Барон Мюнхгаузен

 

 

 

 

Гуляю как-то я по лесу с кулёчком вишни и ружьём

И, наслаждаясь сим процессом, не беспокоюсь ни о чём.

В листве кустов -  олень-красавец, на нём роскошные рога!

Невольно дёрнулся мой палец, и шаг не сделала нога.

 

Вот тут я вспомнил: нет патронов! Стрелять чем по добыче мне?

Азарт охотничий затронув, олень спокоен был вполне.

Находчивость была не лишней среди моих достоинств всех.

Остались косточки от вишен. Их вместо пуль - в ружьё. Успех!

 

Я выстрелил между рогами - олень встряхнул лишь головой,

Вдруг заработал враз ногами и скрылся за резной листвой.

В тот день я упустил добычу. Ну хоть бы подстрелил лису!

Но год спустя с ружьём привычно гулял всё в том же я лесу.

 

И изумлён был: "Сказка, право!". Олень с чудною головой

Вдруг выпрыгнул из леса прямо. Мой прошлогодний! И живой!

Среди рогов его ветвистых...о чудо! - вишенка взошла.

Стройна, к листочку каждый листик и красных ягодок полна.

 

Теперь ружьё полно заряда, не упущу я данный шанс.

Прицелившись лишь для порядка, сразил оленя в левый глаз.

Одною пулей обеспечил себе изысканный обед:

Жаркое, жареную печень, компот из вишен и паштет.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Ты меня не поймешь, дорогая,

хотя бы прими

этот мир

не такой уж нелепый

параллельным кажется для

других.

 

Что такое Мюнхгаузен, дорогая?

Пшик эти все его:

полеты на ядрах, олени с вишневым деревом

промеж рогов,

я встречался с Софоклом, С Ньютоном мед-пиво пил,

и вот – превратился в циника.

 

Дорогая Марта,

июль утонул в снегах, я намедни обедал с Шекспиром,

наш Вильям стихом закусывал,

говорю ему, слушай, Вильям, посолил бы стих,

он, жуя, ответил, и так, мол, вкусно, 

 

помнишь?

 

Это я говорил, позапрошлый я,

муж чужой мне женщины Якобины фон Дуттен,

(он потом застрелился, чтоб выйти в люди,

и – вот – вышел).

 

Дорогая, Марта, что с нами опять не так?

Не Мюнхгаузен я – цветочник Мюллер,

фантазер-барон, сбросивший цвета.

 

...в мае, тридцать второго,

состоится суд, говоришь, признай,

выдумку, ничего мол не было?

Дорогая Марта – подожги фитиль:

полечу на ядре пушечном

в небо.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Небо 
                  пылало 
                                          десятком 
                                                                          лун, 
зажжённых 
                             моими 
                                                 искрами. 
                                                                      Слёзно 
просило: 
                        "Вонзите 
                                               в меня 
                                                                         иглу, 
вышейте 
                        новый 
                                              узор 
                                                                 звёздами".

Каплям 
                   падающих 
                                             к ногам 
                                                                      комет, 
тысячам 
                         глаз, 
                                         меня 
                                                             умоляющих
я 
                     ответить 
                                                не смог 
                                                                        нет ‒
бисер 
                достал, 
                                    взгромоздился 
                                                                   на ящик. 

Делаю 
                      стежок. 
                                               Звон. 
                                                                       Стон. 
Небо,   
                       терпи ‒

                                          постараюсь 
                                                                  полегче. 
Такой 
                 рисунок 
                                           над

                                                           горизонтом 
карту 
                   не сильно 
                                        звёздную 
                                                            покалечит? 

А небо, 
                  результат 
                                           желая 
                                                                увидеть, 
юлою 
             сверкающей 
                                      крутится,
                                                              вертится. 
Я в восторге, 
                         дорогой, 
                                             какие 
                                                                 обиды? 
И ставит профиль мой 
                                  вместо 
                                           большой 
                                                          медведицы.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Упрёки и смешки со всех сторон...

Иной подумал: - А с какой бы стати?

Всё тот же я Мюнхгаузен - Барон,

Здесь - два в одном:  Романтик и мечтатель.

 

Я не хвастун и даже не позёр,

И это кредо всем давно известно...

Я как бы, лишь немножко фантазёр,

Любитель приключений, если честно.

 

Увязли вы в пучине дрязг  и ссор,

Я просто выход подсказать обязан;

Ведь надо только отыскать упор

И вытащить себя из этой грязи.

 

Мне в этой  жизни правда дорога,

И к небылицам отношусь я строго.

Вот даже про вишнёвые рога

Я приукрасил малость, лишь немного.

 

Я без расчёта шага не шагну,

Не оттого ль к ядру прижался смело...

Ведь для меня полёты на луну

По всем статьям - обыденное дело.

 

Правдивость отрицаете? Ну что ж,

Осмыслить информацию так сложно...

Когда за правду выдаётся ложь,

Мне, если честно, тоже верить можно.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Не смейте улыбаться, господа. Начальник не выносит идиотов. На глупости уже закрыта квота, и до луны так просто не достать, и шомпол в бак воткнулся самолета. Май тридцать первым кончится числом. Не ждите отклонений, право слово, от ваших рассуждений бестолковых. Увы, барон, вы, несомненно, зло, особенно - вдвойне! - живой, здоровый. Вас ждет, мой друг, не лестница на небо, а хохот бесноватого отребья, да паутина мертвых, лживых слов.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Участник я действий военных бывалый,

И подвиги шли в расписание дня.

Когда на болоте случился провал, я

За волосы вынул себя и коня.

 

Верхом на ядре покатался немало:

Туда –  на своём, а обратно  – с чужим.

Разведка такая весьма помогала –

И в плен не попасть, и остаться живым.

 

...А что же записки мои не искали –

Так долго по почте вы ждали ответ?

Ведь как-то, испив я из чаши Грааля,

Придумал для вас скоростной интернет!

