Беспредел-6. 2-й тур. Приговор Елены Лерак Маркеловой

Хотя предсказана беда,
вдруг даст Господь – и чаша минет.
На праздник сына приодев,
гордилась тихо, но безмерно,
ведь молодость полна надежд,
и в молодости все бессмертны.

Законы времени просты –
оно состарит и разрушит,
приходят сроки ждать беды,
молчать бессильно от удушья,
и просыпаться по ночам,
и прятаться, как от удара,
и задыхаться,
и молчать,
ещё не завтра,
нет, не завтра...

А завтра – ближе,
не спасёт
от ужаса, что напророчен,
пустыня ждёт –
и бросить всё,
брести, брести, добраться к ночи,
лечь на темнеющий песок,
и замерзать,
и плакать, плакать...

Но надо жить, забыв про сон,
и выдирать себя из мрака,
нельзя уйти и встретить ночь,
чтоб не увидеть кровь пролитой:
а вдруг – коснуться, вдруг – помочь
рукой,
дыханием,
молитвой...

В пустыне – крест над головой.
В пустыне – небеса бездонны.
И тишина – как крик, как вой,
мой мальчик,
мой...

Молчат мадонны.

Дрейфую в разноцветье ярких дней,
Где небо шире, ближе и видней,
И облака – как сахарная вата.
Где ночи удивительно длинны,
Где, полюбив, не чувствуешь вины,
Хотя иные скажут – виновата.

Мертвею здесь, а холод всё бодрей,
И ветер – как заправский брадобрей –
Срезает с веток редкие листочки.
А небо, ощетинившись, как ёж,
Снежинки хлебосольно выдаёт
И на мечтах о лете ставит точку.

Лохматой псиной снег к лодыжкам льнёт.
Блажит новорождённый тонкий лёд,
Назойливо цепляясь за подошвы.
А льдинка точит сердце, словно ржа,
И от судьбы никак не убежать.
Всё в прошлом.

Ты помнишь?
Этих яблок наберём –
Багряный глянец тонкой кожуры
Уже поклёван. Птицу пожурим
Для смеха больше –
нам добра не жаль.
Случайно брызнет сок из-под ножа,
И на ладонях вспыхнет аромат.
На что похож? Похож на всё подряд –

На белый клевер с каплями росы,
На летний вечер в комнатах простых,
На поцелуй в макушку на жаре.

И яблок много – можно не жалеть:
Для красоты насыпать на комод,
Засахарить на месяцы вперёд.
А можно для гостей порезать в чай.
Ты помнишь это всё?
Не отвечай...

...У райских яблок терпкий вкус любви.
Сад повиликой намертво увит –
Сухая сеть пугает к ноябрю.
Любила раньше, а теперь терплю:
Несносных птиц на яблоне нагой,
Случайный хруст ранетки под ногой,
Пустой корзины тёмный переплёт,
Что в доме запах яблочный живёт.

Перебираю скатерти края,
Когда друзья приходят, говорят,
А я им ничего не говорю –
Терплю, что ты который год в раю.

Люди как люди – воистину дураки.
Если бы знали, что созданы вопреки,
не расплодились бы так – Сатане на откуп.
Нынче опять суетятся о том, о сём…
Чёрное небо заполнено вороньём.
Время раскладывать хлеб на стаканы с водкой.

Время гадать на кипящей святой воде –
сколько из них не удержатся во Христе?
Сколько – ни в рай и ни в ад – постоят в сторонке?
Только задумано так, что итог один:
прячься, не прячься от смерти среди руин –
всем заготовлены свежие похоронки.

Громко кричат по привычке, что с ними Бог.
(В кои-то веки – вот взял бы да уберёг!
Но не торопится что-то Отец небесный.)

Люди как люди… Готовые убивать.

Морщится чёрт и заносит в свою тетрадь:
Век двадцать первый.
В аду не хватает места.