Алаверды (окончание)
Гуляла непогода по округе
всю ночь, когда услышал я сквозь сон -
под аккомпанемент печальной вьюги
звучал хрустально чей-то голосок.
Я встал и, тихо штору отодвинув,
залюбовался: плавно растеклась
морозная густая паутина
по глянцевой поверхности стекла.
Снаружи разрисовывала фея
в углу окна оставшийся просвет.
Я никого прекрасней и милее
не видел за свои полсотни лет:
Вся, от носков причудливых ботинок,
до шапочки с помпоном меховым
и кончиков ногтей на пальцах длинных,
она сияла светом голубым.
Задумчиво, забыв про маскировку,
закрыв глаза на правду и восток,
художница бесхитростно и ловко
выписывала каждый завиток.
Плела узор причудливо, умело -
и вдруг взглянула прямо мне в глаза!
Опомнилась, вспорхнула, полетела
и в снежном вихре стала исчезать...
А я смотрел ей вслед, от счастья хмелен,
дивясь узорам белым на окне...
Поверьте, это было в самом деле,
а не приснилось пьяненькому мне...
Теперь я мало помню из вчера –
Какой-то пестрый лоскут на заплаты…
Вот разве оловянного солдата,
Отлитого по воску старшим братом.
Я с ним (с солдатом) сутками играл.
Да ты и сам видал его, Сашок.
Идет вперед, на поясе граната,
С подточенным штыком у автомата,
Простой такой и серый, тускловатый…
Его я потерял и не нашел.
А помнишь, я свалился с чердака?
Уже гораздо позже – в старшей школе –
Мы все росли гаврошами на воле…
Лишь чудом не на вилы и дреколье –
На ворох из мешков незнамо как.
Встряхнуло – ни вдыхать, ни выдыхать…
Лежу себе, застыл, как деревянный
Под крики Дядьпетра и Мариванны…
Гляжу, а мой солдатик оловянный
Лежит со мной рядком у лопуха.
Обрадовался – руку протяни…
А тут носилки, доктор и больница.
Не взял. А вот другая небылица.
Успел до лейтенанта дослужиться.
А служба – здесь вот мы, а там – они…
Вокруг отроги, будто мятый шелк,
Про сушь и про жару – ну, разве матом.
Удар глухой – и камни прут накатом.
Скакнул, упал, попадали ребята,
Да ты и сам упал тогда, Сашок.
И что ты думал: в шаге у норы
Какой-то, бес их, сусличьей работы –
Карманный рядовой моей пехоты…
Хотел забрать, да слышу – вертолеты
Выходят, грохоча, из-за горы.
И дальше объявлялся тот солдат,
Прикинь, Сашок, у стока, где машины,
У брошенного ящика за винным,
И позже у твоей, брат, домовины,
Когда в глазах смеркалось невпопад.
Денек, Сашок, сегодня – благодать.
Весна в окно течет, играя соком…
Ну, правда, спотыкнулся у порога –
Придется полежать пока немного,
Ведь палка откатилась и не встать.
Вот пыль в луче, несущая себя,
И прочий мусор мелко-поддиванный,
А вот знакомый отблеск оловянный
У плинтуса за коркой из кармана,
Не отданной однажды голубям…
Сейчас придет проведать взрослый внук,
Встревоженно ворча, что нет, мол, сладу…
Ему я покажу свою награду,
Поскольку дотянулся до солдата.
Теперь его не выпущу из рук.
Скрутив пустые улицы в клубок,
Поджав террасы летних ресторанов,
Лежит меж гор курортный городок,
Морской волной зализывая раны.
Помешивает тётя Ханума
Густой кисель для «фирменной» чурчхелы,
Вино и чача льются в закрома,
Закрашивая зимние пробелы
Гуашью лета. Сон накоротке,
С видением забористой торговли,
В слегка смещённом черном парике,
Не кончился, а лишь приостановлен.
Излюбленной клиенткой дорожа,
Дневной Морфей еще не раз покажет,
Как над прилавком суетно кружат
«Архангелы», расхристанные пляжем.
Холеной даме тётя Ханума
За стройность ног, за шляпку, за усмешку
Такую скажет цену, что сама
Захочет нахамить себе. Замешкав,
Подаст бродяжке медные гроши,
Подкрасит губы ярко, безгранично.
Устроив аттестацию души,
По всем «предметам» выставит «отлично»...
Фантазии насущной канитель
Сложив умильно денежкой в подсумок,
Помешивает тётушка кисель.
Пощелкивает четками задумок:
Купить для декорации гранит,
Поднять метраж и значимость забора,
Проведать внучку в Лондоне, женить
Племянника на дочке прокурора.
Подпортилась от сырости хурма.
Она её продаст. Ещё – дороже.
Всё будет так, как хочет Ханума!
Наверно, небеса хотят того же.
Сквозь кольца рук колон-кариатид
Протянута веревка бельевая;
Раздуло простынь - всё, что там висит,
И кажется – терраса отплывает
Из гавани безлюдного двора
На поиски дорических карнизов...