 

Я столько намёток вам дал и решений,

Как к звёздам подняться поближе ко мне!

Слежу за Землёй из других измерений...

Недельку-другую  – и к вам по весне...

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Найдется полчаса для разговора?

Прошу простить за некий моветон.

Имею честь представиться, сеньоры:

Мюнхаузен. Карл Фридрих. Фон барон.

 

Тот самый, да. Эпоха за эпохой

Летели вскачь, не трогая меня -

Вот, жив-здоров, и выгляжу неплохо.

Не умирал. Наветы и брехня.

 

Я, между прочим, не отсюда родом.

Пришелец типа. Со звезды Сварог.

От нас до вас лететь почти полгода,

В анабиоз - и дрыхнешь как сурок.

 

Я на Земле частенько зависаю.

Прикольно здесь. Скажу вам не тая:

Да Винчи, Калиостро и Исайя -

Да-да, сеньоры, это тоже я.

 

Ловил драконов и дурил маркизов,

Ковчег завета свистнул, в бочке жил,

В автопортрет засунул Мону Лизу -

Чудил, короче... Эх, как я чудил!..

 

А ваши нынче носом землю роют:

Ах, пирамиды, кто, зачем, когда?..

Мне скучно было, вот я их и строил.

Какой Хеопс, о чем вы, господа?

 

Вот наш мирок не сдвинуть ни на йоту,

Ни черту крест, ни дышло кораблю...

Там хорошо, но скучно до зевоты,

А я, сеньоры, скуку не люблю.

 

Устал, хочу развеяться немного,

В галактике полно забавных мест.

Сейчас багаж доставят - и в дорогу,

Не выдаст бог - так и свинья не съест.

 

Пора прощаться. Пять минут на сборы.

Я, Карл Да Винчи Шива фон барон,

Имею честь откланяться, сеньоры.

Пойду ловить попутный "Аполлон".

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Вы тоже усмехаетесь, услыша
Фамилию Мюнхгаузен? Вы правы.
Не зря же обо мне три века пишут.
На имени моём стяжали славу
Стяжатели. Хоть слава — не товар,
Но авторам приносит гонорар.

А начиналось всё вполне банально —
С рассказов у камина вечерами
О подвигах — охотничьих, батальных...
Не без прикрас (но это между нами).
В ответ — ухмылки, мерзкие смешки.
Я был готов порвать гостей в куски!

Коробило. Но я старался скорбью
Не оскорбить внимания. Да взгляды
С насмешкой, укоризной, исподлобья
Встречал, как говорится, сплошь и рядом.
И взглядам недоверчивым назло
Моё воображение несло.

Куда несло? Подальше от реалий,
От скуки, приземлённости, рутины.
В заоблачно–неведомые дали.
Туда, где бесподобные картины
Воображенье пишет на холсте
Реальности. Где место есть мечте...

Чем выше уносился, тем всё чаще
Встречал непониманье, отчужденье.
Я жил в двух измереньях: настоящем
И призрачном. И, слава провиденью,
Я выжил в них! Живу в них до сих пор.
Отнюдь не враль. Мечтатель. Фантазёр.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

 

Как славно быть главным в красивой весёлой игре!

Но я проиграл, господа, все фантазии – в прошлом.

Клянусь вам: отныне не буду летать на ядре

И к лучшей из женщин по лестнице лазить в окошко.

 

Никто не узнает, что я побывал на Луне,

Как много увидел во время своих путешествий.

Сначала у нас торжества намечались в стране,

Потом – по закону – пришли времена для арестов.

 

Сдаюсь добровольно! Отныне я буду безлик,

Хозяйством займусь, заведу две теплицы и садик:

Фиалки – невестам, к поминкам – охапки гвоздик,

Поминки справляются чаще, чем глупые свадьбы.

 

В рутинном болоте тону, провалившись по грудь…

Я сам себе враг и кому объявлять поединок?

Но надо встряхнуться, за волосы крепко рвануть

И вырваться разом из гибельной серой трясины.

 

Играем комедию! Просится лёгкий финал,

Тревожить людей и царапать им души не нужно.

Зачем же тогда я на казнь вас сегодня позвал?

Растрогать холодных и расшевелить равнодушных…

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Накрывает  округу  седая муть.
Снова тяжесть в районе седых висков.
Я иду, совершая все тот же путь,
Потому что пасу деревенский скот.

Ковыляю, судьбу не гоню бичом,
Мимо дач, заколоченных до весны,
И влекутся слова за моим плечом…
Можно выжить и в кущах чужой Луны:

Станут фыркать, не веря, скривив лицо,
Оставаться, заслушавшись на бегу, –
Развлечений немного, в конце концов.
Только я никогда никому не лгу.

Ну, служил офицером… хватало войн…
По годам что-то тысяча, там, семьсот…
Ну, ходили порою по горну в бой,
Ну, месили болота и глушь лесов.

Почему-то пригладишь, и скажут – врет.
Навидался, не высидев в затишке,
И поджаренных уток, подбитых влет,
И оленей с черешней в дурной башке.

Про пол-лошади глупостей рассказал?
Так смешнее. И прежнее не кровит.
В чистом поле, когда накрывает залп,
Остается достаточно половин.

Приукрасишь – и слушают, рты раскрыв.
Полетел на ядре до самой Луны!
Ну и что? Я отчетливо помню взрыв
И летящую легкость его волны…

Внеземное пространство, уколы звезд…
И добытый на память метеорит…
Прилетел… «Кто ты, парень?» Смешной вопрос –
У меня пустота в голове внутри.

Худо-бедно прижился среди селян.
Незаметно стекают куда-то дни.
Называют по-свойски – Трепло Колян.
Ведь не Карл… этот…  Фридрих Иероним.

Говорят: «Самогону хлебнул, чудной.
Мы земные – откуда здесь быть Луне?»
Отчего же Земля, заглянув в окно,
Напевает забытую песню мне?..

