2017: лучшее за полгода - голосование участников и читателей

Это произведение для голосования участников конкурса и читателей. Голосовать можно шортом, опубликованным под этим произведением. Участвовать в голосовании может любой автор, имеющий причал на Пристани. Шорты в личку или почту не принимаются.

Максимум в шорт-листе - 7 произведений, минимум - 3 произведения. Голос участника и читателя за произведение - 1 балл. Одному произведению можно присвоить "первое место" - ему будут засчитаны 2 балла.

Имена авторов мы убрали намеренно - стихотворения опубликованы в том же виде, в котором рассылаются жюри)))

Жюри голосует тайно, присылая шорт-листы в почту ведущему конкурса.

По итогам конкурса голоса участников, читателей и жюри суммируются.

Определяется три призовых места, победители награждаются знаками отличия))

Голосование продлится до 22:00 (по времени сайта)  26 августа.

1. По сути

Гвоздь в крышку гроба уже не пришедшего лета,
Я, с букварём от печатника, пьяного в доску,
Пупом земли разорву свою глотку поэта:
"Граждане, гляньте, мои-то штанишки - в полоску!"

Кто там хихикает? Это - бесценнейший опыт,

Дар и наследство, завет неутерянных предков!
В этих штанах представал перед публикой облак -
В полосы резал мозгов заржавевшие клетки.

Я призываю вас - к зеркалу медленно станьте,
Честно в глаза поглядите, не смежите веки,
Там, в зазеркалье, найдите, с какой это стати
Вы называете гордо себя "человеки".

И - не увиливать: время ли, надо ли, нам ли,
Может быть, лучше - как все, то есть - вместе со всеми.
Время стоит у черты, что озвучивал Гамлет.
Граждане люди! Опомнитесь! Наше же время.

Осознавая прекрасно, и кто я, и где я,
И не боясь наступить на известные грабли,
Вот вам, как есть, нараспашку - намёк на идею!
Кто там хихикает снова? А шли бы вы на... блин.

2. Фонарное

Когда ты позабыла обо мне,
я, как в бреду, метался - с кем ты, где ты...
А под твоим окном фонарь луне
отчаянно сигналил ярким светом -
безмолвный крик неровного огня
раскачивал, ломал теней круженье.
И я шептал: "Я знаю, бро", - обняв
бетонную его, жирафью шею.
А он кричал... и я рванулся вверх,
чтоб объяснить луне - ему же больно!

И долго снился мне фонарный свет...
Потом прошло и доктор был доволен.
Я не решался вспомнить всё лет сто -
и каждый день лечил меня и старил.

И всё же я пришёл к нему - пустой,
не помнящий ни слова по-фонарьи.
Мы долго с ним смотрели на луну,
в сиянии взошедшую над миром.
Он пригасил огонь, потом мигнул,
потом погас.
И я сказал:"Аминь, бро."

3. Луне не повезло

Исходник: "...Не рвёшься в бой? Не прёшься в гору?
Сидишь кротом в своей норе ..."

"...Возьму весло, прищурю глаз
и от души луну огрею
за то, что нагло мне врала
истошной соловьиной трелью,
за то, что от любви ослеп,
оглох и оскорбел главою,
что всё ищу остывший след,
на лунный свет ночами воя..."
“Неволк”, Ветровоск

Стихоотзыв:

Низкий тонус, вялый пресс
И мыслительный процесс…
От сидения на ж… -
Ослабели «фаберже»…

Брюшко от ночной еды…
Далеко ли до беды?
Жмёт вполсилы миокард
Через год, глядишь, - инфаркт…

Кто же этому виной?
Сам?! Отнюдь! Жена с луной,
Март, любовь и иже с ней -
Тёща, кот и соловей!

Абсолютно все подряд
Жить мешают и вредят…
Разозлился. Взял весло -
И луне не повезло…

4. запомни меня

Джио Россо
«Запомни меня таким, как сейчас - беспечным и молодым…»(с)

Я– смирна и дёготь, вода и песок, бессонница и покой. Не кровь в моих венах - вишневый сок…Запомни меня такой: цепляющей взгляды и пыль дорог, текущей потоком фраз, стремящейся к свету, как мотылёк, как будто в последний раз…
не знающей толком, где сон, где явь, отринувшей слово «боль», как символ безумия бытия, придуманного тобой…
частенько витающей в облаках, горчащей как дикий мед, с покорностью, выпитой до глотка шутом, что во мне живет...
безумно влюбленной в тебя и в жизнь, в патетику жгучих слёз, на стенах читающей миражи
как будто бы всё – всерьёз…

…А если ты встретишь меня иной, повенчанной с темнотой, с неловко ссутулившейся спиной, потерянной и пустой – не верь в обречённость, в тоску не верь, сорви с меня этот бред, словами, что правды моей правей внуши мне, что горя нет. Сожми меня крепко, не отпускай к ненастьям былого дня, и мне, что как прежде тебе близка,
                                                                   верни, наконец, меня…

5. SOS

Нет правды на земле,
Но нет ее и выше.
Дождь с каждым днем все злей,
Как в гроб стучится в крыши.