Темнеет рано. Ужинать пора.
И Ханума включает телевизор.
Нальет вина, порежет иваси,
Разложит на фарфоре в позолоте.
И будет лето ждать, а с ним мессий -
Пришествия на белом самолете.
***
1
Знаешь… Не знаешь, конечно,
но этому я и рад.
Снежные мысли сметаю во сто лопат,
мысли слежались-слиплись –
тебя хранят.
Это любовь,
это любовь и Ко,
ходишь по мне ЗаСнежному босиком,
вплавлены прямо в живое твои следы,
хлеба не надо, зрелищ, всего
без ты.
Жамкаю воздух губами живое пью,
холод собачий, колется по краям
ампула мира, того и гляди и я
некий сосуд вмещающий разобьЮ
ЮЮЮUUUUUUUUUUUUUUUU.
Это любовь,
‘nj k.,jdm! Эй, U,
Вот я один, я один, я один, без Ко,
буду гонять по кольцу без конца стих о,
сумасошедшей белкой кружиться ты
пусть и таять, таять, таять в далеко
где ты лишь дым,
где я лишь дым,
лишь дым.
2
Милая,
вечер выеден дырами
словно сыр,
месяц заглядывает,
и – убежать торопится,
что без тебя мне комната –
целый мир,
полный вселенской
бескрайней
безмерной
без (проч.)
бессонницы.
Милая,
волосы рву в руках,
белые,
сорванные в агонии,
если уж вкладывать
в тело душу стиха,
пусть оно
пальчиками,
губами,
ресницами,
носом
к тебе притронется.
Милая,
ссоры двоих пустяк,
слово летит,
не поймаешь и –
бьет на вылет и,
дай мне
надежду,
веру,
пустячный знак,
слово,
которое душу выбелит.
Милая,
дай мне всего меня,
кто без тебя я,
есть ли вообще –
не ведаю,
счастье мое,
что обернулось бедами,
время,
что быстро –
сквозь пальцы
бежит песком,
остановись
на мгновенье,
прочти стих о.
Снежные мысли сметаю во сто лопат,
мысли слежались-слиплись – \\ тебя хранят.
ходишь по мне ЗаСнежному босиком,
вплавлены прямо в живое твои следы,
хлеба не надо, зрелищ, всего \\ без ты.
холод собачий, колется по краям
ампула мира, того и гляди и я
некий сосуд вмещающий разобьЮ
ЮЮЮUUUUUUUUUUUUUUUU.
Вот я один, я один, я один, без Ко,
буду гонять по кольцу без конца стих о,
сумасошедшей белкой кружиться ты
пусть и таять, таять, таять в далеко
где ты лишь дым, \\ где я лишь дым, \\ лишь дым.
Какая встреча! Надо же... Ну, здравствуй.
Ты - как бы тут помягче - постарел.
Амур, затейник вечный и пострел,
в тебе, поди, уже не будит страсти,
украдкой не пускает в сердце стрел.
Ну - что ты, как ты, с кем? Садись поближе.
А хочешь, угадаю? Ты – один.
Поскольку нет ухоженных седин
и радости в глазах твоих не вижу.
Да, ты не обижайся, подожди,
я тоже ведь одна - мы тут похожи.
А помнишь нас... лет тридцать пять назад?
Моя, почти до пояса, коса,
твой аккуратный, рыжеватый ёжик...
Где это всё? Ты можешь мне сказать?
Другими заменяли мы друг друга:
вся наша жизнь неправильной была.
Не жизнь, а цирк, такие-то дела:
вчерашние прыжки, ужимки, трюки -
сегодняшние пепел и зола...
Зола и пепел... Но не всё сгорело!
Возьми меня за талию, дружок!
Мы будем танцевать, на посошок.
А помнишь, ты кружил меня умело
и как тогда нам было хорошо?
Я грациозна - как аналостанка,
и ты прекрасен - как сибирский кот...
Под памяти неправильный фокстрот
выводим па неправильного танго -
последнего, в обшарпанном бистро.
Заявится в фуфайке и трико -
расставить и развесить всё, как было,
и таять таять таять. В далеко
закинуть проводов тугие жилы.
Краснеть подмёрзлым яблоком в руке,
мелькать огнями позднего трамвая.
Как все они, растает вдалеке -
Все дни, что мимоходом здесь бывали.
Без разницы, какое января,
апреля, марта. Кошка моет щёки.
Гостей не будет, кошка это - зря.
Чем дальше, тем прекраснее далёко.
Далёкий день в бейсболке и джинсе.
Торчат в прорехи локти и колени.
Накидывает солнечную сеть
на крыши, стены, сбитые ступени.
Кладёт украдкой яблоко в ладонь
прохожему, присевшему под липой.
и снова лихо прыгает в вагон,
мигающий фонариком подбитым.
Он скроется в закате углом,
где пьяница с ларьком стоят в обнимку.
Его проводит взглядом ветхий дом,
поблёкший, как на старом фотоснимке.