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Стареющий чудак…. И зеркало не врёт.

Так «быть или не быть?» - смешной вопрос для тени.

Безумно скучно, Бог, всё видеть наперёд!

И Марта… поддалась ничтожному сомненью

под вопли «Отрекись!»

Пора…. Давно пора.

Я - лишний день в году. Вот и готова пушка.

Диагноз налицо. Сегодня, как вчера….

Безумец? Лицедей?

Неведома зверушка... –

чумной олень с кустом, проросшим меж рогов….

 

- Что, господа, молчим?! Прискорбие на лицах…

Мне место на Луне? Так я лететь готов!

Посмейтесь надо мной! Есть повод веселиться!

Ловушка дурачку: "признайся, кто ты есть"?

Да, я б вам подыграл… – нет повода остаться.

Чудес не будет! Всё! Сегодня пусто здесь -

без веры! Без любви! Мне жаль вас… Мне! Паяцу!

Вернусь?.. - да, как всегда! Не стоит унывать!

Родная, может быть, ты скажешь, что хотела?

- Люблю тебя!

- ?..

- Дождусь!..

- И предаёшь опять...

- Стой!!! Порох замени!

- Ну, вот! Другое дело!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Анна Мюнхгаузен тронет седые пряди.

Скажет, что письма от Карла с собою носит...

 

"Он становился медведем собаки ради -

Маленький человечек с огромным носом.

Ряженый в шкуру, охоте учил терьера,

Но неожиданно впал от мороза в спячку.

В марте, едва я сменила траур на серый,

С помощью свиста привёл кабанят незрячих.

Весел  с друзьями. И только с врунами - грозен.

Да, на ядре, но свято полёту верен!

С дальних комет приносил голубые розы.

Правда, они невидимы в атмосфере..."

 

Долгое белое небо и серые будни -

В них голубые розы полграна весят.

Нам говорить о чудачествах мужа будет

Анна Мюнхгаузен, глядя на зимний Везер:

 

"Он воевал и как-то попал в засаду.

Стал танцевать и враг погибал от смеха.

Там же от смеха легли куропатки рядом.

После? На полюс ловить капибар уехал.

 

Дули норд-осты, когда он пришёл усталый -

Часто такие ветра флюгера уносят.

Мы помолчали. Сухого плеснул в бокалы...

-Я полюбил другую.

-Заврался вовсе..."

 

Спрятав под шляпой пряди, на этом месте

Анна прервётся и спешно отбудет к мессе.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Вот, говорят, барон – отпетый лжец,
Завзятый фантазер, болтун несносный.
А я отвечу: жить совсем непросто.
Мои года преклонны, я – отец,
Жена юна, ей нет и двадцати,
Расходы на семью и на поместье.
Да злые языки, должно, из мести
Твердят: не дай вкруг пальца обвести
Себя, глупца! Мол, дочка не моя,
А писаря, гуляки и пройдохи.
Ах, чтоб они в ужасных муках сдохли!
Сидит в печенках эта болтовня!
И что теперь? Судиться и развод?
На это тоже много денег нужно…
Да разве ж этот бред без крайней нужды
Я стал писать, чтоб потешать народ?
Распе, по счастью, предложил мне сам:
Я сочиняю эти небылицы,
Он платит – по два талера страница,
А славу мы разделим пополам!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Три выстрела.
– Будет ужин?
– Конечно! Нужна петрушка!
Был селезень мной контужен,
Он снёс, пролетая, в стог
Яйцо, как у русской Рябы:
Серебряное в верхушке,
Особенное, как швабский
Причудливый говорок.

Я выложил скорлупою
Ступеньки на лунном шёлке:
Захочешь – пойдём надоим
Небесного молока

У звёздной большой коровы!
Я гладил её по холке,
Когда пролетал, бедовый,
На ядрышке в облака.

– По небу?
– Легко и просто:
Лечу, а вокруг – кометы

И россыпи звёзд, как просо,
И месяц лущит пшено.
Наварим кутью послаще –
Кормить горемычных деток
Серебряной кашей счастья!
Всё, стало быть, решено!

– Барон, а на небе – тучи...
– Я их разгоню и баста!
– Бывает ли так, чтоб случай

В момент осчастливил всех?
– Конечно, бывает, Марта!
Могу ли я просто хвастать?
Для нас испеку я артос –
Он снимет невольный грех.

– А люди?
– А люди слепы...
– Но нам с ними жить.
– Всё верно.
– Причуды твои нелепы –
Да разве ж они простят?
– Мы будем, как две кометы,
Пронзать черноту инферно
Над глупостью их запретов –-

Счастливые невпопад.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Я помню Вас, отчаянный барон –

хозяина придуманного мира,

охотника на троллей и ворон,

садовых пугал, бабочек, вампиров.

 

Я помню, как распиливал коня,

насаживал на шомпол куропаток...

Но публика любила не меня,

а юмор анекдотов бородатых.

 

Не мне кричали: "Выдай бенефис!

Возьми Москву цыганскую нахрапом!"

И ровно двадцать восемь раз "на бис"

не я стремглав от русских ванек драпал.

 

Какой успех, барон! Какой фурор!

Рукоплескала стоя вся Россия.

А я всего лишь скромный бутафор.

И сделал то, что Вы меня просили:

 

я наточил пяток картонных шпаг,

черешней зарядил Ваш para bellum,

чтоб Вы могли, чеканя прусский шаг,

погибнуть за неправедное дело.

 

И вот теперь в баварском кабаке

я слушаю страшилки о медведях...

Сезон закрыт. Гримёрка на замке.

Барон храпит и на войну не едет.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

...Бюргеры. Вязкие голоса. Склянки, эфир, тоска.

Ярче, чем свечи его глаза  –  гибель для мотылька.

– Гордая честность –  великий дар в мире, где правит раб.

Я не останусь ни с Жанной д'Арк, ни с королевой Маб.

