"Из-за вас я нахамила не тому, кому следует!"

 

 

 

 

 

Говорят, что нет градаций у доверия,

Что улыбка – ключ к решению проблем.

Но, скорей всего, не те открыла двери я,

Ключевых для спора не нашла «морфем».

 

Так случилось, что в угоду обстоятельствам,

У того просить пришлось мне, кто сильней,

Кто в друзьях у мэра и такой влиятельный,

Что роднёй своей считает королей.

 

…Он сидел – насквозь лощёный и значительный! –

В красном кресле с Erich Krause в руке

И высматривал стеклом увеличительным

Вертикали слов кроссворда на листке.

 

Исподлобья глянул, как бы констатируя:

«Вот ещё одна мадам просить пришла!»

Напряглась. Так непривычно имитировать

Макароны, что откинуты в дуршлаг. 

 

Слово за слово и чувствую – вскипаю я!

Не спасает ни улыбка, ни прононс.

Был ли смысл мне оставаться милой паинькой,

Если босс непробиваем, точно слон?

 

Сорвалась, конечно. Разом всё, что думаю,

Что копилось день за днём и жгло нутро,

Я – в лицо ему. В ответ заумной дурою

Обозвал и счёл исчерпанным вопрос.

 

Хлопнув дверью, я спускалась вниз по лестнице,

От бессилия сжимая кулаки.

Что в итоге: застрелиться ли, повеситься?

Не дождётесь! Не с руки взводить курки.

 

Ну, характер мой, довольны подопечною?

Никудышный вы суфлёр в мирском окне…

 

Как же трудно быть терпимой и трепещущей

С теми, кто себя считает на коне!

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

С утра всё, как обычно шло:

Будильник, ванна, бутерброды,

Соседский кот, шипящий зло

На местных пьяниц сумасбродных.

Понурый светофор – слепой:

Вчера мальчишки постарались,

Машины в ряд цветной тесьмой

В ожившем затемно квартале.

Привычный и бодрящий шум –

Спешит народ сплошным потоком...

За поручень держась, вишу.

Вдруг, слышу - грязные намёки!

Какой-то сумасшедший бред

Змеёй вползает прямо в ухо.

Взглянула - рядом тощий дед

С улыбкой смотрит...

- Со старухой

Резвись, здесь нет твоих подруг! -

Старик растеряно моргает,

В глазах застыл немой испуг...

- Сейчас, пошляк, узнаешь «заю»!

- Извольте прекратить базар,

Следите, дама, за словами.

Для пошлостей я слишком стар,

Знакомы разве мы? Едва ли!

В автобусе народ притих,

Внимает, молча, грубым фразам.

Раздался рядом чей-то чих,

Затем ещё раз: «Вот зараза!»

Отвлёк сей звук - иссяк фонтан

Речей обидных, повернулась:

Молоденький смешной курсант,

Краснея, пятится... И пулей

К дверям нырнул, исчез в толпе,

Затем... – ненужные детали.

Развязки не найти глупей -

В копилку опыт, жаль печальный.

Автобус закрывает дверь...

Стирает время след ошибки...

Не вижу старика теперь,

Но помню до сих пор улыбку.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Июль. Час пик. Трамвай опять битком.

Народ угрюм, кто "в телефоне", кто "в астрале".

Строкой бегущей на табло: +30 "за бортом".

Палящий зной асфальт на тротуарах плавит.

 

Но это вовсе двум подружкам не помеха,

Чирикали, как птички - туфли, сумки, скидки;

Куда и с кем на выходные в планах ехать;

Солярий, маникюр и депиляций пытки.

 

Одна из них на полуслове замолчала,

Мужчину позади окинув гневным взглядом.

Своей подруге что-то быстро зашептала,

Сочтя беднягу в чем-то виноватым.

 

- Как Вам не стыдно! При себе держите руки!

На весь трамвай взвилась мгновенно та девица.