Таращит сруб немытое пенсне
в надтреснутую с краю, перспективу.
Гостей не будет. Лишь один из дней
пройдётся под окном неторопливо.
Моя лошадка – рыжие бока
И золотом сияющая грива.
По лужам, по дороге, по крапиве
Скакать, скакать, скакать и, в облака
Взлетая, видеть косы цвета льна...
И вот уже спасённая Инесса,
Соседка, конопатая принцесса,
Смеется из раскрытого окна.
Лошадку недолюбливает дед.
Признать её разнеженной и хлипкой,
И недостойной мальчика ошибкой
Он требует, купив велосипед.
Но этот на очки похожий зверь –
Рогатый, неустойчивый, огромный –
Дождался, чтобы мы ушли из дома,
И убежал, сломав входную дверь.
Потом случилась новая напасть –
Лошадка помешала глупой скрипке.
И тут уже, ошибка – не ошибка,
Неважно, если так решила власть.
Ах, мама, мама, любящий палач –
Когда она плечами так пожала,
Её не остановит даже жалость,
И не поможет самый горький плач.
Приходит в жизнь тупой бездушный труд,
Сплетён на много лет терновый кокон –
Я заперт в серой комнате без окон
Искать тот звук, которого все ждут.
И звук родился, выплыл в тишину,
В бездонный космос зрительного зала.
Мне мама после этого сказала:
– Я счастлива. А я ответил: – Ну...
В сценарий роли вписаны недаром...
Несбывшемуся дай произойти.
Настал твой час. Ты в шкуре аватара –
Бери свой гладий. Выдохни. Иди.
Толпа, на гладиаторов глазея,
Ревет, от возбуждения дрожит…
Уходит ввысь громада Колизея,
В молочной дымке тонут этажи.
Ты чувствуешь, как жар течет по венам?..
…Желая снега вместо молока,
Очнешься в центре выцветшей арены
На штрейзеле опилок и песка.
Величественный облик Колизея
Рассеялся... В лучах прожекторов
Здесь, на Фонтанке, в цирке Чинизелли
Каких ты ждешь неведомых даров?
По кругу вдоль барьера мчатся кони.
Но сброшен ты, и публика вопит,
И жизнь твоя – пылинкою с ладони
Вдогонку за копытами летит…
Пока еще, как кольца годовые,
Под куполом расходятся круги –
Хватай коня за взмыленную выю,
Лови поводья, время береги!
Конец игры уже не за горами.
Проходишь квест, и открываешь сам
Пароль для активации программы
И удаленный доступ к небесам.
Никто не смеет гнать меня взашей!
Я ж – Баритон, я – несравненный Костя!
Я мощным «до» люблю пугать мышей,
участливой улыбкой встретить гостя
и спеть ему всегда бываю рад,
покуда разливает он по кружкам,
а выпив, буду три часа подряд
петь арии, романсы и частушки.
Соседи говорят, что я неправ,
когда хиты горланю среди ночи,
но дали б приз, звездой меня назвав,
хоть в опере, хоть в Юрмале, хоть в Сочи.
В апреле звали петь в народный хор,
сулили мне гастроли за границей
и денег – выше крыши, выше гор!
Но вы должны, сказали, измениться.
«Да, с водкой Вам придётся завязать, –
сказал их босс, – зато плачу валютой!»
Насчёт оплаты я, конечно, «за»,
но с долларами песни ты не путай!
По жизни у меня своя стезя:
душа моя поёт не денег ради,
и раз уж гонорар пропить нельзя,
то не нуждаюсь ни в какой награде!
Недавно я устала быть блондинкой – навсегда,
Смотреть лучистым взглядом, серебриться нежным смехом,
Беспомощно слезами заливаться на потеху
Брутальным знатокам натуры недалёких дам.
Луна бредёт уныло, а за нею череда
Непонятых, забытых, не добившихся успеха.
И я скулила на луну и рифмовала эхо
Невнятных чувств, красивых слов, житейских неудач.
Я, прячась от себя под маской сладкой идиотки,
Чужим путём чужую жизнь прошла чужой походкой,
А за плечом плясал, и пел, и веселился бес...
Но той, что в зеркале моём, не хочется чудес:
Обычный дом, тепло, семья, кастрюли-сковородки –
Жизнь, как у всех. А на стихах поставить жирный крест.
I
Когда уходят праздничные дни
кочующим усталым зоопарком,
«несбывшееся» ноет и саднит,
а «сбывшееся» кажется огарком.
И что потом? Опять начав ab ovo
надеяться, что лучше будет в Новом?
Корпеть - в сиюминутной ловле блох,
выращивать в горшке чертополох
на фоне грёз и грязи заоконной?
Прислушиваясь, где ещё болит,
лепить из строчек новую Лилит -
под зуд упрёков старой, но законной.