Маб утешает сейчас Шекспир, Жанну тревожит бой.

Завтра к Платону идти на пир. Хочешь, возьму с собой?

В мраморный дворик среди колонн, в хижину у ручья?...

 

После узнала, что он барон, что у него семья,

Что ни родителей, ни подруг не пригласить на чай.

– Карл, притворись. Оглядись вокруг и не руби сплеча.

Доброе имя проси – вернешь. Вместе легко стареть.

– Если и ты выбираешь ложь, я выбираю смерть.

 

Судьи, тюремщики, палачи, герцог, змея-жена...

Не обвиняй никого,молчи. Это моя вина.

Я растоптала хрустальный мир и приказала: "Склей".

"Карл", - покачал головой Шекспир, -"так и не стал взрослей.

Женщине нужен привычный быт после глотка любви..."

Плечи бессильны. Слова слабы. Смилуйся, не зови.

 

Лунным пожаром горит окно. Стелется млечный дым.

– Нынче пирушка у Сирано. Хочешь со мной? Летим.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Весной цветёт вовсю в долине дивный сад!

От сладких рос мокры мои колени…

Струится над землёй чудесный аромат,

И жёлуди из рук берут олени.

 

Тот, первый, что бежал от выстрела в луга,

Вишнёвой пулей метко поражённый,

Потомкам подарил могучие рога,

А меж рогов - вишнёвые короны.

 

Смотрите-ка: за тем сияющим хребтом,

За сахарной горой с отвесным кряжем

Рассвет целует лес и камни алым ртом,

И мир подобен лунному пейзажу. 

 

Вот так же на Луне расцвечен день за днём.

Здесь нечего гадать, я точно знаю: 

Как твердь Луны горит серебряным огнём -

Так верно «тридцать два» присуще маю!

 

А всё-таки ему я крикнула тогда

Про чёртов порох! Рассудила здраво.

Но что вам до меня? Противно, господа.

Такие нравы, да… Такие нравы.

 

Едва себя поджечь заставила запал.

Швырнула в небеса – такая малость…

Вернуться обещал и время указал,

А ложь в его устах не обреталась!

 

Жду вишен скорый сбор: отменный урожай!

Взрослеет молодое поколенье.

Чуть-чуть осталось ждать; и крикнет он: «Встречай!»

А на столе – вишнёвое варенье.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

У барона М. не отнимешь косичку сенсейскую,

как турецкие сабли – к солнцу растут усы.

Он (только он) может войну объявить эсэмэскою,

а в полночь – рассвет, просто переведя часы.

 

Улыбается – будто не родственник сдал его.

Галифе из пижамы выглядывают, как блеф.

Не такой, как все? Аномальнее самого ненормального.

Случай для диссертации доктора Ф.

 

У барона М., запущенного, на первый взгляд, шизофреника,

чего б ни вколола ему медсестра,

каждый вечер – перемещения в пространстве и времени

с пушечной помощью мысленного ядра.

 

Шваброй фехтует вместо лечебной гимнастики,

набивает за завтраком трубку лавровым листом.

Посещает, допустим, недозволенные галактики,

но зачем санитарам рассказывает потом?

 

То беседует с Мефистофелем, то в защите Трои участвует,

то с Нефертити флиртует, то с Мэрилин Монро...

Доктор Ф. немного завидует, с диктофона перепечатывая.

А барон ускользает, легко оседлав ядро.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Думаю, мне представляться не надо -

ваше внимание служит наградой -           

смел и находчив везде и всегда.

Только однажды случилась беда.

 

Был я тогда в настроении скверном.

Лучший мой друг, его звали Жюль Верном,

мне предложил: „Хочешь, брат, на Луну? -

Знаешь, придумал я штуку одну!

 

Там отдохнёшь и подышишь озоном.

Ну, а вернёшься назад с «Аполлоном».

Так что готовься, барон, к куражу -

пушку тобой я сейчас заряжу.

 

Видишь чугунный котёл у лафета?

Это - летучая наша карета.

Ну-ка, запрыгивай на облучок!“

Выстрел. Поехали! Сильный толчок...

 

Вот я лечу. Наслаждаюсь полётом.

Близко Луна - прямо за поворотом.

Вдруг замечаю - сомнения нет -

сбоку планирует странный предмет.

 

Вышел на курс он со мной паралельный.

Я ухватился за крестик нательный -

в ступе летит сама Баба-Яга!

Дико хохочет: „Попался, ага-а-а! 

 

Внучка моя - настоящая леди -

только тобой от рождения бредит.

Нынче тебя в женихи она ждёт.

Так что, закончился, милый, полёт...“

 

Плюхнулись мы в заболоченном месте -

где же ещё находиться невесте!

Но унывать мне совсем не к лицу.

Чёрт с ним, пускай меня тащат к венцу.

 

Будь то кикимора иль привиденье -

я никому не даюсь на съеденье! -

мне дотянуть лишь до первых лучей.

Баек у нас на сто тысяч ночей...

 

Если сейчас я стою перед вами,

значит, управился ловко с делами,

пусть приходилось и туго подчас.

Впрочем, об этом мой новый рассказ...

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Притихший мир, заевшийся, стабильный –

У ног моих – отчаянно тосклив.

Я выдумал для вас сто тысяч былей,

Которым вы поверить не смогли;

 

В укор невеждам, сгинув и воскреснув,

Но не найдя ни правды, ни суда,

Я выдумал себе сто тысяч лестниц,

Поднявшихся неведомо куда.

 

Глаза прикрою – россыпью созвездий,

Таинственно мерцающих во тьме,

Привидятся все россказни и песни,

Проклятием казавшиеся мне.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Ваш Мюнхгаузен – лукав только с виду, 

А по сути, он – простой, без зазнайства,

Благородство не соседствует с кривдой.

 

Подозрительность – сорняк, что на ниве

У завистливых сердец прорастает.