Ной вдаль уплыл без нас,
Не те мы, видно, твари,
Изделия - не айс,
Нас разве что — поджарить.

А лучше утопить
В навозной мутной луже.
Тудыть же, растудыть!
Где ангелы? - Не кружат!

Мы дождь переживем,
Вон брызжет тонкий лучик.
Еще чуть-чуть налъем
И вроде бы получше.

А сверху льёт и льёт,
Нас небесам не жалко.
Земная жизнь - не мёд.
Спасай меня, русалка!

6. В моей стране зима

Повешу флаг из белой простыни.
Ну, что стоишь, за краешки тяни!
Прости, что на шелка мы не богаты.
В моей стране зима и снегопады.
Душевный климат сделался иным,
Эдемские сады заметены…
Вот только про любовь, прошу, не надо.

Слова твои до глупости просты.
Смотри, покрылись инеем кусты,
И кажется, что им совсем не больно.
В церквушке праздник – радостный, престольный.
Но мне туда пойти мешает стыд.
Морозно нынче. Белый флаг застыл
И стал похож на смятый треугольник.

Рябины кисть ненужной буквой ять
Упала в снег. И мне б её поднять,
Чтоб ягоды скормить синичьей стае.
Бесстыжий ветер, изредка вздыхая,
На чучеле игриво треплет прядь
И ластится. Но чучелу плевать,
Оно сгореть на радость всем мечтает.

Ты можешь прокричать себе «ура!»
И праздновать. Но ты ведь не дурак –
В моей стране, заснеженной и нищей,
Никто от зим спасения не ищет,
Привычно доживая без тепла…
Покаюсь, от стыда сгорев дотла.
А ты внесёшь свой флаг на пепелище.

7. Казалось

Не пиши о боли, не думай о боли,
Эта боль страшнее разбитых любовей,
Не унять словами. Вот музыкой, что ли?
Нет такого лада...
Что ни вспомнишь – больно, в конце ли, в начале.
Это сука-память резвится ночами,
Расчленяет время бесстыдно на части,
По словам, по кадрам.
Как внезапно стала огромна минута –
Всё, что было, вспомнить успеешь. Как будто
Жизнь в комок скаталась. Ты сам её спутал,
Или кто-то свыше?
Рвёшь остервенело, цепляясь за петли,
Ищешь миг покоя - найдётся ли, нет ли, –
А ведь жил, казалось, счастливый и светлый.
Жил да был...
Весь вышел.

8. Всё просто

На самом деле просто всё… И звук,
слетевший с губ, ещё не ставший словом,
поведает об истине не новой:
всем звукам не отыщешь нужных букв.

На самом деле - только прикоснись,
почувствуешь как жалят жар и стужа.
Из всех значений подобрать нам нужно
немногие, в которых дышит жизнь.

На самом деле весь не видим свет,
лишь избранные спектры. Поневоле
задумаешься о ничтожной доле,
раз в поле зренья части мира нет.

Нас нет вовне, живем внутри себя,
и каждый день, под разума началом,
большой отвергнув мир, ютимся в малом.
Всё просто: мирозданье – наше «Я».

9. Сфинкс Мценского не-уезда

Дремлет он, недвижим, на усатого сфинкса похожий,

10. Хранители печали

Вы об этом слышали едва ли, что за облаками есть приют,
Где живут Хранители печали, – те, что людям скорби раздают.
Их не делят поровну на брата, тут своя у каждого стезя.
И нельзя воспользоваться блатом, и отдать другим печаль нельзя.

Если без причины вы грустите, если мир вокруг объят тоской,
Знайте, это к вам пришел Хранитель и коснулся памяти рукой.
И наверняка вы замечали, как, нарушив сумрачный уют,
По ночам Хранители печали призраками в комнате встают.

Не старайтесь разглядеть их лица, скрытые покровом темноты,
Потому что может так случиться, что у них знакомые черты.
Не пытайтесь торговаться с ними, – их посыл, увы, неотвратим.
Потому что всё, что мы не примем, остается им, и только им.