Под настроенье – пить … или не пить,
растратив премиальные и прыть …
II
Играть с собой в «потом» - на кулачки,
и верить в понедельник беззаветно,
и, слыша, как вселенские сверчки
выводят хором «тщетно-тщетно-тщетно»,
благодарить судьбу - что не оглох.
И не забыть весной чертополох
пересадить на дикий дачный остров.
Лечить радикулит пчелиным воском,
аптеки и аптекарей охаяв.
У осени в кредит взять старый сплин,
чтоб отдавать до снежных балерин
размеренными тусклыми стихами.
И Новый ждать, как манны с неба - лох,
ad astra, сквозь сплошной чертополох.
ab ovo – с самого начала, дословно «с яйца»
ad astra – к звездам
К чему стадам дары свободы?
А.С. Пушкин
В большой семье всегда не без урода,
и дефицит наследственных невест…
В одно из зазеркальных королевств
отправлен дар данайского народа;
принцесса шамахански хороша:
зажечь избу, коням намылить холки,
пустить страну на мелкие осколки –
ей это всё по вкусу; не спеша
творит добро и мелкий эпатаж.
Но королевство чахнет и ветшает,
когда она, размашисто шагая,
ведёт страну под веселящий марш.
По новой моде скроено житьё,
оплаканы и предки, и потомки,
увечный вид прожиточной котомки
напоминает тришкино шитьё.
Семья большая – всех не прокормить,
в кисельных берегах увязли реки,
зато, куда ни глянь, одни стратеги,
решающие «быть или не быть».
Свистит с экрана, не краснея, рак,
премудрость насаждается дубами…
Там две беды, там вечно бьются лбами
Иван-царевич да Иван-дурак…
В одно из зазеркальных королевств на пмж
приехали супруги М. и Ж.
и тамошнее, ну, хулить житье-бытьё:
"Культуры нет, вокруг одно жульё,
народец и ленивый, и тупой,
грязища, балаган, отстой.
Советов не хотят, но мы-то знаем как
в цветушие сады преобразить бардак".
Обед бесплатный споро проглотив,
опять бубнят навязчивый мотив,
не отходя от щедрого стола.
Мораль тут, к сожаленью, не нова:
"Покажет зазеркалье без затей,
всё то, что спрятано в подкорках у людей,
а посему, когда приспичит "Бла-бла-бла" -
не забывай про зеркала".
*Басни, как правило, пишутся вольным ямбом.
Луна располнела, зовёт обо мне скорбеть:
На рынке иллюзий растрачены дни в борьбе
За горькую истину;
Рассыпались бисером -
Надежды. Осталось со злости пойти войной
На внутренний Чешир,
Где котик спит, бешен,
Улыбчив, отсутствуя, - биться за мир иной.
Я в Чешире соль захвачу и прекрасный сыр,
Свой нрав проявлю не слабее, чем древний сир,
Что звался Вильгельмом, и
Дорогами сельскими
Пройдя, выдам кролю (тому, что в перчатках) штык:
- Мы мыслью велики!
Трепещет пусть викинг!
А также любой, кто не вызубрит наш язык.
Но кролик за пазухой носит, мой бог, духи!
В них смочен платочек, в платочке - стихов архив,
Ещё не написанных,
Но знающих искренность
Душистых, прекрасных, безжалостно острых роз…
Мой палец уколот,
Мой ум - спелеолог:
Он падает в нору мгновений без дна всерьёз.
– Ну, здравствуй, что ли. Вот ты и пришёл.
Присядешь, выпьешь?
– Да, конечно. Здравствуй.
– А помнишь, как нам было хорошо
В кафешке этой?
– Помню, да. Прекрасно.
– Ты целый год не заходил сюда.
– А ты откуда знаешь?
– Просто знаю.
Но ты пришёл, и у тебя беда.
Так расскажи, я всё же не чужая.
Хватило года, чтобы наконец
Признать её разнеженной и хлипкой?
А как же "единение сердец"
И "друг для друга созданы"?.. Ошибка?
Ушёл, признайся?
– Нет, она ушла.
– Забавно. Ждёшь?
– Оттуда не приходят...
– Прости, не знала. Это не со зла.
– Я знаю. И не надо о погоде,
О пустяках. Уж лучше помолчим.
– Давно?
– Семь дней.
– Сочувствую.
– Спасибо.
Да, я забыл отдать тебе ключи.
Вернуть?
– Оставь. Достаточно ошибок.
Ответишь честно – ты был счастлив с ней?
– Отвечу. Да. Была тяжёлой осень:
Врачи сказали - тридцать-сорок дней,
А мы сумели триста сорок восемь.
И каждый день был праздником для нас,
Я все их помню, каждый, поминутно.
Она была как свет. И свет погас...
– А наши годы помнишь?
– Помню. Смутно.
– Ты стал жестоким.
– Видимо, устал.
Обычно я людей не обижаю.
Ты извини, мне надо на вокзал.
– Встречаешь, провожаешь?
– Уезжаю.
И он ушёл, ступая как по льду.
Под траурные, плачущие тучи,
Поникший, уносил свою беду,
Несчастный, одинокий... самый лучший...