Без фантазий человек примитивен,

Не поверит в чудо, как ни старайся.

 

Был барон кому-то столь неудобен,

Что избавиться мечтали при жизни?

А на тризне –

между супом и сдобой –

О геройстве вспоминать и харизме?

 

Да, возможно. Кто ещё прокатиться

На ядре рискнёт?

Барон, да и только!  

Лишь избранник правит той колесницей, 

Что зовётся очень просто – мечтою.

 

…Если есть у вас подобный знакомый –

Не боится быть смешным, травит байки – 

Он не лжец.

Он видит мир по-другому.

 

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

В мире что-то действительно произошло.

Матеря ни за что обмелевшую Лету,

Перевозчик, видать, починяет весло,

И безумиям тесно по сторону эту.

 

Зомби-лэнд, зомби-мир… Как им только не лень!

От «кино для детей» даже взрослому жутко.

Не пленяют умы вишнерогий олень

И в каминной трубе испечённая утка.

 

Полетать на ядре – не забава давно.

В синтетический мир – сей момент, заплати лишь.

Половинки коня живы всё еще, но

В интернете сейчас не такое увидишь.

 

Мир пока ещё цел, и желается вдруг

Удивляться, любить, но притуплены чувства.

Честь сегодня – ничто, совесть – миф, правда – глюк,

А искусство не врать, говорят – не искусство.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Тихо в каминной. Мюнхгаузен разомлел.

Хочется верить в лучшее, но не верится.

Самым правдивым историям на Земле

Не уделяют внимания боденвердерцы.

Вне городского посредственного мирка –

В Лондоне, Петербурге, Константинополе, –

Слава его изумительных дел крепка,

Сам он – легенда: находчивый, умный, опытный.

За морем тужат бароны, султан, князья,

Вин богдыханских напившись, кричат-аукают:

"Где ты, Мюнхгаузен, где ты?!" Но к ним нельзя –

Заняты слишком своими детьми да внуками...

 

Утренний кофе пьют в городе ровно в семь.

Ждут фаэтоны катания по Хольцминдену.

Выйдет на площадь отчаянный домосед,

Будто случайно вслух вспоминая Индию:

"Вот бы сейчас прямиком в огуречный лес,

Просто кишащий львами и крокодилами!.." –

Но благодарные, нужные позарез

Слушатели смеются: "Уже ходили мы".

Только один приезжий лет сорока

С мальчиком лет пятнадцати, сев на корточки,

Слушает, плача... И щёлкнуло старика

По лбу догадкой, точно вишнёвой косточкой...

 

Долгий семейный ужин. Счастливый дед,

Глядя на внука в шубе, когда-то бешеной,

Шутит: "А я боялся её надеть",

Сыну командует: "Окна не занавешивать!"

Светится дважды изведанная луна,

Лунные жители балуются мороженым.

Внук засыпает с обрывистым: "А у нас...",

Дед продолжает: "Всё будет. Поспи, хороший мой.

Вижу в тебе не рассказчика, но творца

Подвигов непридуманных, неукраденных..."

 

И, улыбаясь, готовится лунный царь

Выслать им к завтраку лучшие виноградины.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Уж вы простите, господа,

Не верю в ваши города,

Где бродят тучные стада

Козырной масти.

Не верю в серые дожди,

Под ними серые вожди

Сулят народам впереди

Большое счастье.

 

Здесь лицемерно пастор лжет

Тому, кто грязный пирожок

Хватает из-под чьих-то ног

И тем доволен.

А я не верю в эту ложь,

Хотя порой слова «О Бож…»

Из уст моих несутся тож

На вашу волю.

 

Не верю в честность ваших чувств,

Когда любовницу за бюст

Насильно тащите под куст

На страстный вертел.

И потому я врал сполна,

И ты, прекрасна и нежна,

Мне свято верила, жена,

До самой смерти.

 

Так вот, поэтому я лгу,

Под елкой лежа на снегу.

Я больше слышать не могу:

«В ружье, застава!».

Не верю в этот жуткий мир,

Где истребители эфир

Прошьют, как иглы кашемир,

И будет саван.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Хорошо, Марта. Я тебя понимаю.
Улыбнись, что ж ты. Радуйся, пой, смейся!
Ты прости, ладно? Знаешь, ведь я с трудом вник –
Мне в твоих просьбах слышался грай ворон.
Хорошо, Марта. Тридцать второго мая
Нет и не было. Мы поженимся через месяц.
Это, может, даже здорово – муж-садовник.
Я не вру, Марта. Врал для тебя барон.

Хорошо, Марта. Я не летал на ядрах.
И олень в норме – я не растил вишен,
А ещё, Марта, не совершал подвиг
Между полднем и одиннадцатью утра.
Я теперь, Марта, годен для травоядных,
Я теперь пресен. Так что давай подпишем
Ведь тебе нужно только мою подпись –
Ту, что не поставил тот, кем я был вчера.

Но ответь, Марта, я тебе был нужен?
Или суп только в толстой большой кастрюле?
Или быт только, как апогей фарта?
Я не принц, знаю, где мне – на полконе...
Веселись, Марта, пой и готовь ужин,
И пускай ужин хвалит и ест Мюллер,
Ведь теперь складно всё у тебя, Марта,
А барон бродит где-нибудь на луне.

Не кричи, Марта, просто скажи про порох.
Не реви, Марта, станет еще плоше.
Не грусти, Марта, я тебя понимаю.
Быть собой трудно, давят со всех сторон.
Помолчи, Марта, и не тони в спорах.
Вон олень с вишней, вон моя пол-лошадь.
Я вернусь, Марта, тридцать второго мая,
В шесть часов дня. С нежностью, твой барон.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Вы непременно об этом подумали,

Вижу по облику, сударь,

Врёт, мол, барон залихвацки и умно ли,

Врать о себе - эка удаль!..

 

Вам подавай, вот я стрельнул в оленя и

Чтоб обязательно насмерть.