И крутись как хочешь и как знаешь, уложившись в роковой лимит, –
От печали есть спасенье там лишь – там, где, говорят, страданье спит.
Где на поднебесном перевале ждёт нас путь в заоблачный приют,
Где, сменив Хранителей печали, мы продолжим их прискорбный труд.

11. Бумажный самолётик

...И когда в неизвестность сорвёшься, бесстрашный и хрупкий,
Беспокойный, смешной, невесомый, исписанный текстом,
Исковерканный прошлым, неловко раскинувший руки,
Потерявший себя, проваливший нелепые тесты,

Просто жизни бездумной клочок - самолётик бумажный,
Над кромешным свихнувшимся миром парящий безмолвно,
Безрассудно отдавшийся ветру, летящий отважно
На грозу, на огонь, на сплетение жалящих молний,

Непокорный беглец, не привыкший сдаваться и падать,
Будешь рваться и биться – о стены, о ветви, о сети,
Уноситься в рутину дождей и безумие радуг,
Сквозь туман, сквозь шальную весну и палящее лето.

И когда неизбежно накроет, сминая, усталость,
Под холодным осенним растрепанным небом ты вспомнишь
То, что ты не бессмертен, что крылья твои – не из стали...
В грязной луже утонешь – немой, не позвавший на помощь.

12. Встреча

Малой родины звонкий голос,
В городское окно влетевший,
Чемоданчик собрал мне бойко.
Я за ним поспешил, не емши.

Край родной вспоминал я часто:
Там то ветром летал над полем,
То песчинкой лежал на пляже
У реки, где купался вволю,

Где висячий доселе мостик.
При раскачке кричали – страшно!
Там торчал из дощечки гвоздик –
Над ним время почти не властно!

Я выгуливал память в парке,
Наслаждался в тени прохладой.
Оглянулся на стуки палкой
И увидел соседа — "гада".

Он был лучший мой враг из детства:
Нагло зыркал, с кривым оскалом,
Матерщинник, но дрался честно,
Без подлянок... Калека. Жалко.

Шли навстречу, смеясь беззвучно,
Пять шагов, но дойдут ли ноги?
Мы последние с ним живучки,
Что ходили одной дорогой.

Обнялись, прослезились - рады,
Доплелись до скамьи без сил мы.
Получила душа награду.
Все под Богом... Земля. Россия.

13. Белый вечер

Тема: “Я буду жить, не думать..." Alkhat. “Однажды”

Море сегодня белое. Чайки у края бродят.
Я ничего не делаю. Просто смотрю на воду.
Даже мечтать не хочется, так всё светло и славно.
Радуюсь одиночеству. Мы с ним сейчас на равных -
чувство почти куражное. Впору считать мгновенья
или песчинки пляжные... Чайке крошу печенье.
Солнце за тучeй бледное дремлет, не шлёт ожогов...

С кем я без слов беседую? Может быть, прямо с Богом?

Белое - цвет молчания. Страшно его нарушить.
Тонкой волны качание... Краб копошится в луже...
Ветер играет мыслями... Давешний шторм искусно
бурым узором выстелил плети морской капусты...
Тайну хранят старательно створки пустой кассиды...
Форму почти утратили замки и пирамиды...

Беды мои заплечные тают в хрустящей пене.
Между сейчас и вечностью - вечер обыкновенный.

_________________________________

Кассида - моллюск-хищник. Впрыснув яд и обездвижив добычу, просверливает её панцирь...

14. Не покидай

…когда подушечками пальцев

15. А завтра снова была война

А завтра снова была война, хоть крыши ранами не кровили.
Но в город долго не шла весна. И мчались мимо автомобили
забытых улиц, надменных лет, молчанья выстрелом осаждая.
Мне город выдал на жизнь билет. А я застыла у двери рая -

Скупа, беспомощна, холодна.(Там в приоткрытую дверь стучали.)
Я боль глушила – до дна, до дна! И покрывала лицо печалью.
В осенний морок, в глухую стынь, едва оправившись от юдоли,
Посеяв звёзды - рвала полынь, и горький привкус хмельных застолий.

Мне город выдал путёвку в жизнь - кило гвоздей да крупы на завтрак,
Чернила, ручки и чертежи – и я чертила молитву в «завтра».
За мерной поступью трудодней – забытый кадр в городской оправе.
Но с каждым мигом ещё трудней мою войну отличить от правды.

Когда закончилась тишина, я долго в тёмную даль глядела.
Я знала – это моя война! Но что с того? Если здесь лишь тело.
А кто-то снова тянулся в кадр и вешал в рамке коллаж на стены.
И человечья текла река
                                          в глухую пасть
                                                                   метрополитена…

16. апокалиптическое

не шумит у дома тополь,
ночь покойника бледней.
спи, малыш, не слушай топот
звонко-скачущих коней.