Оставив ей кафе и поваров,
И эти опостылевшие скидки,
И триста сорок восемь вечеров
Надежды, ожидания и пытки.
Всё как-то пошло, глупо, хоть кричи,
И нет ведь никого родней и ближе.
И снова ждать – он не вернул ключи.
Уютная кафешка... Ненавижу!
Он ждал её в тиши и сумраке пещерном,
Готовясь подарить скребок, а следом – жизнь.
Почти уже рвались натянутые нервы,
А тут еще по ним разбегались ежи.
Охватывала жуть, потели даже стопы,
Когда пронзала мысль - "А может, я спешу?"
И слышался ему то мамонтовый топот,
То шорох мокасин, то просто ветра шум.
И чудился ему воздушно-лёгкий облик,
Который бороздил лесов окрестных тьму,
И новый вдох взрывал нутро беззвучным воплем,
И тысячи чертей мерещились ему.
Но вот она пришла и стала у порога.
И видно было, что ей этот быт постыл.
Потрогала скребок - изящно так, но строго,
Вздохнула тяжело и - даже след простыл.
Ему б признать её разнеженной и хлипкой,
Заботой окружить, лелея и горя.
Но он стоял столбом, связать не в силах лыка ...
И с тех дремучих пор любовь – сплошной напряг!
Бредёт зима продрогшей мокрой кошкой
и норовит залезть за воротник,
Свернуться на груди фамильной брошкой:
Устала – столько дней без выходных.
Проснутся утром люди и займутся
Привычной и обрыдлой суетой.
Несущая себя и прочий мусор,
Бомжиха грузно выйдет из метро.
Я из кармана мелочь ей отсыплю
(каких-то жалких пятьдесят рублей),
Мне откровенно наплевать на цифру:
Теперь я капитан на корабле
С названьем "Жизнь". Ну где там пьяный боцман?
С рассветом отбываем, всем адьё!
Пора узнать, откуда всё берется,
В какую червоточину уйдет.
Бросаю все нелепые задумки
Контакты, связи, прямо в океан:
Любимого – завистливой подруге –
Держи-ка шире, милочка, карман –
Он так же нужен мне, как рваный лапоть,
Я столько кошко-зим ждала его...
Скребет зима в душе когтистой лапой,
И больше там не слышно ничего.
Когда висело солнце за окном,
Как блюдце с апельсиновым вареньем,
Я к поводку пристёгивала дом,
Подаренный отцом на день рожденья.
А за окном текла река,
В ней отражались облака.
Толкая их ладонями,
Бежала вслед за домом я
По лестнице волшебной,
Ведущей прямо в небо.
Когда струилось время в водосток,
И дом бывал похож на мойдодыра,
Мы с ним читали книжки про Суок,
Про подвиги бесстрашных командиров.
Сдвигались стены, и тогда
Мы шли гулять. Текла вода.
Перебегая улицу,
Дом от ненастья хмурился,
Пытался неуклюже
Помыть ступеньки в луже.
Когда луна лукавым колобком
Садилась на трубу соседней крыши,
Я мягким пледом укрывала дом
И слушала, как он уютно дышит.
Потом, забыв про все дела,
На цыпочках к порогу шла.
За дверью листья падали,
Темнел уснувший парк вдали,
Над головой устало
Летели звёзды стаей.
Когда, покрывшись льдом, ручей засох –
Пришла пора назвать лежачим камень,
Выращивать в горшке чертополох,
Чертолопух с помятыми ушами.
Заметить вдруг, что старый дом
Бредёт по улице с трудом,
Поскрипывает ставнями,
Вздыхает непрестанно, и
Дымком, как белым стеблем,
Цепляется за небо.
Она могла в трехкомнатной глуши,
когда была одна, и было грустно,
не видеть быт, не слышать шум машин,
придумать лес и высохшее русло.
Забыть, что онемевший телефон
предначертал нежданные невстречи;
что нет «его», а тот кто есть – не «он»,
и с «ним» январь тоскливо-бесконечен.
Забыть про незалатанный бюджет,
невбитый гвоздь, несмазанные двери,
что каждое несказанное «нет»,
как жало – то в висках, то в подреберье.
Забыть про всё. Придумать и сбежать
по следу детских валенок – в полесье,
где солнце, как ленивая баржа
отчаливает в ночь, где ветер – песня.
Где можно лунный свет зажать в горсти,
и от него зажечься вполнакала.
Безумной быть, смеяться и брести,
распахивая ветки краснотала.
Однажды, в зимний день, к своим мечтам
уйдет она без трепета и страха.
И будет боль метаться по дворам,
ища ее, как проса ищет птаха.
Я с этими спойлерами свихнусь
Эсме, его надо целиком заменить. Тексты пропали кусками, не говоря о спойлерах.
Может, ну их?
исправленному верить
Мурррси, дорогой и всеми любимый Админ, мурррси боку!
Так уж и всеми?
Ну, даже если и обобщила сгоряча... Кто хочет, пусть сам уточняет, дело хозяйское.