Вам наплевать, что потом поколеньями

Он благородный – на паперть.

 

Не вдохновил я вас храбрыми, юркими

Взлетами в небо на ядрах!

Ропщите в бурном смятении турками,

Сыпля сомнения, к ряду.

 

Очень прискорбно, мой друг, изумление

Ваше, прелестного сноба,

Мните и дальше себя правды гением,

Яро не верьте до гроба!

 

Пусть я в своем измерении, вытяну!

Вытяну сам из болота

Лошадь, себя и, конечно же, истину

Лжи безобидной… А кто-то,

 

Верю, что на день да подвигов с тысячу,

Сам совершая, (да, сударь!)

До миллиона враз искорок высечет,

Сея в них истины грудой.

 

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Мой дядя, главный врач районной психбольницы,

Сначала занемог, а после и зачах.

Остался от него журнал на ста страницах,

И я его глотал ночами при свечах.

 

К примеру, вот письмо Мюнхгаузена, барона.

По-моему, с Луны – уж больно дик пейзаж.

На этом фоне он – как белая ворона,

Оторванный на нет от мира персонаж.

 

«С полетом все путем – прошел вполне удачно.

Чему я был и есть, признаться, очень рад.

На радостях разбил уже поселок дачный,

Примерно где упал мой ядерный снаряд.

 

Здесь тишь и благодать, уютная прохлада -

Не то что на Земле, где грязь, и вонь, и шум.

Туда я не вернусь – упрашивать не надо.

Об этом вот как раз я Вам сейчас пишу.

 

Увы, mеin kleiner Prinz! Мне там никто не верил.

Платон и тот, свинья, смеялся каждый раз,

Пугая насмерть всех ворон в соседнем сквере,

Когда читал я вслух правдивый свой рассказ.

 

Платон, конечно, друг, но истина дороже -

Об этом я писал на сайте «правда.ру».

Газеты и ТВ нам лгут одно и то же,

А я и нов, и свеж - и никогда не вру.

 

Летите, lieber Freund, вечерним дилижансом -

Entschuldigung, ядром - ветров попутных Вам!

Мы ждем с Шекспиром Вас и с Андерсоном Гансом.

На выбор тут у нас и домик, и вигвам.

 

Опять же, на Земле народ какой-то грубый.

Предел мечтаний всех - бордели и харчи.

Друг друга жрут живьем и бьют лисят - на шубы,

А мы последних тут надежно приручим…»

 

Мой дядя – молоток, отбойный, если кратко.

За то, что сохранил конспект идей иных,

Откуда мне в глаза смотрела правда-матка,

Записанная им со слов своих больных.

 

 

 

-------

mein kleiner Prinz – нем. мой Маленький принц

lieber Freund – нем. дорогой друг

Entschuldigung – нем. извините.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Бамбук сегодня исключительно не курится.

Себя за волосы рванув движеньем быстрым,

барон выходит из троллейбуса на улицу

и направляется на встречу с бургомистром –

сказать всю правду: что от жизни «как указано»

в крови – сплошные алкогольные промилле,

что возвращает имя честное – «Мюнхгаузен»:

не получился из него садовник Миллер.

 

Он так устал среди горшков, рассады, прибыли,

что расстрелял бы это всё. Из автомата.

Он выбирает меж Луною и Карибами

и триста лет не хочет видеть фрау Марту

с её кредитными мечтами, ипотеками.

Он проворчит, пока не вызвали полицию:

«Не надо связываться с дочерью аптекаря,

когда в роду твоём – гофмаршалы и рыцари…»

 

Но чуткость к фальши – это дар ненужный, бросовый.

Запрут барона, станут ставить на колени.

В рогах оленя распустился кустик розовый.

Почти любой из нас бывал таким оленем.

Из пушки – в небо? Нам не столько лет отмерено,

чтоб не стрелять в камине птиц, ходить по струнке.

…Барон Мюнхгаузен опять у двери мэрии,

ему с коня ладонью машет Долгорукий.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Не тыкайте в меня иголками морали -

Мол,  правда хороша и неприглядна ложь.

Придет к тебе успех рассказчика? Едва ли -

Коль, повествуя, ты ни разу не приврёшь.

 

Барона поучать бессмысленно, тем паче

Ловить меня на лжи - здесь точно ждёт провал.

Известнейший ответ слегка переиначу:

Пусть ловит тот, кто сам ни разу не солгал.

 

Не верите мне вы. Какой-то правды ждёте!

И что вам до моих полётов на Луну?

Я ваше взял ядро? Я вас задел в полёте?

Так что вы мне тогда поставите в вину?

 

С собой я в диалог вступлю. Вопросов хитрых

Не стану задавать о правде и о лжи.

Себя спрошу я: «Карл (прибавлю также Фридрих,

Иероним и фон Мюнхгаузен), скажи!

 

Им правду подавай - быть может, это верно?

Не бросить ли мне врать, пускай и без вреда,

И скептикам моим не действовать на нервы?»

Решительно себе отвечу: «Никогда!»

 

Я сам встречал не раз дешёвые бравады,

И «правда, но не вся» звучала от души.

Достойней, чем поток унылой полуправды,

Затейливая вязь из качественной лжи!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

«Убить пересмешника!»  – резко, как выброс гранаты,

Звучит приговор, и я падаю в созданный ад.

Убить пересмешника! Каждая клетка и атом

Бунтуют со мною – я, кажется, этому рад!

 

Привычно – приглаженно «общество чистых тарелок»,

Удобнее жить, если думает кто-то за вас.

А мне этот правильный мир и противен, и мелок,

Мне душно в том воздухе -  я выдыхаю, смеясь.

 

Но люди привыкли к пустой суете и поклонам,

К серьезности мыслей и скупости спрятанных чувств.

Считают: юродивый я, на века прокаженный -

Над всем, что им дорого, просто цинично смеюсь.

 

И даже друзья мне не верят, как было когда-то.