За нагло попранную честь своей подруги,

Вступившись тут же, как за львенка львица.

 

Народ остался к возмущеньям этим глух,

Но, все же, вынырнул с ю-тубов и астралов

И наблюдал словесную раздачу оплеух.

Поездка скучной быть внезапно перестала.

 

Мужчина в полном пребывал недоумении,

Дар речи потеряв под обвинений градом.

Девицы, так и не услышав извинений,

Выходят, напоследок смерив его взглядом.

 

Когда трамвай почти захлопнул двери,

Мужчина показал портфель и зонт в руках,

Подружки, растерявшись, на него глядели,

И зацветал стыда румянец на щеках.

 

ГИБДД. Идёт экзамен по вожденью.

Из автошколы группа ожидала нервно.

Под напускным весельем спрятав напряженье,

Сдавать одна студентка выступила первой.

 

Садясь за руль к инспектору в машину,

И приготовившись пленять и обаять,

Уже знакомого увидела мужчину,

Зря обвинённого в трамвае номер пять.

 

Инспектор улыбнулся, как Чеширский кот.

- Сегодня, Вы не в курсе, обещали дождь?

На днях виновником скандала стал мой зонт.

Я капитан Щеглов. Экзаменуетесь?.. Ну что ж...

 

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Я третий день уже люблю Россию – 
вчера завербовал меня Исаев. 
Инструкции шпионские листаю, 
и переходит сердце на аллюр. 

А завтра лицедействую впервые – 
задание от "Центра" подоспело. 
На Фридрихштрассе, восемь будет дело. 
(За что, mein Gott, я Штирлица люблю?) 

Увлечь, отвлечь на час – прикажут тоже! 
Представьте – искушённый мною Борман! 
Смеялась так, что даже голос сорван. 
Мне нужно инсценировать скандал!

Итак, сейчас детали подытожу – 
на Вильгельмштрассе, двадцать ровно в восемь 
визжу, что он меня с ребенком бросил 
и даже марки ломаной не дал. 

Пока мой Штирлиц сейфом озабочен, 
Я Мюллеру грублю, машу руками – 
пускай ночами будоражит память. 
Потеха будет сердцу и уму. 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . 
Радистка Кэт ключом стучала ночью: 
"У Мюллера инфаркт, Исаев пьяный. 
Орёт, что Борман прячется под ванной. 
А Габи нахамила не тому."

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Мы все хамили понемногу кому-нибудь и где-нибудь,

Идя с эпохой хамской в ногу сквозь спеси взвесь и мата муть.

И новый блин лепила комом у прежней кассы хамов рать,

Единым принципом влекома - прийти, увидеть и урвать.

 

Но цель, оправдывая средства, была понятна и ясна.

И мы привыкли к людоедству – живьем, без отдыха и сна.

На трассе рваческого кросса орали громкое «Виват!»,

Хоть лезли в голову вопросы: Что делать? Кто тут виноват?..

 

От них сносило напрочь крышу, как будто в сильный ураган,

Но мы, любых сомнений выше, искали внешнего врага.

Мол, мы не мы, а хата с краю, короче – мы тут ни при чем.

А если кто-то укоряет, пусть первый бросит кирпичом.

 

Потертым ластиком в пенале хирела русская душа,

А мы на зеркало пеняли, на счастье лик ему круша.

И все путем - пилось и пелось свободным гражданам страны,

Хоть каждый был, по сути дела, привычек хамских крепостным.

 

И я хамил со всеми вместе, пенсне поправив на носу,

Поскольку понял, что из чести уже не сваришь даже суп.

И от забора до обеда, ввиду того, что свет немил,

Хамил отчаянно соседу, а тот в отместку мне хамил.

 

Когда ж бескрайние просторы вселяли крайнюю тоску

И гнали в шею сон, который и так по жизни потаскун,

Я, дав размякшим чувствам волю, топил условную Муму

В потоке слез и алкоголя, хамя фатально не тому.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

На набережной — летнее кафе.