Всеми, всеми, не сумлевайся. )) То, что иногда морду бьют и матом кроют - это не считово, поскольку любя. ))
Дададада!!! Присоединяюсь к предыдущим ораторам
Зашла спецом глянуть на мнение Тани по "Оловянному")) Только что закончила анализ на этот стих. Интересно было сравнить мнения) 5, 1, 3... Первая, я так понимаю за технику?) И опять наши мнения кардинально противоположны))) Три страницы у меня на него ушло. И техника по моему мнению мягко говоря оставляет желать лучшего)) Не знаю, получится ли сегодня закончить разбор по 40-й... Но... ждите...
Произведение 30. Завал в работе
Тема: В одно из зазеркальных королевств (вписано хорошо)
возвращение
у кого в детство, у кого в любовь, у кого в сны…
несколько рыхло (имхо-имхо), и (мне) что-то форма времён глаголов мешает: перебивка (будущего и настоящего, которое то «зазеркальное», то «бытовое»)
Завал в работе, оглянусь окрест – повеяло чем-то сафаововским
Меня гнетет мой ипотечный быт, старик отец, что шаркает по кухне – всё ж таки, наверное, гнетёт не отец, а его шарканье.
Начальник-патриот, антисемит – это 2 человека или 1? (понимаю, что один, но характеристик ему – много).
Когда трамвай зайдёт за поворот – на пару минуточек, а потом вынырнет обратно (замечание некритично, можно и «зайдёт»).
Шалтая, Бармаглота и шутиху – Шутиха можно с большой буквы – роман Олди. Как-то одиночный огонёк-фейрверк (в единственном числе), а не третий сказочный герой (типо Шляпника с дрыгой-джигой) смутил.
***
Произведение 31. Грёзы инженера
Тема: А на стихах поставить жирный крест (вписано отлично)
финал (две последние строчки) и обыгрыш «жирного креста» – очень понравилось, а до этого сюжет (в серединке) выдаётся странными фразами, что потребовало обилия многоточий и тире:
«несбыточным мечтам послать…«Привет!», дождаться солнца в пасмурный денёк…Я верю в чудеса, и мой планшет по части небылиц большой знаток – /по части небылиц? или чудес?/ Любое чудо – только дай запрос – исчез унылый вечер за окном. Загадок нет, а мир предельно прост, пока я в измерении ином.
у зеркала – «богиня» из толстух – не самое удачное построение фразы.
***
Произведение 32. Зимняя фея
Тема: закрыв глаза на правду и восток
славное)). Рождественская сказка. Не скажу, что не тронуло… И легкая улыбка над собой – ох, как обаятельна. Мне драйва не хватило((. Испорчена современными реалиями.
А к чему придраться – даже не нашла (если только согласование сложно-подчиненных сложно-сочиненых в первом катрене)
***
Произведение 33. Оловянный.
Тема: Несущая себя и прочий мусор.
Напомнило классического старика Ромуальдыч с его «заколдобило»… Но разговорный стиль, вроде, оправдан сюжетом и ЛГ. Показалось несколько затянутым. Огрехов (на мой взгляд) – хватает. Но запоминается! Колоритные детали.
***
Произведение 34. Ханума
Тема: устроив аттестацию души (вписано отлично)
даже не придирки, так как сама не уверена (у автора хорошее чутьё на слова):
Сон накоротке – как-то мне «накоротке» с глаголами ближе (всё ж таки синоним мало, быстро, кратко…), хотя… разговор накоротке, встреча накоротке, мы с ним накоротке
В слегка смешенном черном парике – смешном? смещённом?
Замешкав – не помню, есть ли такая форма?
Раздуло простынь - всё, что там висит – ох уже это «всё» (зачем тогда отделять одну «простынь» от остального «всё»?)
***
«зализывая раны…» - всего полстрочки…а сколько за кадром.
***
Произведение 35. Стих о
Тема: И таять, таять, таять в далеко
чессно… не очень въезжаю в такую форму стихов. Но завораживает и затягивает в воронку.
что не легло:
Милая, волосы рву в руках,
белые
***
Произведение 36. Неправильное танго
Тема: Под памяти неправильный фокстрот (вписано отлично)
хорошая зарисовочка! фактурная.
Неправильные (на мой взгляд) па танго:
Амур, затейник вечный и пострел, - это три персонажа или один? (если один, «и» - лишнее).
я тоже ведь одна - мы тут похожи – а «там»? непохожи?
***
Произведение 37. Перспектива
Тема: «и таять таять таять в далеко»
понравилось) показалось несколько сумбурным
я так поняла, это два дня (один нынешний, другой – далёкий), но уверенности в этом нет.
в начале многовато «все», «как», «это»
в далеко закинуть проводов тугие жилы – без изоляции?
солнечная сеть – это тоже провода? или это другая «система связи»?
пройдётся под окном неторопливо.
***
Произведение 38. Лошадка.