белый, рыжий, чёрный, бледный
топчут город на корню.
после всадников - победно-
время падать воронью.

время рвать многоэтажки
на бетонные холсты.
нет домов на малой пражской,
скверов больше нет густых.

кони, всадники умело
превращают город в ад.
речка разом побурела,
выпив кровь и съев закат.

лишь к утру затихли крики.
мальчик спит с мячом в руках.
дольше всех горели книги
и проклятья на губах.

пахнет гарью, смертью, страхом
агнцем снятая печать*.
город богом перепахан.

дюрер может помолчать**...

*Перед появлением каждого всадника Агнец Божий снимает одну печать с Книги Жизни
**Подразумевается известная серия гравюр на дереве "Апокалипсис" Альбрехта Дюрера

17. Цвет неба - июль

Цвет неба – обожаемый июль.
Кто не в восторге – может схорониться,
А мне побольше солнца сквозь ресницы!
...Варенье убегает из кастрюль,
И бесполезна начатая книга,
Над головой – бесценное индиго;
Стакан с водою сладкой, ледяной.
Эдем земной.

Ребёнок недоволен горькой долей:
Он должен спать: закончился обед.
Ах, сон дневной, его ужасней нет!
И бабушка - предвестница неволи,
Обманет детку сказкой, как всегда,
Не без труда.
Щенок, скуля, печенье просит слёзно.
Не заслужил: печенье не дано!
Оно волнует нюх уже давно,
Но на щенка старушка глянет грозно,
Лишь бровью поведя, чтоб не шумел:
Как он посмел!
Пёс учится служить под строгим взглядом.
Долг охранять верёвочный гамак,
В котором мальчик не заснёт никак,
Обязанность сидеть на страже рядом -
Тиранят изнывающего пса!
Звенит оса...
Вот яблоко, покинувшее ветку,
О землю бьётся, катится в траву –
Во сне полёт случился, наяву? –
Его поднимут, отнесут в беседку,
И хрустнет золотистый твёрдый бок:
Таков итог.
Июль – природы чудная награда.
Минуты превращаются в часы,
И к осени склоняются весы,
Но мальчик спит пока. Будить не надо.
Щенок вильнёт хвостом, заслышав смех,
Он любит всех.

18. *** (Как я живу?)

Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных --
лишь согласное гуденье насекомых
(Иосиф Бродский "Письма римскому другу")

...Как я живу? Живу уединённо...
Дом небольшой, но мне его хватает.
Выращиваю астры и пионы,
командую кустами и цветами,

забочусь о деревьях - им приятно...
Те ценности, что раньше были в силе,
служили эталонами, стоят, но
уже гниют и сильно покосились.

Хожу к реке. Сижу, смотрю на воду,
вдыхаю ароматы матиолы.
Представь себе, завёл такую моду:
когда тепло, купаюсь ночью голым!

Я, наконец, наедине с собою...
Оцениваю прошлое, трезвею
и снова пью, но нет, не до запоя...
Как долго шёл, как тяжко полз к себе я!

Жизнь пью взахлёб и всё сильнее жажда.
Пока не стали прахом, дымом, пылью,
жить надо полно, счастливо и жаль, что
меня так мало в жизни этой было...

19. Я лишь тень на свету, посмотрите, как я цвету

Я глупец, я бегу от других беглецов, от седых мудрецов, от безусых глупцов. И не вправе пленить, и пленяют меня то льстецы, то лжецы. Я не в силах понять испещрённую строками сущность свою, я из этих бесчисленных строк состою. И по новой слова, и по новой строка… Я поэтому мыслю, что волен пока, и поэтому мысли мои не достать, и гранённые строки ложатся под стать. По белёсому полю свободой. Звеня:

Не беги. Не беги. Не беги от меня.

Я дитя пустоты, я не знающий мать. Я глупец, мне не страшно писать и внимать тем, что внемлют убогим попыткам моим. Я глупец, я не ведаю, чем одержим и, когда ни о чём не пишу, и пишу ни о чём, облекаются мысли в паршу. Я дитя никого и отец никому, я бегу, но куда, только сам не пойму. Я бегу в пустоте не святой, не подлец, погружаясь в ничто, откровенный глупец. Где во мраке таится бесцветный квадрат, где теряю сегодня, а помню вчера черноокие строки, что только во сне оживают цветной акварелью во мне. Чёрно-белый чертог на палитре пустой -

За чертой. За чертой. За чертой.

20. Саутгемптон – Нью-Й…

Роскошный лайнер. Не сыщешь равных.