Прохладный вечер в томных разговорах

скучающих пижонов подшофе

и барышень в немыслимых уборах.

 

Пока ещё не время зимних стуж,

здесь, под миндальный запах амаретто,

я растворяюсь в сонме сонных душ,

созвучных угасающему лету...

 

Вы, как всегда, пришли в урочный час.

Но я на вас упорно не смотрела, —

не замечала ваших синих глаз,

тех, до которых не было мне дела.

 

Чужой и странный, всё в вас не по мне:

и в голосе, и в жестах, и в обличье.

Но ведь могли заметить вы вполне,

насколько глубоко мне безразличны.

 

Загадочно любуюсь на волну,

изящно поправляю пальцем чёлку,

губами утонченно льну к вину...

И это, извините, всё без толку?!

 

Не смыслите вы в дамах ни шиша!

Должно быть, не мужик, а просто тряпка.

Ну, обернись, взгляни, как хороша

на мне сегодня фетровая шляпка!..

 

Смотрю, как равнодушная вода

течёт, а в ней горит костёр заката.

И в том костре сгорает навсегда

всё то, что я не обрела когда-то.

 

Да боже мой, какой же вы дурной.

И как я зла — не выразить словами!

Какое счастье -- быть всегда одной

И знать, что никогда не буду с вами!..

 

... Но, говорят, кто ищет, тот найдёт, —

и первый подошедший ошалело

услышал от меня сполна всё то,

что вслух сказать вам я бы не посмела...

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Я до сна хожу одичалая:

Вы ушли с какою-то  Ирою…

Из-за Вас другому кричала я,

чтобы он меня не нервировал.

Я хамила… Впрочем, без разницы:

будет день и пища – отмолимся…

А любовь моя – несуразицей:

не растёт картошка на полюсе.

Позвоню – проверю наитие:

нет ответа, значит, ответили.

А назавтра в сумрачном Питере

много солнца прочило метео…

И зачем я так реагирую?

Позвонит ли снова? Отважится?

Вы ушли с какою-то Ирою –

говорят… Я слышала… Кажется…

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

        обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…

        Михаил Булгаков

 

Белой позёмкой обмотаны улицы.

Раненый март не вернётся домой.

Что там в любви, говоришь, практикуется?

Слёзы и сопли? Фагот и гобой?

Одурью помыслов трубы начищены,

Утром пылали, и к ночи – опять.

Что Патриаршие, что мне Пречистенка,

Если его я хочу целовать?

Тёмно-апрельская, многоэтажная,

Мягкими знаками душит весна:

Скомканным небом,

Рубашкой наглаженной.

Он – чей-то муж.

Я – кому-то жена.

 

Будь ты окончена, опись ненажитых

Лет одиночества!

Вынесут дичь...

Я нахамлю ему замертво.

Заживо.

Я здесь проездом.

И он не москвич.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

Нахамила я вдруг не тому,

Вспоминая в запале поэта.

Почему он сбежал – не пойму,

И кошель прихватил мой при этом.

 

Хохотала, как ведьма, в глаза

Мне майорша в ближайшем участке,

Говорила, что верить – нельзя,

И что гроши надёжней – в перчатке.

 

А я всё ж вспоминаю трамвай,

Как шептал он мне в рифму на ушко,

В декольте проникая: отдай

Мне скорей своё сердце, подружка!

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Я не хам, вот вам крест, но бывает вполне,

Вне зависимости от погоды,

С головой накрывают, подобно волне,

Эти черные хамские воды.

 

А потом я стыжусь и молюсь образам

За свое неуместное хамство,

Но с другой стороны, никому не отдам

Право с братом своим поквитаться.

 

Я работал в палатке, где лук и свекла,

И была там одна продавщица…

Мы на совесть свои выполняли дела,

Овощами кормили столицу.

 

Продавщица – лосины и синий халат -

Мне с любовью читала поэмы,

У нее был такой стихотворный талант,

Что из лука росли хризантемы.

