жесть узнали мы не на словах.
Кривляться стали хуже обезьян,
Стеклянными не стать случайно чтобы
Под общим, страх внушающим сугробом.
Со стужей шутки плохи, если пьян!
Светились ярко сизые носы,
Их окружали белые бородки.
Зачем у кайфа век такой короткий?
Короче только летом у росы…
Смущённо улыбается заря,
И стыдно нам и как бы не до шуток.
Спонтанно косим со стыда под уток
И выдыхаем (в сторону): «Кря-кря!»
37. Полный вперед!
Достать чернил и, крепко выпив, плакать!
И клясть судьбу, особенно дожди.
Ведь от дождей отнюдь не только слякоть -
исход летальный и внезапный жди.
Забудь про жар – жары он не заменит,
а вот температуру может дать
и ночью сон послать к ядрёной Фене,
ну или малость ближе, под кровать…
Захлебываясь пить и напиваться,
вещая офигевшему коту:
мол, так и так – мне не видать оваций,
поскольку здесь нисколечко не тут.
Внезапно, замолчав на «полумуре»,
кот усмехнётся, нагло хвост задрав,
и скажет (по кошачьи), что в натуре
я в этот раз нисколечко не прав.
Враги везде (их есть и очень много),
но нам плевать, сначала начихав.
Удаче я навек сосватан богом -
как Моби Дику капитан Ахав!
38. Между прочим
И когда рождаться стихи не хочуть,
Наступает время чуток схалтурить.
©Неизвестный автор
Одержимость поэзией – та же болезнь
И зовется она графомань.
В связке с Музой надысь на Парнас я залез
В непогожую зимнюю рань.
На вершине сидел – обесточен и пуст,
Словно русло пустынной реки.
В это время подкрался коварный Прокруст
И «оттяпал» мои башмаки.
Я ж, как Днепр, оставался спокоен и горд
И, как Дон, хоть и бос, но красив,
Наблюдая с заоблачных творческих гор,
Как по рекам снуют караси.
Затруднялся я выбрать, какая чудней,
Дабы в честь её оду сложить
Да и скрасить немного обыденность дней,
В правду кинув щепоточку лжи.
Между прочим, не брезгует этим Ермак
На Днепре, на Дону – Соловьёв.
И без этого в творческой жизни - никак.
Вот вам веское слово моё!
39. Живодёр
Лев Маргаритыч тщательно моет пол.
Ксения Львовна молча лежит в сторонке.
В тазике хлорка – литр (или все же пол-?).
Запах стоит повсюду отнюдь не тонкий.
Дети? По сумкам сложены в гараже.
Тихо и мирно вышло, поскольку спали.
Мышь доедает вяло мышьяк в драже,
Но до утра дотянет уже едва ли.
Где-то в подъезде дико заплакал кот,
Лев Маргаритыч вздрогнул: «Ведь это ж надо!
Столько работы сразу на Новый год!»
Двери открыл, грубо облапил гада.
Тот, обалдеть от грубости не успев,
Быстро ушел из жизни в растворе хлорки.
Лев Маргаритыч тихий мурчал напев,
Явно довольный этой своей уборкой…
Спит Маргаритыч... видит кошмарный сон:
Ксения Львовна бодро садится в кресло!
С чаем и супом, и салом, и колбасой.
Голод не тётка – даже жена воскресла!
40. Забытый анекдот
Пытаясь вспомнить старый анекдот,
Извелся я и стал в себе не очень,
Поскольку бился с этим целый год –
С утра, в обед, и вечером, и ночью.
Дошел до ручки, то есть голосов,
Что мозг терзали в клочья, изуверы.
От них я закрывался на засов.
В башке (от перегрева) пахло серой.
С началом как бы не было проблем.
Я помнил все подробно, вплоть до точек.
А дальше там зиял-таки пробел.
Он, сволочь, печень выел мне. И почки.
Я был настойчив, но в конце концов,
Увидел я, что стал смертельным номер,
Когда уже и в спину, и в лицо
Смеяться стали куры в гастрономе.
Мозги сползали тихо набекрень,
Своей температурой озаботясь.
В итоге нёс я чушь, а также хрень,
Когда «травить» пытался на работе.
Дни уходили - как в песок вода,
В ночи нейроны вспыхивали жутко.
И было ясно мне как дважды два
Неравенство стремлений и рассудка.
Я пробовал крутить и так, и сяк,
Не покладая рук зимой и летом.
Когда же прочих средств запас иссяк,
Я к Богу обратился за советом.
Взмолился я в дыму от папирос
И в горечи терзаний «или-или»…
К реальности вернул простой вопрос:
«Послушайте, голубчик, что курили?»