Тема: Признать её разнеженной и хлипкой (вписано так себе)
понравилось) живыми (многим знакомыми) картинками из своего или чужого детства, и прописанными характерами, и неоднозначностью ситуации.
Вот он семейный деспотизм. Вроде, хеппиэнд: «космос зрительного зала»
А финал – открытый… Права ли мама, жива ли лошадка…
***
Произведение 39. Твой выход
Тема: Желая снега вместо молока (вписано хорошо)
понравилось)
«Весь мир – театр». Меняются только декорации…
«под куполом» расходятся круги (это воздушные гимнасты) или круги расходятся по арене (лошади)?
***
Произведение 40. Костя-Баритон
Тема: Пугать мышей участливой улыбкой (вписано отлично)
весело) напомнило шаланды кефали и Бубу Касторского "Я из Одессы, здрасьте!"
водка кружками – это круто, думала, пиво.
***
Произведение 41. Просто прощальный сонет
Тема: «А на стихах поставить жирный крест» (вписано хорошо)
в первой строфе мне сбоит (не настаиваю).
Луна бредёт уныло, а за нею череда непонятых, забытых, не добившихся успеха –
задумалась… череда кого или чего… если людей, то почему они бредут за Луной (не все же они лунатики). Если поэты (как некая часть людей, воспевающих Луну), и именно забытых…то за Солнцем бредут успешные, обласканные славой? наверное, я – «ещё не устала быть блондинкой»
Это я чтобы в отстающие не попасть
Потом 20-29 допишу... Ещё ж и на Орехи надо грязные опровержения и чистсердечные признания вписать...
Елька малаца :) А что не хочешь отдельной бубликацией? Удобнее было бы. Я тут немного поотвечаю вместо автора :)
Я понимаю как (забыла как называется) соединение противоположных "слегка" и "безумно смешной" - "смешенный".
Ога, есть :)
Дык имеется в виду, что больше ничего не висит :)
А мне кажется, что такому сюжету и изложению техника очень подходит. Такой народный вариант. В соцсетях на ура пойдёт (это я не издеваюсь, я понимаю, что это просто самостоятельный жанр).
мне подсказывают: "замешкав пьяных пионеров, милиционер перевёл через дорогу бабушку"
Таня, сумлеваюсь я, однако).
про простынь - поняла, но в тексте - не знаю...
про отдельную бубликацию... ну её
, я лучше у тебя и у Тени потусуюсь)).
***
по Оловянному -- мне, скорее, твоя позиция ближе. Там те же грабли, что и с Неадекватом.
Судить балладу по правилам героической оды.
Или частушку по правилам хокку.
Ой, не кажи гоп, Елька, ой не кажи)))))))))))) Ты же еще мою позицию не видела и агрументы, а уже сторону принимаешь... Отаке))) Ну тада готовьте вилы, мешки, грабли... и фсе на бедную Тенюшку... Я все выдержу, ибо вечная!
о! идея
Меня гнетет мой ипотечный быт: старик отец, что...
во).
да просто я и сама вижу, где там вилы воткнуть можно)),
там же не тактические моменты, а стратегические.... можно ли существовать такой "форме"
да я ещё и 3-юю твою часть не дербанила
, обязательно откликнусь, и на 3-юю и на 4-ую,
на 2-ую -- боюююсь... там злые дядьки неадекватностью меряются
Вон оно чё
Это они стиш пиарят, однако.
Точна!))))))) Токмо я не поддамси!
А я вот поддался. Не говорили бы столько о нем - не стал бы его ещё раз читать. Не торкнул он меня.
Слаб ты, Ас, слаб...
Произведение 42. Post-festum
Тема: Выращивать в горшке чертополох (вписано отлично, в ряду прочих «неотложных» дел)
очень мой текст, ипохондрически-иронический, и игра со словом красивая.
рифмовка (и рифмы) порадовали. Привет «нашему всё».
эх, барин… нам бы ваши заботы I
надеяться, что лучше будет в Новом – в Новом? (Свете? году? тысячелетии?), дальше (в связке со снегом, понятно, но при первом чтении…).
чтоб отдавать до снежных балерин – до времени собачьих холодов или «отдавать до копейки»?
Произведение 43. Принцесса Либерте
Тема: В одно из зазеркальных королевств (вписано хорошо, зачин сказки)
не очень поняла… это автор о прошлом или о будущем?
некоторую рубленность фраз хотелось бы видеть с более подробными деталями описываемого; и финал как-то «оборван», сюжет недосказан.
наследственных или наследующих?
веселящий марш – это несогласных или энтузиастов?
Произведение 44. Новая басня на старый лад*
Тема: В одно из зазеркальных королевств (тоже зачин, только басни)
показалось, несколько плосковато (жанр басни подразумевает простоту, доходчивость, разговорный язык, мораль «в лоб», но зато требует лаконичность и недвусмысленность)
народец
грязища, балаган, отстой – показалось, что слова в «наборе» могли быть любыми.