Жалеют, конечно, но скорбно глядят в пустоту.

И -  будто я не был таким же отважным солдатом,

А умер для всех, сохраняя несломленным дух.

 

Прощаться пора, но я верю – меня не забудут,

Еще бы – другого такого лжеца не найдешь!

Я точно вернусь – и пускай это будет не чудо,

Но мы посмеемся все вместе над термином «ложь»!

 

Бедой мозаичною день моей казни уложен.

Ядро улетает, свистя на крутом вираже…

Убить пересмешника! Ладно. Но кто-то ведь должен

Сказать, что вы стали нормальными, люди.

Уже.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

 

У барона кружка пива на обед.

За душою только титул и долги,

И в его весьма запутанной судьбе

Всё сложилось, как не грезилось другим:

И скитался он по выжженной степи,

И в морях суровых северных тонул,

И в заснеженной России водку пил,

И нередко жизнь стояла на кону.

Всё добро его – старинное ружьё

Да зазубренная шпага на стене.

При дворе так и не вспомнили о нём,

Там отвага с честью больше не в цене.

 

У барона поседела голова,

И, хотя уже восьмой десяток лет,

О чудачествах его идёт молва,

И мальчишки улюлюкают вослед.

Он, конечно, фантазёр и баламут.

Говорят, давно, мол, выжил из ума.

Бедный рыцарь здесь не нужен никому,

Как сырой сквозняк в натопленных домах.

В этой сонной и ухоженной глуши

Лишь менялы да колбасники в чести.

Тихий омут – мышеловка для души,

И барону никого здесь не спасти.

 

Но однажды, ровно в полночь, грянет залп,

Оборвёт он сытый храп, развеет сны.

И откроют обыватели глаза:

А барон им машет шляпою с Луны.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Как много желающих, встретившись с ним,

Его домогаются дружбы.

Знакомьтесь, сын Отто, Карл Иероним –

Советник фельдфебельской службы:

 

«…Я знался с Платоном, Платон мне не друг,

Мне истины были дороже.

Меня в гримуарах не взял на испуг

Агрипп с перекошенной рожей. 

 

За чаем вечерним сказал мне Ньютон,

Что яблоко – выдумка чья-то,

Что правде не нужен всемирный закон –

Она без закона крылата.

 

Вильям посвятил мне двадцатый сонет

И я, притворившись Шекспиром,

Вручил себе в «Глобус» бесценный билет,

Где встретился с подлинным Лиром.

 

Лир плакал навзрыд на плече у меня:

Устал с королевами знаться…

Смотрела Офелия, нежно пьяня,

Стесняясь безумия братца.

 

В Испании  прожил я несколько лет

Среди католической знати.

Эль Греко, старик, рисовал мой портрет,

Для «Снятие пятой печати».

 

Когда же померкла Эль Греко звезда,

Кисет отощал от пиастров –

Меня пригласил на беседу Мазда,

Известный пророк Зороастры.

 

Как сладок шербет на Востоке моем,

И как упоительны речи!

Бывало, с Ахурой сидели вдвоем,

Шишой коротая наш вечер.

 

Внушал мне Ахура, что ложь – решето,

Что праведность духа – священна...

Надев треуголку, схватил я пальто

И вон из ахурова плена.

 

Теперь на досуге, создав Интернет,

Смотрю, как стихи посылает

На конкурс какой-то серьёзный поэт,

А мною казаться желает».

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Любезная Марта, простите, молю!

Свиданию не суждено состояться.

Письмо же откроет всю сущность мою,

Оставив без маски лгуна и паяца.

 

Когда вечер томной тоской упоён,

И мечется в воздухе стон клавесина,

Ваш пленник сердечный, курляндский барон,

Себя извлекает из зыбкой трясины.

 

Судьбою победы мне предрешены,

Хоть путь на свободу достался непросто -

Рукой, чьи движенья ловки и сильны,

Я вытянул тело с лошадкой за косу.

 

Пока возлежите на сонном одре,

Вам в диком кошмаре вовек не приснится,

Как я, угнездившись на скользком ядре,

По небу лечу на родные зарницы.

 

Сбываются самые дерзкие сны,

В любом из чудесных моих приключений.

Вам все доказательства станут ясны

При встрече с украшенным  вишней оленем.

 

Однажды от скуки вглядитесь в окно,

Терзая шитье расторопной иголкой -

На небе, подсвеченный желтой луной,

Вам явится профиль в лихой треуголке.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Ты правду в обман, как в шелка, укутав, даёшь вариант эпизодов свой.

Без пуль настреляешь хоть стаю уток, а шомпола хватит и одного.

Несчастный старик в одежонке мятой, поправь паричок и забудь про всё!

Война – это ад, а враньё – занятно. Поэтому истину ты отсёк?

В далёкой России служил? Бесспорно, сраженья привиделись не во сне.

Улыбку соседей усилишь вздором, в котором подробностей жутких нет!

Кровавые ужасы враз похерив, побалуешь сказкой, герой в летах.

А надо ль надежды питать и верить, что жизнь без фантазий твоих пуста?

Ты гонишь упрямую мысль о смерти, публично гордишься самим собой.

Но при возвращении в Боденвердер* взбесившейся шубой кусает боль:

измены. А быть рогоносцем страшно. Вторично с женитьбой не повезло.

Но можно плевать с Вавилонской башни, а байки и дальше травить – назло!

Так плюй на завистников - всех, кто против, свою бесшабашность поставь на кон.

Увязнут печали в гнилом болоте, а смех за косичку тащить легко!

 

Слеза на портрет Якобины капнет… Что любишь её до сих пор – не ложь!

Тоска протянула свои тентакли, но косточкой вряд ли её убьёшь.

Остаться навеки в умах хотелось? Ну, что ж, небылицами заслужил!

Пускай неизбежно дряхлеет тело – не вышел срок годности у души.