41. Оплошка на букву Ш
Опять написал, только снова (и снова) предельно уныло.
Безрадостна тема про мертвые души, могилы и тлен.
Обычно судью предлагают арены отправить на мыло,
но тут-таки автор достоин по полной вариться в котле.
Он вытащил вновь без стыда и без спросу военную тему,
но что-нибудь новое в этой связи так и не рассказал.
А значит, им правил не ангел небесный, а всё-таки демон.
Кипит, возмущаясь, читательский разум, волнуется зал.
Опять, понимаешь, долдонит зазря про ударные дроны,
хоть сам эти штуки в реальной-то жизни, видать, не видал.
Над мёртвыми ёрничать гаврики эти предельно проворны
и каждый считает, конечно, при этом, что жутко удал.
Галопом европы обскакивать бодро - не надо отваги,
и юмор циничный из бочки дежурной легко разливать,
чернилами чёрными пачкать нам души, в придачу к бумаге,
и пляски плясать на условных могилах, вандалам под стать.
Писатели эти круты на словах и трусливы на деле.
Свои три копейки на горе людском обналичить спешат.
Кося под оракулов, маски Кассандры на рожи надели
и лезут пророчить, но только в итоге - оплошка на Ш.
(1)
Свидетельство о публикации №:
16185
Пародия не пародия, а так - душевный отклик.
1. Мокрое дело
Среди имён, названий, кличек
и навороченных фамилий,
в толпе, где выпендрёж и буллинг,
и каждый третий кроет "мать",
его за мокрые привычки,
когда-то недруги дразнили
обидно, хоть на вид - культутно:
"Писец", но нет, не от "писать".
И, вроде, внешне всё отлично,
и шапка не горит на Сеньке,
а наш Семён - косая сажень
в размахе крыльев, то бишь, плеч,
но нет же счастья в жизни личной,
хоть пишет вирши, как Есенин,
как соловей поёт, и даже
крылато фразы может речь.
Ведь тянет шлейф дурная слава -
адепты жёсткой нудной травли
застряли в чистом поле детства,
совсем закоротив умы,
и рвал Семён кафтан у Саввы,
валял он Ваньку хуком справа,
плач выбивал из Ярославны,
на бабки кинул мать Кузьмы.
Закусывая водку лаймом,
он не заснул в салате мордой -
в одной постели на природе
с обидчиками лечь решил.
Спросила ночь: "Грядеши камо?",
а он походкою нетвёрдой,
к палатке шёл мочить уродов
от всей измученной души.
душевно*)
Очень даже душевно. А невдалеке приветственно мычало стадо!
Круто и в самую суть! Образы узнаваемы)
Лучик, класс
2. сладкое
медленно льётся в меня
добрый портвейн "Tри семёрки",
я одолжила на днях
мужа у Сёминой Лорки.
он починить обещал
старые медные трубы.
кто ж знал, что будет финал
нежный и капельку грубый?
в чашки отвара налью
из лепестков иван-чая,
смотрит на чашу сию
Ваня минорно, печально.
трогают разум и плоть
комбинезон и татушки,
das ist fantastisch, mein Gott!
Ваня причёсан, надушен,
словно сантехник он из
фильма для взрослых "В постели".
падал на землю сервиз,
пледовы клетки краснели...
смысел визита забыт,
и не нужны пассатижи -
льёт из забитой трубы
бурая жижа.
от спасибо отдельное, дождалась и я
18.2 Массажист
Он приходит два раза в неделю, примерно в десять,
расчехляет массажную снасть, достаёт масла.
У него есть привычка, которая очень бесит –
так, что хочется к чёртовой маме его послать –
он встаёт надо мной и возносит ладони к люстре,
произносит молитву, закатывая глаза,
и стоит так, качаясь, как лодка над рыбой шустрой,
по небритым щекам за слезою бежит слеза.
Это длится примерно минут так пятнадцать-двадцать.
Ты, набравшись терпенья, лежишь, терпеливо ждёшь,
а внутри всё клокочет, но тигров сменяют зайцы,
подставляя хвосты и макушки под слёзный дождь.
Но глаза высыхают, и он переходит к делу,
и тогда уже ты шлёшь и шлёшь к потолку мольбы,
и рыдает душа, и возносится к люстре тело,
и мечтаешь пополнить гаремы его рабынь…
А когда он уходит, ты молча берёшь стремянку,
поднимаешься, жмурясь, кидаешь на люстру плед
(электричества нет – отключили на всей делянке),
но горит над тобой ослепительно яркий свет.
3. Талант
Он пришёл ровно в десять, как сказано - без опозданий.