«Покажет зазеркалье без затей, всё то, что спрятано в подкорках у людей»
мораль распространяется на всех людей? почему без затей? зеркалье показывает тоже , но с затеями?
Произведение 45. Падение в нору (или полнолунная война с самой собой)
Тема: «пойти войной на внутренний Чешир»
Луна располнела, зовёт обо мне скорбеть – то есть луна занята исключительно состоянием дел ЛГ…интересное начало, неординарное.
На рынке иллюзий растрачены дни в борьбе – (рынок, растрачены), значит, борьба конкурентная. Или борьба за что? обладание иллюзиями? или на рынке иллюзий продают горькую истину? Почему надежды рассыпались именно бисером? (перед свиньями? или потому что были нанизаны на что-то, что «порвалось»? или потому что надежды (были или стали) мелкими?)
Где котик спит, бешен, улыбчив, отсутствуя, -- сложная информационная единица, я не освоила.
Я в Чешире соль захвачу и прекрасный сыр – захвачу это завоюю?
Свой нрав проявлю не слабее, чем древний сир – можно попробовать ещё проявить чужой нрав.
- Мы мыслью велики! Трепещет пусть викинг! – следуя логике, в Чешире живут викинги, сыр которых захватывает некто, подобный сиру (ни сэру и ни герру) Вильгельму (понять бы ещё, которому Вильгельму…)
Мой палец уколот, Мой ум – спелеолог – Ура! Я постигла хлопок одной ладонью!
для этого надо стать «падающим спелеологом»… лучше в «Горло Барлога».
вот понимаю, что сюр… обожаю и про «швырьков» и про «пусек бятых», но тут мне то ли несюра – многовато, то ли в винегрет доложили ананас, кефир и ещё чего-то, что по цвету (звуку) подошло.
Произведение 46. Постоянным посетителям скидки (вписано хорошо)
Тема: "Признать её разнеженной и хлипкой"
Сюжет мелодраматичный
, рассказан без надрыва. Ближе к пьесе в стихах, либретто-сценарий (хорошая яркая картинка, прописанные характеры, достаточно не названо – вынесено за кадр, но считывается), пересказ рассказа рифмой, … но не баллада.
Чисто по сюжету, мне было непонятно, почему он пришёл в кафе – случайно? вряд ли…если это была «их кафешка»… вернуть ключи? именно сейчас? попрощаться перед отъездом? уколоть бывшую? но это не столь важно. Хотя случайная встреча была бы достовернее.
Диалог оставил впечатление, что автор должен был раскрыть сюжет, описать предыдущие события и подвести читателя к «неожиданной развязке».
– А помнишь, как нам было хорошо в кафешке этой? – вот не поверю, что лучшие моменты (все, «годы») прошли именно в кафешке, ни в парке, ни дома, ни в поездках. Хотя, психологически, «привязка» к воспоминаниям при встрече в данном месте к данному месту – нормально).
Оставив ей кафе и поваров - особенно поваров
Всё как-то пошло, глупо, хоть кричи – почему «пошло»? больно, глупо… а пошлость то почему?
Произведение 47.
Тема: Признать ее разнеженной и хлипкой (вписано хорошо)
Краткая история любви
бодренько так, с настроением, понр.
« в пещере каменной нашли бутылку водки…»
«…На останках огромных пожарищ
Питекантроп готовил копье...
Семь родов кровожадных сражались
За прекрасные губы ее…»
Готовясь подарить скребок, а следом – жизнь – жизнь подарить ей (то ли съесть, то ли оставить…), если в смысле «новую ступень развития» или «детей», то как-нибудь почётче.
шорох мокасин – это круто)) сразу из доисторического к определенной эпохе и континенту.
И видно было, что ей этот быт постыл – очень много «коротышей»
Заботой окружить, лелея и горя – лелея «её», а горя кого? (по отдельности – без проблем), хотя в «общем русле» иронии – вполне)).
Вздохнула тяжело и - даже след простыл – а кто ещё простыл? (это я о «даже»)
Произведение 48. Бросаю
Тема: "несущая себя и прочий мусор" (если автор ещё и придерживается правила, что мусор надо убирать…)
Бредёт зима продрогшей мокрой кошкой и норовит залезть за воротник – хм… ко мне кошки как-то больше на колени норовят или под бок…
зима норовит свернуться брошкой???
Несущая себя и прочий мусор, бомжиха грузно выйдет из метро – мдя...как-то печально
Теперь я капитан на корабле с названьем "Жизнь". Ну где там пьяный боцман? – чуть ниже (уточнив, что ЛГ женского полу), сильно заинтересовалась, кто ж этот «пьяный боцман»?
Он так же нужен мне, как рваный лапоть – само собой, где лапоть, а где дырявая мрская калоша) /это я к тому, что сравнение с лаптем из морской и кошачьей тематики – выбивается/, могло быть и рыбий зонтик и коровье седло…
Я столько кошко-зим ждала его...- собако-вёсен и мыше-лет…
***
49 и 50, а также пропуски ранее - постараюсь до судейских