 

В перерыве я дверь закрывал и сажал

Продавщицу читать на прилавок,

Ну а сам от восторга пылал и дрожал

Где-то там, под поверхностью плавок.

 

Но однажды, когда я дарил ей цветы,

Постучали в закрытые двери.

Я такое сказал, что вломились менты

И начальник управы Аверин.

 

Шла большая проверка торговых узлов,

И не тем нахамил я ребятам.

Я лежал перед ней, весь в крови и без слов,

Под брезентом отборного мата.

 

И с тех пор - никаких между нами стихов,

Я хамлю только тем, кому надо.

И на мне много меньше отныне грехов,

Чем по плану их нужно для ада.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Это – ноты для интриги, экспозиция – нелестна!

Фейерверк слепых эмоций устремляется в рассвет.

За спиной зажата фига, взгляд – нахально неуместный,

Каждой клеточкой неймётся отступить, порывам – нет!

Но увы – не отступила…

Нахамила, отыгралась,

На своё вернулась место – в незаконченный буклет.

В нем название «немилость» чуть заметно надорвалось

Звуком «си», в нелепом жесте завершая пируэт.

 

Это – ноты разработки! Не звучат аплодисменты,

Поздравления с победой и восторги «ах – смелА!»

Задрожали папильотки, шепоток – по оппонентам:

– Стыд неведом, страх неведом, раз такое наплела…

Наш буклет был сочен, точен в театральности заката,

В музыкальности момента, в репетиции рывка.

А теперь он – разворочен, в нем надрыв – в четыре такта

С безрассудным элементом, непригодным для звонка…

 

Это – ноты для репризы! Кульминация – в пролёте.

В ней заламывают руки, обо всех, кому не лень.

Зависть, слёзы и капризы в удивительном почёте

Доминантно правят звуком, нарываясь на мигрень.

Извиниться просят сводни…

Это ноты – для финала.

Фига спрятана в кармане, после коды – сложный ритм.

– Сожалею, что сегодня … я хамила очень мало!

Завтра выскажу без брани, всё, о чем душа болит.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

Вчера ты так меня расстроил, милый,

Когда вовсю обхаживал куму,

Что я кому-то даже нахамила

И кажется, конкретно не тому.

 

И этот гастарбайтер бородатый

Назвал меня в своём алаверды

Помойной крысой и послал куда-то,

Волосьев выдрав клок из бороды.

 

Когда раздался звук, на гром похожий,

Вдруг родилось сомнение в  груди:

А стоит ли срываться на прохожих –

Хоттабычей в России пруд пруди!

 

Я выжила, но встретимся едва ли –

В облезлой серой шубе, при хвосте,

Теперь сижу за трубами в подвале

С другими нахамившими не тем.

 

 

=== === === === ===

 

 

 

 

В сумрачном небе  царственная Луна,

В сумрачном замке свечи черны от гнева.

Чистым надеждам  не разогнать туман  –

Ныне здесь правит Тёмная королева:

 

«Мне  бы идти за Милым на край Земли,

Мне бы свободы вольной  взахлёб напиться…

Но нищета опасней любой   темницы   –                       

Я не хотела замуж не по любви.

Брак поневоле  холоден и жесток.

Дерзок  был вызов Богу: зачем ты нужен,

Коль лицемерен к просьбам?! И проклял Бог:

Аспид тугим  кольцом   затянул мне   душу.

Чёрная краска быстро закрыла цвет,

Чёрная  ярость, загромыхав вулканом,

В сердце влилась  отравою   и обманом.

С каплями крови стал голубой рассвет.

Привкус проклятья  горше солёных вод:

Я позабыла запах лугов и хвои.

Прочен внутри  давно затвердевший лёд –

Старый король  на троне быть не достоин.

Несколько дней он спит беспробудным сном –

Кара всегда ждёт тех, кто наполнен спесью.

Зелье моё – дурман, подслащённый местью.