Абсурдно пока поддаваться грусти, тебе до инсульта два года лгать.

 

Заученной мантрой в мозгу «дахусим», как память о службе в чужих снегах…

____________________________________

 

* - Боденвердер – поместье барона Мюнхгаузена

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

В такую рань вставать уже не стоит.

Мне, распорядок старый не указ.

Года не те и поясница ноет.

Подъём в двенадцать или даже в час.

 

По списку дальше – разгоняю тучи.

Шаманство это мне давно во вред,

Хотя когда-то  был ему обучен…

В час по полудню, вместо туч – обед.

 

А дальше подвиг. Как же было славно –

Ядро взнуздав, лететь на лунный свет!

Артрит сегодня раздражитель главный.

Сажусь с трудом на старый табурет.

 

И речи нет, чтоб вытянуть за косу

Себя и неподъёмного коня.

Потом презрев ехидные вопросы,

Стрельнуть в оленя вишней из ружья.

 

Да и волос давно уже не стало.

Жил, не особо ими дорожа.

Ружьё в кладовке пылью зарастало,

Пока его совсем не съела ржа.

 

Пусть позади полёты, схватки, скачки.

Но я ещё сумею всем назло,

Войдя в конюшню, позабыв болячки,

Надеть на лошадь старое седло.

 

Коль этот подвиг не войдёт в анналы,

Я никого не стану укорять.

Закончив день деянием немалым,

В семнадцать тридцать отправляюсь спать!

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Барон Мюнхгаузен спешил по штрассе городской –

фриволен и чертовски мил в камзоле щегольском;

хорош парик подзавитой, а бравые усы

стремились к славе мировой штандартами красы.

Наш ферт хромал, но стать горда, стучала бойко трость,

звала в таверну, где всегда фон-фарс желанный гость.

В радушной кнайпе на столах бесплатно пунш и грог;

олени, вишни – на холстах известных мастеров.

Всё в честь барона здесь: вот стул, похожий на ядро,

вот над таверной медно-смугл прибит походный рог.

   

Зашел барон. Блестящий бред, остроты в рукаве,

от небылиц – профит, не вред. В чести король таверн.

Сморозил сходу каламбур, горяч полночный смех,

но видит, что сидит понур поэт среди потех.

Пиит надумал сочинить бессмертный мадригал

и спеть барона! Правда, нить сюжета потерял:

– Шут с ним, с сюжетом, рифму бы, – вблизи камина сел,

блокнот раскрыл, про всё забыв, пером скрипел, скрипел...

   

Барон ему: «Послушай, друг, ты веришь в чудеса?» –

и сделал вид, что потянул себя за волоса.

Поэт молчит и де-капо над стансами склонён,

сильней, резвей пера напор! Жаль, слов недостаёт.

Слюну сглотнул: «ядро – нутро, конь – вонь, мура – пора»,

тогда схватил его барон: «Действительно, пора!

Давай-ка, братец, на Луну скорее полетим,

там ждет нас Альберт*, я клянусь! Блокнотик захвати...»

   

Поэт был «за». Они ушли сквозь стены, как в туман,

и кто-то пунш с небес пролил. Да..., сказочка – обман.

Рассказана неужто зря?

Из рифм, из слов трясин

тащу за шкирку я себя, тащу что стало сил!

 

 

*Генрих Альберт – немецкий поэт и композитор

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

 

Я в жерле пушки. Воздух скомкан, спёрт.

Сейчас начнут стрелять, но Бог бы с ними,

Орлом взлечу, манит небесный свод,

ядро не жмёт. Вот, помнится, из тины

за волосы тащил себя. С конём

(иль с половиной оного? Не помню)

скакали по оврагам - хвост при нём,

ружьё - при мне. В кисете свежий порох,

вокруг медведи, люди и олень...

Как надоело, Господи. Влекомый

правдивой сутью, словно в горле комом,

я в жерле пушки, каска набекрень.

Фитиль зажжён, готовность номер раз,

снаружи аплодируют и плачут.

Как надоели, Господи. Чудачеств

не признают, и правду со двора

бесславно гонят. Скучно и нелепо

вино с такими беспробудно пить.

А в городишке наступает лето.

Но - выстрел, грохот, солнышко слепит

глаза. И воздух ухает в груди,

как славно то, что все внизу остались.

Свободен, прав, и вечность впереди,

тебя вот только рядом не хватает.

 

Ты прилетай. Заведомо низки

попытки остающихся у края

поссорить, оболгать. Луны изгиб.

Я жду тебя

тридцать второго мая.

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Темнеет... Майне либе Якобина,

Пока ещё не срок забыться сном -

Пошли лакея в погреб за вином,

И сядь со мной, погрейся у камина.

 

А впрочем погоди, я лучше сам,

Подразобью артритные вериги...

Скажи, у нас остался тот бальзам,

Что послан был с оказией из Риги?

 

Он так уместен вкупе с посмотреть,

Как пляшут языки огня на славу...

И память снова воскресит державу,

Что русским - хороша, а немцу - смерть.

 

В огромной, необузданной стране,

Где главным оберегом - крест нательный,

Мне было хорошо, хоть и смертельно.

А что не умер - хорошо вдвойне.

 

...Видать, завьюжит завтра поутру -

Опять сквозит, прикрой плотнее двери...

Я, Якобина, оттого и вру,

Что правды не расскажешь. Не поверят.

 

Азов и ятаганов жуткий свист,

Зима, мороз, медведи и цыгане,

На верность крест императрице Анне,

И к славе путь, неверен и тернист...

 

Где тройки бубенцовый звон любя,

Живут легко, отчаянно и наспех…

Вот удивился б старый сплетник Распе,

Узнав, что я оставил там себя.

 

Саксонность, россияние, курляндство -

Что ближе нам? Один большой вопрос.

И благо, что в поместье нет берёз -

Средь них нет-нет, да хочется стреляться...

 

 

 

=== === === === === === === === === === === === === === ===