Невысокий, тщедушный, небритый и весь в слезах.
Правда, тихо вошёл, не скандалил и не буянил.
Он сказал: "Массажист". Я подумала: "Шозанаx?"
Он на вид, как цыплёнок в ощипе - поникший, мелкий.
И ручонки - как лапки у маленького кота.
Массажист этот травку какую-то жёг в тарелке,
А потом полчаса что-то странное лопотал.
На софе я лежала, и дрожь проходила по телу,
Но, скорее, от холода, чем от нахлынувших чувств.
Не такого я "мачо" себе на массаж хотела,
От такого я вряд ли куда-нибудь улечу.
Но, когда, наконец, расчeхлил инструмент массажный,
Задрожала софа и на люстре хрусталь зазвенел.
Пусть небритый и страшненький - это совсем неважно,
Коль талант так велик, а его обладатель - умел.
Лучик, это зачот зачотный, причём для отдельного прочтения
чётаржу однако 
Спасибо, Лана.
Меня "расчехлённая массажная снасть« ввергла в состаяние жажды срочного написания пародии.
Чот ржу :)))
Лучик, супер!
Спасибо, Заяс!
Тут трудно было не написать пародь.
Кстати, хорошие пародии пишутся только на хорошие стихи. Коровки не дадут соврать. Так что пародия - в плюс автору Mассажиста.
Главное - правильно расчехлить снасти!
Смешно!
Зайчики солнца
Кто одержим океаном и виллой в Каннах,
кто – кадиллаком, а мне подавай ушастых:
зайчики солнца, запрыгивайте в карманы
или на плечи – пойдём, разбазарим счастье.
Будем чудесить, разбрызгивать капли солнца
в тёмные окна, в пустые дворы и скверы.
Хмуро без вас: не мечтается, не живётся
в пасмурном мире, где в сумраке ждут химеры.
Прыг – на берёзу, согрейте ворон озябших,
прыг – на овчарку у старого магазина.
Станет реальность светлее чуть-чуть и краше,
может быть, даже у сплетницы – тёти Зины.
Снова зима забросает снежками души.
Ветер завоет, как волк, потому что страшно.
Зайчики солнца – улыбчивые зверюшки –
с вами и злюка-январь не смурной, а няшный.
С вами в обнимку усядусь в уютном кресле,
чай заварю апельсиновый, ароматный.
Пофилософствую, глядя на небо, в бездну,
о бестолковости жизни без меньших братьев.
Без мимимишности скучно и одиноко.
Кто-то заводит собаку, кота и прочих.
Мне для счастливости надо совсем немного:
солнечных зайцев охапку – игривых очень.
4. Ушастики Зины
Кто одержим супермачо бывает часто,
кто - стриптизёром с фигурой фотомодельной.
Но тёте Зине всегда подавай ушастых -
y тёти Зины такой вот фетиш в постели.
Снова стоит за прилавком скучая, Зина,
ей бы с ушастиком почудесить немного.
Давеча к ней привели одного грузина,
жалко, что с малыми ушками был тот Гога.
Смотрит в окно сексуальная продавщица -
в шапке-ушанке проходит сантехник Вася,
снежные уши на ветках, по снегу мчится
(вот же напасть!) длинноухий соседский бассет.
Прыг - на овчарку, да только не вышел ростом,
видно, ни с чем остаётся опять собакен -
пару найти животинкe не так-то просто.
И Зинаиде, увы, подойдёт не всякий.
Без уш-ушастости скучно и одиноко.
Пусть будет страшненький, низенький, неуклюжий -
Зине для полного счастья не нужно много:
были бы только у парня большие уши.
Кoняшки, у Bас там два 33-х нoмера пoлучилoсь.
Исправьте, пoка не пoзднo,
спасибо, уже
Перечитала все пародии. Улыбнулась. Все нравятся. Стадо у нас - стахановское.
В этот раз конкурс пародий надо бы назвать "Лучик против Стада Коров".
Жаль, что никто больше не писал пародии, а был материал - только бери и пиши.
я бы чёнить наваяла, да со временем засада была...
все не влезлиииии...!
Ога
Скажите, пожалуйста, а результаты голосования буду когда-нибудь обнародованы? Уже все сроки прошли.
Сроки-то прошли, а
воз и ныне тампроголосовало всего 8 человек. Это как бы не совсем серьезно.Ну и ладно, зато можно считать, что эти 8 - как раз самые ценители, любители и пониматели
Обидно, конечно, что мало проголосовали. Действительно, несерьёзно.
Но что имеем, то имеем. Врядли кто-то еще проголосует.
Проголосовала. Измучилась. 13 для такого количества шикарных пародий мало!