Ненависть  опьянила сухим вином.

Власть подчинит мне  многих, сердца сдавив.

Власть  мне поможет в прошлое возвратиться.

Мёртвое море станет  опять живым –  

Снова Тебя найду, мой Любимый  рыцарь.

Не помешает больше седой король.

Бог, не суди!  –  Так  было    уже однажды.

Я от тебя совсем не прощенья жажду –

Душу навек измазали злость и смоль.

Лишь бы ты вновь не проклял мою судьбу:

Давняя рана жжёт и ещё алеет.

Сила твоя опаснее шквальных   бурь.

Мне ли на равных снова тягаться с нею?»

 

Страстных желаний тянется к небу нить…

«Жаль, что она не знает,  – пророчит ворон.  –

В башне повстанцев  Тот, кто ей слишком  дорог…

Но поутру  приказано всех казнить!»

 

 

=== === === === ===

 

 

 

(пьеса по рассказу А.П.Чехова "Хамелеон")

 

О – Очумелов

Х – Хрюкин

Е – Елдырин

П – Прохор

 

Вдоль по базару сквозь толпу шагает Очумелов:

В шинели новенькой с ремнём, в фуражке – всё по делу.

Елдырин с ним – городовой, помощник и приятель.

Так совершает свой обход неспешно надзиратель...

 

Вдруг – визг собачий, шум и крик: "Не убежишь, скотина!"

Образовалась вмиг толпа, как будто у витрины.

Среди двора сидит щенок, трясётся мелкой дрожью.

Над ним склонился ювелир с помятой пьяной рожей.

 

Он руку поднял, а на ней торчит кровавый палец.

На лбу написана печаль... ведь Хрюкин – пострадалец!

О: – Кто? Палец это ты зачем? Орёшь на всю округу...

Х: – Мне палец чуть не насовсем хотел отгрызть, зверюга.

 

О: – Ну, хорошо. Наверняка хозяин есть у псины.

Мерзавцу – штраф! Щенка – в забой, на это есть причина:

Похоже, бешеная, тварь. Как палец твой достала?

Так чья ж она?! Тут из толпы: "Да, вроде, генерала!"

 

О: – Небось, ты палец сам гвоздём расковырял усердно.

Закон придумал обмануть, чертяка ты зловредный?!

(Голос из толпы):

"Вашбродь, он тыкал в харю ей цигаркой ради смеха.

Она и тяпнула его, хоть с виду неумеха".

 

Х: –Ты врёшь, кривой! Ведь не видал. Пусть мировой рассудит!

Закон для всех! Зачем скандал? Равны все нынче люди.

О: – А ну-ка мне не рассуждать! И помолчите лучше!

Е: – У генеральских-то собак, пожалуй, мех погуще...

 

О: – Ты верно знаешь? Вижу сам: ни морды, ни породы.

Легавых держит генерал. Зачем ему уроды?

Е: – Хотя... владелец-генерал предпочитает белых.

О: – Ага... Я что-то зябнуть стал... Собачка-то из смелых.

 

Дурацкий палец убери! Сам виноват, однако.

Болван, свинья! Сигаркой в нос! Тебе бы так, собака.

Е: – Вон – повар Прохор, он в дому у генерала служит.

Пусть на собаку поглядит, сомнения разрушит.

 

Эй, Прохор, подойди сюда! Не ваша ли собака?

П: – Такую чтоб в дому держать – не раз на дню заплакать...

О: – Я ж говорил, чтоб истребить! Бродячая – и точка.

П: – У генерала братец есть. Мабуть, собачка дочки...

 

О: – А что, и братец ихний здесь? Пожаловали в гости?

Ты, Прохор, псинку-то возьми. Да предложи ей кости.

Шустра, однако. Ха-ха-ха! Цап этого за палец!

Сердита, шельма, и ловка. А ты гляди, мерзавец!

 

(Очумелов грозит Хрюкину пальцем)